Виктор Кувшинов - Лэя

• Название: Лэя
• Автор: Виктор Кувшинов
• Жанр: Фэнтези

Это вторая книга серии Пирамиды Астрала. Вот только проблема — к ней нельзя писать анонса. Любой анонс испортит дело. Единственная инструкция — перед прочтением ознакомиться с первой книжкой, чтобы было понятно, что к чему. Жанр тот же — что-то вроде научного фэнтези. В этой книге, как мне кажется, больше действия, больше интриги и больше любви. Мне хочется думать, что Лэя получилась красивой. И имя у нее красивое, как у одной настоящей Лэи — псевдонима Лилии Фархай, с ее разрешения. Знаете, как я вам завидую, что вы вот так, можете взять книгу и прочитать? Мне-то ее пришлось три месяца писать-читать, а первый раз — он должен быть на одном дыхании. Так что счастливого вам путешествия через Пирамиды астрала и Вселенную в удивительный мир Лэи!

---

— Дядя, не надо укорять себя за несуществующую вину! — Женька решил совместить психотерапию с информационным натиском. — К тому же, я здесь не для выклянчивания помощи!

— А для чего же? — дядя Зара несколько опешил, и поэтому бесцеремонно спросил Женьку.

— Вы знаете, кому служил мой отец, — Женька напустил на себя важности и торжественности, сколько мог, и начал круто замешивать правду с ложью. — Так вот, около двух месяцев назад, его хозяин был сожжен инквизицией вместе со всей семьей.

Лицо мужчины вытянулось и побледнело, он сидел с каменным выражением и, видимо, с трудом переваривал новость. Не давая ему что-либо сообразить и начать задавать неудобные вопросы, Женька начал врать:

— Перед смертью лорд оставил письмо своему слуге — моему отцу, с просьбой, в случае его гибели, передать письмо сестре. Письмо сугубо личное. Я выполняю последнюю просьбу умершего и намерен вручить послание лично в руки княгини Наир, урожденной Алькалар. Мне нужен ответ только на один вопрос, и больше Вы никогда не увидите и не услышите обо мне без Вашего на то желания: где найти княгиню и ее семью?

В комнате повисла мертвая тишина. Женька понимал, что сидящий напротив мужчина, как настоящий верноподданный, должен немедленно бежать и сдавать Женьку охранке.

Так что он опять полностью мобилизовался и, в случае отказа отвечать, был готов пойти на все. Больше всего он боялся, что сейчас окажется, что этот чиновник ничего не знает о местопроживании королевских родственников. К счастью, после долгой паузы, полной самых разных переживаний с обеих сторон, Женька дождался долгожданного ответа:

— Замок Эленгар, полдня по южному тракту в сторону города Молам.

— Спасибо. Бог видит Ваш благородный поступок, — Женька встал и, не говоря ни слова больше, глубоко поклонился и вышел из дома.

Пройдя квартал и осмотрев улицу, он свернул в проулок, где у него была оставлена лошадь. Дальше он попетлял по улицам, на тот случай, если за ним обнаружиться хвост, что он уже привык проделывать в Венле. Однако то ли здесь еще толком не пользовались искусством слежки, то ли просто он ни для кого не представлял интереса, но, как всегда, все было спокойно. Вернулся он в отель в полдень, чем страшно обрадовал чуть не вывшего в одиночестве Хлюпа — сегодня он не пошел с Лэей в библиотеку и, как оказалось, правильно сделал. В результате, Женька был чуть ли не задушен в объятиях, сразу после того, как вошел.

Сообщение о том, что они отбывают загород, окончательно повергло мохнатого в эйфорию, и мужчины, в ожидании Лэи, занялись упаковкой вещей и подготовкой к походу. Правда, все время требовалось прерываться, чтобы опять отвечать на вопрос "А правда мы…?!" с различными продолжениями, и поглаживать да почесывать мохнатую голову. Суета сборов, принятие ванны перед дорогой и составление планов сильно сгладили напряженность последнего дня. Женька даже один раз заметил бледную улыбку Лэи, успокаивавшей расшалившегося Хлюпа.

Утро застало их уже в пути. Ориентиры были простые, но Женька, опять перестраховываясь, вывел их маленький отряд через другие ворота, и кружным путем привел к нужной дороге. Это, видимо, несколько их задержало, так как к деревне Эленгар с названием, одноименным замку, они подъехали только далеко за полдень.

В селе был довольно сносный постоялый двор с гостиницей в два этажа, в которой они сняли две комнаты. Женька отметил некоторый рациональный стандарт таких заведений. Все они строились по более-менее одному типу: внизу — трапезная с кухней, иногда с несколькими гостевыми комнатами, вверху — комнаты для путников, удобства — на дворе. Кроме основного здания, всегда была конюшня, хоздвор и баня.

Все рвались действовать, так что после небольшой перекуски, путники выехали на «прогулку» в сторону замка, который должен был располагаться в миле от тракта. Навстречу им попалась крестьянская подвода. Сэйл, сидящий на краю телеги, дружески кивнул им, не заподозрив ничего странного — значит, путники часто курсировали по этой дороге. После очередного пригорка, перед ним открылся захватывающий вид на большое поле. Вдали стоял, окруженный водой, красивый замок. Он располагался на острове посреди небольшого озера, фасадной стороной почти достигая берега. Через оставшуюся кромку воды был перекинут мост. Здание только частично носило оборонительный характер, обнесенное достаточно высокой каменной стеной.

Остальные строения были явно принесены в дань эстетике. Летящие шпили чередовались с черепичными крышами в стиле китайских пагод и ажурными угловыми башенками, вряд ли способными служить боевыми башнями при нападении врага. На архитектуре явно сказывалось вековое отсутствие серьезных междоусобных конфликтов.

С пригорка хорошо просматривался въезд в замок и пара стражников, изнывавших от скуки у ворот. Женька резко сдал коня назад, не желая выскакивать на прямую видимость перед замком из-за укрытия последних деревьев.

— Спешиваемся! — скомандовал он спутникам. Женька заметил, что влево холм еще больше повышался, и, взяв коня под уздцы, отравился лесом вдоль опушки, пригласив жестом Лэю с Хлюпом следовать за ним. Пройдя с сотню метров, они подвязали коней и «распределили» обязанности: отправили Хлюпа, который уже от нетерпения прыгал на месте, побегать по лесу, а сами прошли к опушке, понаблюдать за замком. Проблема была в том, что ломится туда и воевать с целым гарнизоном солдат, им явно не улыбалось. А на то, что их там ждут, не дождутся, надежды не было никакой.

— Слушай, этому Ренку лет пятнадцать будет?

— Да, — тихо ответила Лэя.

— Тогда он обязательно должен выезжать погулять или на охоту. Какой молодой парень будет сидеть целый день в доме? Давай, завтра последим целый день за замком — посмотрим, с каким эскортом он ездит на прогулки!

— Хорошо, — бесцветным голосом ответила Лэя.

Постояв и посмотрев на замок еще некоторое время, Женька не выдержал и, обернувшись к Лэе, спросил:

— Так нельзя, Лэя! Мы что-то делаем не так, — в ответ было молчание. Наконец Лэя с трудом подняла на него глаза и, коснувшись его груди рукой, спросила:

— Женя, посмотри на меня. Я так давно не видела твоих глаз!

Женька с ужасом понял, что он несколько дней избегает смотреть ей в глаза. Он почувствовал, что стыд буквально стал съедать его изнутри. Через силу он поднял взгляд и, заглянув в родные глаза, ужаснулся содеянному им. Лэя уже жалостливо просила, словно милостыню:

— Я не знаю, что со мной. Помоги мне. Посмотри мне в глаза — ты поймешь. Во мне что-то умерло… Ты говорил, что можешь чувствовать меня.

Женька неотрывно смотрел в эти потухшие зеленые колодцы, на дне которых лежал пепел сожженных им чувств. Такой мутный взгляд встречался ему у людей перед смертью, когда душа уже прощаясь с жизнью, не желала смотреть в мир сквозь окна глаз обреченного тела. Он действительно, почувствовал, что с ней, и от этого ему захотелось умереть. Это был ужасный урок — нельзя отворачиваться от любви. Она при этом имеет свойство умирать. Когда Лэя открылась ему, он попытался остановить ее душу, летящую к нему. Это было равносильно, как остановить взлетающую птицу или косулю в прыжке — они просто сломают себе крылья или ноги.

И вот перед ним несчастная девочка со сломанной душой и никто ему не сможет сейчас ответить, сможет ли он исправить свою страшную ошибку? Увидит ли он еще ее когда-нибудь той же искристо-жизнерадостной и сильной, какой он привык видеть всегда? Он, не отрываясь, смотрел в ее глаза и шептал:

— Мне нет прощения, принцесса. Я, кажется, убил сказку, которую принесла в мою жизнь твоя душа.

— Нет, не убил. Я сейчас чувствую твою душу. Только не отрывай глаз! Прошу тебя!

Женька, послушно, не отрываясь, смотрел в милые и несчастные глаза, и постепенно ему стало казаться, что пепел на их дне стал таять в медленно поднимавшейся теплой волне. Наконец переполнив колодцы отчаяния, чувства вылились наружу двумя ручейками слез. Лэя прошептала:

— Неужели ты не понимаешь, что мне не нужна физическая близость? Вернее, я переживу без нее, но без твоей души я не могу жить.

Женька взял ее лицо в руки и стал медленно целовать ее щеки и глаза, собирая капельки слез, и шепнул:

— Моя маленькая принцесса, знай, что моя душа теперь твоя навсегда и физическая близость здесь ни причем, — они еще долго стояли, обнявшись, и Женька гладил шелковые волосы своей принцессы, чувствуя, как тихонько восстанавливается то чувство единства, которое он так беспечно порвал несколько дней назад…

***

Ренк Эльфор, племянник императора по матери, урожденной Алькалар, был обычным парнем пятнадцати лет, немного испорченным услужливостью слуг и пониманием, что его родителей не жалуют при дворе. Будучи от природы сообразительным, он умел из случайно оброненных фраз взрослых строить картину мира и понимал, что его мать, заботливая, красивая женщина чем-то угнетена. Ренку казалось, она тяготилась от того, что из-за нее у его отца проблемы по службе. Хотя какие могут быть проблемы у князя, имеющего свои земли под самой столицей, Ренк не понимал. Да и по отцу это было не очень заметно — тот всегда оставался веселым и жизнерадостным. Мать часто проговаривалась о хорошей жизни в столице, постоянно что-то вспоминая из молодости. Ренку же жизнь в замке нравилась во всех отношениях — без излишней чопорности и глупого этикета. А главное, с возможностью ежедневных прогулок, вознаграждаемых иногда охотничьими трофеями.