Иоганн Гете - Торквато Тассо

• Название: Торквато Тассо
• Автор: Иоганн Гете
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1977

«Торквато Тассо» является исторической драмой в той же мере, в какой и «Эгмонт» или «Гец». Гете воспользовался личностью итальянского поэта и его судьбой для того, чтобы выразить то, что волновало его самого. Много лет спустя секретарь Гете Эккерман спросил его, какую идею он хотел выразить в «Торквато Тассо». «Идею? — спросил Гете. — Да почем я знаю? Передо мной была жизнь Тассо, передо мной была моя собственная жизнь, и когда я слил вместе жизни этих двух столь удивительных людей, со всеми их особенностями, во мне возник образ Тассо, которому я, в качестве прозаического контраста, противопоставил Антонио, причем и для этого последнего у меня не было недостатка в образцах. Прочие придворные, житейские и любовные отношения можно было взять как в Веймаре, так и в Ферраре, и я могу с полным правом сказать о моем произведении: это кость от кости моей, плоть от плоти моей» (6 мая 1827 г.).

---

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Тассо (один)

Иди, иди и будь уверен в том,
Что можешь убедить меня, в чем хочешь.
Учусь я притворяться и в тебе
Учителя великого имею.
Так нас казаться заставляет жизнь
Такими же, как те, кого бы вправе
Мы гордо презирать. Как ясно мне
Искусство все придворной паутины!
Антонио меня прогнать желает,
Но этого не хочет показать.
Он мудреца разыгрывает роль,
Чтобы меня нашли больным, неловким,
Он представляется опекуном,
Чтоб, как ребенка, унижать того,
Кого нельзя принудить, как слугу.
Так он туманит княжеские взоры.
Я все же нужен, — рассуждает он,
Природа мне дала прекрасный дар,
Но слабостями многими, к прискорбью,
Она сопроводила дар высокий:
Неукротимой гордостью, чрезмерной
Чувствительностью, сумрачным умом.
Иначе быть не может: только раз
Природа образует человека,
И мы должны таким, каков он есть,
Его терпеть; быть может, в добрый час
Делить его восторги с наслажденьем,
Как выигрыш нечаянный, а впрочем,
Каким однажды он на свет родился,
Его оставить жить и умереть.
Могу ль узнать Альфонса твердый дух?
Узнать того, кто верно охраняет
Своих друзей, непримирим к врагам?
Я только узнаю мое несчастье.
Да, это жребий мой, чтоб для меня
Менялся каждый, — кто для всех других
Неколебимо верен, изменялся
Мгновенно от дыханья ветерка.
Иль человека этого приход
Мою судьбу мгновенно не разрушил?
Не он ли зданье счастья моего
С его основ глубоких опрокинул?
Ужель мне нынче это испытать?
Как все ко мне теснились, так теперь
Все бросили меня; как раньше каждый
Стремился жадно мною завладеть,
Так все меня отталкивают прочь,
И почему? Ужели он один
Меня лишил любви и уваженья,
Которыми я щедро обладал?
Все от меня бежит. И ты! И ты!
Уходишь ты, любимая княжна!
Она мне в эти скорбные часы
Не подала расположенья знак.
Того ли заслужил я? Так привыкла
Моя душа пред ней благоговеть,
Когда я слышал голос, наполнявший
Невыразимым чувством грудь мою!
Когда ее я видел, ясный свет
Темнел в глазах, влекли неудержимо
Меня к себе ее глаза, уста,
Колени подгибались, собирал
Я силы духа все, чтоб не упасть
К ее ногам, и это опьяненье
Едва я мог рассеять. Но теперь
Будь крепким, сердце! Ты, мой ясный ум,
Не дай себя туманить! И она!
Я говорю, и сам едва я верю.
Я верю и хотел бы умолчать.
Да, и она! Прости ее, но правды
Не закрывай: да, и она, она!
О, это слово я б не произнес,
Пока во мне дыханье веры живо.
Да, это слово — приговор судьбы,
На гробовой доске моих мучений
Ее рукой иссеченный в конце.
Мои враги окрепли в первый раз,
И силу я навеки потерял.
Как воевать, когда средь вражьей рати
Стоит она? Откуда взять терпенья,
Когда она мне не подаст руки
И взор ее моя мольба не встретит?
Об этом думал я и говорил,
И это оправдалось слишком скоро!
И прежде чем отчаянье когтями
Тебе на части душу разорвет,
Оплакивай лишь горький жребий свой
И только повторяй: да, и она!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ САД

Альфонс. Антонио.

Антонио

Вторично по желанью твоему
Я Тассо посетил, я — от него.
Настойчиво его я убеждал,
Но он не оставляет прежних мыслей
И страстно просит, чтоб уехать в Рим
Ты на короткий срок ему позволил.

Альфонс

Досадно мне тебе сознаться в этом,
Но лучше это мне тебе сказать,
Чем скрытностью усиливать досаду.
Он хочет ехать — хорошо, его
Я не держу, он хочет в Рим — пускай!
Но только б у меня его не взял
Лукавый Медичи или Гонзага!
Что сделало Италию великой,
За что сосед с своим соседом спорит,
Есть обладанье лучшими людьми.
Вождем без войска кажется мне князь,
Который не собрал к себе таланты,
И кто не внемлет голосу поэтов,
Тот только варвар, кем бы ни был он.
Я этого нашел, избрал себе,
И я горжусь им, как моим слугой.
И раз я много сделал для него,
Его утратить было бы мне больно.

Антонио

В смущенье я, ведь все ж лежит на мне
Вина за то, что нынче здесь случилось,
В моем грехе признаться я хочу,
И дело милости твоей — простить,
Но если бы ты думал, что не все
Использовал я средства к примиренью,
Я был бы безутешен. О, скажи
Мне ласковое слово, чтоб я снова
Пришел в себя и доверял себе!

Альфонс

Антонио, ты можешь быть спокоен,
Я здесь не нахожу твоей вины,
Я знаю хорошо его характер
И слишком знаю то, что сделал я,
Как пощадил его, как все забыл,
Что от него, по правде говоря,
Я мог бы требовать. Ведь человек
Господствует над многим, дух его
Ни времени, ни горю не подвластен.

Антонио

Коль многие хлопочут об одном,
То не мешало б и ему подумать
О том, чтоб пользу принести другим.
Кто так усовершенствовал свой дух,
Кто знаниями всеми овладел,
Которые позволено постигнуть,
Не вдвое ли обязан над собой
Господствовать? Он думает об этом?

Альфонс

Должны мы никогда не знать покоя!
Когда мы мним отдаться наслажденью,
Для храбрости нам дан бывает враг
И друг для упражнения в терпенье.

Антонио

А первый человека долг — разумно
Себе питье и пищу выбирать
(Ведь этим и отличен он от зверя) —
Он исполняет? Нет, но, как дитя,
Он любит все приятное для вкуса.
Когда водой он разбавлял вино?
Но пряности и крепкие напитки
Глотает он одно вслед за другим
И жалуется после на тоску,
Горячность крови, бурный свой характер
И лишь бранит природу и судьбу.
Я видел часто, как он безрассудно
И злобно спорит с лекарем своим.
Ведь это — смех, коли смеяться можно
Над тем, что мучит и его и всех.
«Мне больно здесь, — он говорит с испугом. —
Коль хвалитесь своим искусством вы,
То помогите!» Отвечает врач:
«Не делайте того-то». — «Не могу».
«Питье примите». — «Нет, оно противно,
Моя природа им возмущена».
«Так выпейте воды». — «О, никогда!
Боюсь воды, как бешеный!» — «Итак,
Я не могу помочь вам». — «Почему?»
«Одна болезнь усилится другими,
И если вас они не умертвят,
То будут больше мучить с каждым днем».
«Прекрасно. Для чего ж ты врач? Ты знаешь
Мою болезнь и должен средства знать
Приятные, чтоб не страдал я вновь,
От прежнего страданья избавляясь»,
Смеешься ты, но это правда все,
Из уст его ты, верно, это слышал.

Альфонс

Я часто это слышал и прощал.

Антонио

Конечно, неумеренная жизнь
Нам посылает тягостные сны
И в ясный день нас заставляет грезить.
Не греза ль — подозрительность его?
Он думает, что окружен врагами,
Куда б ни шел. Его талант никто
Без зависти не может видеть, зависть
Родит преследованье и вражду.
Так жалобами докучал он часто.
Ведь взломы, перехваченные письма,
Кинжал и яд мерещатся ему.
Ты это все исследовать велел
И что ж нашел? Ни тени, ни следа,
Он не спокоен под охраной князя,
Не радостен на дружеской груди.
И ты ему покоя, счастья хочешь
И радости желаешь от него?

Альфонс

Ты был бы прав, Антонио, когда б
Я в нем искал моей ближайшей пользы!
Но польза для меня и в том, что я
Не жду прямых и безусловных выгод.
Ведь все не одинаково нам служит:
Кто пользуется многими, тот каждым
Владеет на особый образец.
Так научил нас Медичи пример,
И это сами папы показали.
Как снисходительно, с каким вельможным
Терпением они переносили
Великие таланты, что, казалось,
В их щедрой благостыне не нуждались!

Антонио

Кто этого не знает? Только опыт
Ценить нас учит блага этой жизни.
Он слишком рано многого достиг,
Чтобы уметь довольно наслаждаться,
О, если б он в борьбе приобретал
То, что обильно щедрыми руками
Ему дарят, он силы бы напряг
И делался счастливей с каждым шагом.
Ведь бедный дворянин уже достиг
Своих желаний цели, если князь
Его избрал, позволил быть, как другу,
С ним при дворе и кроткою рукой
Из бедности извлек. И если он
Ему дарит доверие и милость
И на войне, в беседе иль в делах
Его перед другими возвышает,
То думаю, что скромный человек
Здесь мог бы счастлив быть и благодарен.
Сверх этого всего у Тассо есть
Прекраснейшее счастье: на него
Уже глядит с надеждою отчизна.
О, верь мне: мрачные его причуды
Почиют на большой подушке счастья.
Но он идет, будь милостив к нему,
Пусть ищет он в Неаполе и в Риме
Того, чего не замечает здесь
И что лишь здесь опять найти он может.

Альфонс

Заедет он в Феррару на пути?

Антонио

Еще побыть он хочет в Бельригуардо!
Необходимейшие из вещей
Ему послать он другу поручает.

Альфонс

Доволен я. Моя сестра с подругой
Вернутся скоро, я же буду дома
Скорее их, поехавши верхом.
Ты также, позаботившись о нем,
Последуешь за ними. Кастеляну
Скажи, что может, сколько хочет, он
Остаться в этом замке, до тех пор,
Пока друзья пришлют ему пожитки
И я ему отправлю письма в Рим
Для передачи. Он идет! Прощай!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ