Александр Михайловский - И никто кроме нас

• Название: И никто кроме нас
• Автор: Александр Михайловский
• Жанр: Альтернативная история

БДК "Николай Вилков", порт приписки Владивосток из 21 августа 2012 года проваливается в 01 марта 1904 года. Ну а дальше… спасти адмирала Макарова!

---

— Жаль, — рыжая бестия пожала плечами, — неплохой был спец, да и как человек, вежливый, скромный, общительный….

Ага, — подумал я, — как будто я не знаю, как ты регулярно ложилась под этого "вежливого и скромного", пытаясь забыть о своем одиночестве. Между прочим, при разнице в тринадцать лет, не в твою пользу. Ну да, не будем об этом!

Тем временем вокруг нас собирались люди. Я совсем не удивился, увидев среди моих людей прикомандированных РТВшников, вместе работали над "Туманом" и вместе его хороним. Я от души пожал руку капитану первого ранга Степанову и двум его старшим лейтенантам. А вот присутствие здесь, прикомандированного к нам особым отделом Тихоокеанского Флота, товарища Кима, Михаила Оскаровича меня в первый момент удивило. Но, потом…, а куда ему деться, здесь ему никто не подчинен, курирует он сам процесс испытаний, и за пределами нашей группы он "третий лишний"…. И Одинцов без него обходится и все прочие не скучают. Теперь главное, как бы получше сказать этим людям о том, что с нами произошло и о том, какое решение приняли наши командиры. А то ведь истерик не оберешься, тем более с женщинами, а их в нашем коллективе аж целых три. Особенно опасна в этом смысле Катя Малеева, по прозвищу Зюзя, у нее и так всегда глаза на мокром месте. Собрались, смотрят на меня…. Э-эх!

— Ну, коллеги, ничего приятного я вам не скажу…. Наломали мы с вами дров преизрядно…. Только что меня вызвал товарищ Одинцов и сообщил, что из-за нештатного срабатывания нашей аппаратуры в момент удара молнии, произошел прокол метрики пространства-времени по временной составляющей, и нас отбросило в прошлое, на 108 с половиной лет….

Лейла, наше вечное горе, непроизвольно пискнула, — Ой, мамочки! Алексей Иванович, честное слово, я все точно считала… — и зажала себе рот рукой.

— Успокойся Лейла, если кто и виноват, то я сам… — я обвел взглядом лица своих коллег, кажется, до них еще не дошла вся тяжесть ситуации, — просто мне не пришло в голову еще на полигоне испытывать установку на удар молнии…. Да и как это испытание провести?

— Ну и какая точно дата у нас за бортом? — особист Ким, сложил руки на груди. — Интересно, как посреди океана они определили, какой сейчас год и месяц?

— Астрономически, товарищ капитан первого ранга, хороший штурман, имея астрономический таблицы, за час-полтора определит вам дату с точностью до двух-трех дней. Да и к тому же, сегодня утром, нашими кораблями была остановлена для досмотра местная шхуна, сомнений нет, сегодня 14 марта 1904 года по григорианскому календарю, или же 1 марта того же года по принятому в России юлианскому календарю.

Один из РТВшных молодых старлеев, Сергей Злобин, поднял руку, прямо как школьник. — Товарищ Тимохин, Алексей Иванович, можно вопрос? — Я кивнул. — И что же будет дальше? Мы не сможем вернуться?

— Вернуться?! И ты, Сергей, и все вы, коллеги, считайте что это исключено…. Во первых "Туман" восстановлению не подлежит. Во вторых, даже если бы подлежал, то я даже приблизительно не знаю как управлять им в этом режиме, и никто не знает…, да и какой там режим, ловить на себя удары молний? И неизвестно куда зашвырнет, то ли к Петру Первому, то ли в мезозой, но уж точно не назад….

— И, что же мы будем делать дальше? — капитан второго ранга Степанов посмотрел на особиста, — Нам, с тобой, Максим Оскарович, надо бы самим сходить к товарищу Одинцову и выяснить обстановку. А то, мне что-то непонятно, мы явно куда то идем, но куда?

— Можете сходить, но мне тоже кое-что известно. Не далее как четыре с половиной часа назад состоялся военный совет, на котором офицеры боевых кораблей и роты морской пехоты приняли единогласное решение принять участие в Русско-Японской войне на стороне Российской Империи. — Наступила гробовая тишина, — Как сказал мне Пал Палыч, наша корабельная группа выдвигается в сторону Порт-Артура.

В этой гробовой тишине с места вскочил Виктор Позников, наш инженер из группы монтажа. Ну, тот самый из-за белоленточной ориентации которого, у меня были неприятности с особистом и Одинцовым. — Да вы что, млять, с ума все посходили?! Какая война!? За, что? За Рашку?! — слюна так и брызгала во все стороны, — В Штаты плыть надо! Знаете сколько бабок можно срубить…, мы же все миллио….

— Какие Штаты, сука?! — РТВшный старлей Вася развернул крикуна к себе лицом, и БАМС, врезал гаду прямо в глаз, — Вот тебе Штаты, гондон штопаный!

— А-а-а… — заорал наш белоленточный, но тут же заткнулся, потому что коллега Васи, Серега, тот самый, который спрашивал у меня про возвращение, развернул его лицом к себе и с оттяжкой врезал поддых.

— Родина у меня одна, как и мать, падла, и я ее не продаю! — Позников рухнул на палубу, скрючился и затих. Истошно, как сирена, почти на ультразвуке, завизжала Катька Малеева. Вася уже было занес ногу для пинка в лицо, потом передумал.

— Товарищ капитан первого ранга, — повернулся он к особисту, — вы, конечно, извините нашу горячность, но этот гад явно призывал к измене Родине… — потом Василий тяжелым взглядом посмотрел в сторону Катьки. — Да заткните, наконец, кто-нибудь эту дуру!

Особист стоял как потерянный, явно не зная, что сказать. Наверное, мне самому надо брать инициативу на себя… ну, не моя это работа, не знаю я, что в этом случае делать?! Заступаться за этого обормота? Он мне самому противен, да и мужики тоже не поймут, вон смотрят волками. А вот их я понимаю, мальчик забыл, что он не на Болотной Площади, и отгреб по полной, но, что же делать дальше?!

Дальше все сделалось само, к нам в трюм по трапу спустились три морпеха, два рядовых и сержант, очевидно, их привлек Катькин визг, не услышать этот сигнал, помощнее ревуна боевой тревоги, было просто невозможно.

— Сержант Некрасов, — козырнул старший, — товарищи офицеры, — обратился он к Злобину и Смурному, — отчего вы, э-э-э, товарищи лейтенанты, применяете меры физического воздействия к этому гражданину? По всей группе кораблей объявлено Осадное положение и особый режим безопасности.

— Товарищ сержант, — Смурной рывком поднял Позникова на ноги, — это наше дело…. И вообще вы забываетесь, тут старшие по званию есть!

— Извиняюсь, но мы на вахте и соответственно уставу и спрашиваем. А дело может и ваше? — Сержант щелкнул гарнитурой, — товарищ лейтенант, докладывает Брюс, ЧП в "секретном" трюме, мордобой. Так, сейчас будете?! Жду! — Морпех развел руками, — Сейчас наш лейтенант придет — разберется! Будет мало — подключим майора!

Очевидно, Василий понял, что через их с Сергеем несдержанность могут произойти большие неприятности, — Этот гад, — он еще раз встряхнул свою жертву, — вопил, что надо сдаться американцам и продать им все наши секреты….

— Это он зря! — по трапу спускались лейтенант, кажется его фамилия Жуков, и майор Новиков, который криво усмехнувшись произнес, — американцам мы сдаваться не будем, а поскольку у нас сейчас Осадное Положение, то за такие идейки положен трибунал. — майор посмотрел на двух морпехов, — Парни, возьмите эту, слизь и тащите ее на верхнюю палубу. Судить будем судом военного трибунала, тройкой. И вы, товарищи офицеры и инженеры, следуйте за нами. Надо во всем разобраться, так что прошу следовать за нами, будете свидетелями! — он обвел взглядом мою публику, — Ну что, кто еще желает бежать в Штаты? Могу вам гарантировать, что дальше ада вы не убежите! Извините, товарищи офицеры, — обратился майор к особисту и старшему РТВшнику, — служба.

Желающих спорить с морскими пехотинцами не нашлось, и они быстро вытащили Позникова на палубу, несмотря на то, что под конец он пришел в себя и пытался упираться.

На палубе нас уже ждал Одинцов, взгляд его был тяжел. — Этот самый? — спросил он у меня, вот видите, до чего доводит в нашем деле идеологическая нечистоплотность. — Идемте! Судить его будем пусть и скорым, но открытым судом. Пусть все видят, что бывает с трусами, изменниками и паникерами. А потому в кают-компанию, там есть все необходимое, чтобы устроить трансляцию на остальные корабли, особенно на этот гадюшник "Бутому".

В кают-компании ничего не изменилось с момента Военного Совета, все также были закреплены камеры, все так же висела на стене плазменная панель. Председательствовал в тройке Одинцов, заседателями были майор Новиков и кап три Алексеев. Когда процесс начался, неожиданно Одинцов спросил у подсудимого, — Ну-с, молодой человек и чего вы нам можете сообщить по делу? — и что тут началось! Мне стало просто плохо, когда этот кадр начал в голос орать как он их всех ненавидит, таких-сяких совков, кровавую гебню, жуликов и воров…. По моему, слюна брызгала метра на полтора, ругань в сторону России сменялась слащавыми дифирамбами штатам. О боже, какую змею я пригрел в своем коллективе! Где-нибудь в московском суде, данный кадр был бы отпущен на свободу вечером, в крайнем случае рано утром. Вся та мерзость, что вылетала из его поганой пасти, по системе видеотрансляции мгновенно доводилась до команд всех четырех кораблей.