Mercedes Lackey - Сломанная стрела

• Название: Сломанная стрела
• Автор: Mercedes Lackey
• Жанр: Фэнтези

Это — мир Вальдемар.

Мир, в коем магия ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ давно стала союзницей магии РАЗУМНЫХ ЖИВОТНЫХ.

Мир, где у каждого из чародеев должен найтись магический конь — Спутник.

Мир, где за гранью людских земель лежит земля иная — земля волшебников, избирающих в Братья себе — птиц.

Это — мир Вальдемар.

Прекраснейший из миров «меча и магии». Мир, в коем выше всего на свете ценятся мужество, отвага — и верность. Верность друзьям, которые встанут рядом с тобой против Темной магии, снова и снова находящей путь в Вальдемар…

Мир, в коем юная девушка из затерянного где-то в приграничье крохотного селения фанатичных «крепковеров» обретет в магии свою судьбу — и станет однажды величайший из Герольдов Вальдемара…

Читайте трилогию Мерседес Лэки — одной из величайших авторов фэнтези наших дней!..

---

Только тут Тэлия вспомнила, что Эван хардорнец и не может знать, как отличаются Спутники от обычных лошадей.

— Он больше, чем просто конь; думай о нем, как о родственной душе. Он вернется к моим соратникам с вестью. Ты выполнишь мою просьбу?

Эван сам чуть не плакал.

— А больше я ничего не могу сделать?

— Если ты выполнишь то, о чем я прошу, ты сделаешь больше, чем я могла мечтать. Да пребудет с тобой моя благодарность и благословение. А теперь прошу тебя, уходи, и поскорее.

Торговец больше не произнес ни слова, и Тэлия услышала шорох, сказавший ей, что Эван ушел.

Она нащупала свой контакт с Роланом. Их связь пролегала на таком глубоком уровне, что колдун не мог даже ощутить ее, а не то что блокировать. Хотя попеременные волны боли и обморочной слабости угрожали захлестнуть Тэлию, ей удалось удерживать сознание до тех пор, пока она полностью не убедилась, что Ролан получил от торговца сверток с посланием.

Ролан не нуждался в ее указаниях, чтобы знать, что делать дальше. Его связь с Тэлией слабела и тускнела по мере того, как девушка теряла силы от напряжения и потери крови, а Спутник удалялся по направлению к Границе со всей доступной скоростью, пока наконец не растаяла совсем, когда Ролан вышел за быстро сужающиеся пределы действия ее Дара. К тому времени уже почти рассвело.

Теперь оставалось сделать еще два дела, и она сможет дать волю горю и боли.

Сначала склянка. Торговец не зря беспокоился из-за аргонела. Снадобье считалось опасным. Порой даже обычная доза в четыре драхмы убивала — но Целители время от времени пользовались аргонелом для того, чтобы прекратить мучения тех, кого не могли спасти. Его достоинство заключалось в том, что как бы велика ни оказалась доза, никаких болезненных побочных эффектов, которые наблюдались при использовании других средств, не возникало — больной просто мирно погружался в сон. Если четыре драхмы могли убить, четырнадцать наверняка должны были оказаться смертельными.

Помогая себе отломанным наконечником стрелы, Тэлия выковыряла в полу под ворохом гнилой соломы, призванной служить ей постелью, ямку, достаточно глубокую, чтобы спрятать в ней бутылочку. Алессандар не принадлежал к числу государей, часто использующих свои темницы; благодаря милости богов полы здесь были земляными, а не каменными, уборную заменяла выкопанная в углу камеры яма.

Тэлия не могла пока выпить лекарство — до тех пор, пока не будет совершенно уверена, что королева получила предостережение. Поскорее, Светлая Владычица… сделай так, чтобы поскорее…

Затем Тэлия выкопала еще две ямки и спрятала в них наконечники от стрел — отломанный и тот, что вытащила из собственного плеча. Если по какой-нибудь несчастной случайности бутылку найдут, она сможет одним из них вскрыть себе вены.

Когда она закончила свою работу, плечо снова горело от боли и кровоточило, а сквозь отдушину сочился тусклый серый свет.

Тэлия легла на солому и наконец-то позволила себе дать волю скорби.

Слезы горя и боли еще струились из ее глаз, когда потеря крови и изнеможение наконец погрузили ее в беспамятство. — Когда Тэлия снова пришла в себя, на полу лежало одно-единственное пятно солнечного света, по контрасту с которым остальное помещение казалось черным. Раздался лязг, и девушка заморгала от боли и смятения: дверь отворялась.

Тэлия увидела одного из тюремщиков: он шел к ней с садистской улыбкой на лице, на ходу расстегивая штаны. Секунду Тэлия была готова закричать и съежиться, отползая от него прочь, но затем ею овладела холодная и убийственная ярость, и ее терпение вдруг лопнуло.

Она собрала всю свою боль, все страдания Криса (все еще настолько свежие в ее памяти, что она ощущала их как собственные), всю горечь утраты, всю ненависть, и швырнула их в незащищенное сознание тюремщика в ослепительный миг насильственного раппорта.

Ненависть не могла долго поддерживать ее — Тэлия смогла продержаться лишь одно мгновение — но и мгновения оказалось достаточно.

Тюремщик беззвучно завопил и слепо кинулся к двери, врезавшись в нее с такой силой, что едва не рухнул оглушенным. Захлопнул ее за собой и задвинул засов.

Тэлия слышала, как он в панике бормочет что-то своим сотоварищам по ту сторону. Она тяжело опустилась на пол, зная, что они не посмеют больше докучать ей, если только рядом не будет колдуна. Что крайне маловероятно. Он слишком занят, защищая принца и мешая ей воспользоваться Мысленной речью, чтобы выкроить свободное время и помочь холуям развлечься.

Чуть позже ей в камеру просунули ведро с водой и миску каких-то помоев. На еду Тэлия даже не посмотрела, но жадно напилась несвежей, отдающей тухлятиной воды. Мучившая ее жуткая жажда обратила ее внимание на то, что она начинала чувствовать одновременно жар и озноб.

Тэлия опасливо дотронулась до плеча рядом с раной. Кожа была сухой и горячей на ощупь, плечо сильно распухло.

У нее начиналась лихорадка.

Пока еще оставались силы, Тэлия облегчилась в яму в углу, отведенную для уборной, говоря себе, что должна радоваться, что желудок и кишечник пусты и понос ей не грозит. Слабое утешение. Подтащив ведро с водой поближе к соломенной подстилке, Тэлия села, привалившись спиной к стене, на случай, если кто-нибудь попытается захватить ее врасплох. Когда начались галлюцинации и бред, она оказалась более или менее готова к ним.

Лихорадка то усиливалась, то спадала. Когда Тэлия могла, она обихаживала себя, насколько хватало сил. Когда лихорадка брала верх — терпела.

Ее осаждали жуткие видения бойни в пиршественном зале; убитые показывали Тэлии свои раны и безмолвно спрашивали, почему она не предостерегла их. Напрасно она говорила им, что ничего не знала — они напирали, тыча ей в лицо изуродованные обрубки конечностей и кровоточащие раны…

Появились полчища зверей-тюремщиков и насиловали ее, насиловали, насиловали…

И тут пришел Крис.

Сначала Тэлия подумала, что ее ждет еще один кошмар, подобный предыдущим, но она ошиблась. Крис казался целым и невредимым, даже счастливым — пока не увидел ее. А увидев, к огорчению Тэлии, заплакал, виня себя за то, что случилось с ней.

Тэлия попыталась хорохориться при нем, но стоило ей шевельнуться, как боль стала такой сильной, что ее слабое притворство рухнуло. Тогда Крис забыл о собственном горе и поспешно опустился рядом с ней на колени.

Он как-то отгонял от Тэлии боль, говорил слова утешения, смачивал горящий лоб холодной водой. Когда она шевельнулась и невольно всхлипнула оттого, что боль копьем пронзила плечо, он снова заплакал от досады на собственное бессилие, браня себя за то, что оставил ее одну. А когда пришли другие, жуткие сны, Крис прогнал их.

Очнувшись в очередной раз, Тэлия обнаружила, что возле ведра лежит лоскут, оторванный от рукава. Ткань была еще влажной. Поломав немного голову, Тэлия решила, что сделала все сама, а сон лишь предлагал происшедшему фантастическое объяснение.

Почувствовав снова приближение бреда, она сказала себе, что вряд ли вторично увидит Криса.

Но он пришел, и опять охранял ее от отвратительных видений, непрестанно стараясь ободрить.

Наконец она бросила даже притворяться, что на что-то надеется, и рассказала Крису об аргонеле.

— Нет, птичка, — ответил он, качая головой, — Твое время еще не пришло.

— Но…

— Поверь мне. Поверь, родная. Все будет хорошо. Ты только держись… — и он вновь растаял, словно прошел сквозь каменную стену, а Тэлия снова очнулась.

Она была озадачена. С какой стати видение из ее собственного бреда пытается убедить ее жить, когда сама она хочет лишь одного — освобождения?

Но большую часть времени Тэлия просто мучилась и терпела, ожидая какого-нибудь знака, что Селенэй получила ее сообщение. Королева со свитой должны были достичь Границы спустя два дня после того, как Тэлия с Крисом въехали в ворота дворца. Они, наверно, подождали Криса на Границе дня три-четыре — итого неделя с момента, как Тэлию бросили в темницу. Если ему будет сопутствовать удача и милость Владычицы, Ролан примерно в это время должен добраться до них. Она мысленно сложила дни: выходило, что Спутник доберется до королевы через шесть-десять дней непрерывной скачки — шесть, если сможет двигаться по дорогам, десять — если придется скрываться и пробираться окольными путями.

Когда в конце третьего дня впервые появилась Хулда, Тэлия поначалу приняла и ее за галлюцинацию.

Не будь острые черты лица и странные серо-фиолетовые глаза Хулды слишком своеобразны, чтобы спутать ее с кем-то, Тэлия не узнала бы ее.

Бывшая няня Элспет щеголяла в роскошном бархатном платье винного цвета с глубоким и вызывающим вырезом, на ее шее, руках и сеточке, державшей волосы, сверкали драгоценности. Но, что самое удивительное, она выглядела едва ли старше самой Тэлии.