Барт Эрман - Утерянное Евангелие от Иуды.Новый взгляд на предателя и преданного

• Название: Утерянное Евангелие от Иуды.Новый взгляд на предателя и преданного
• Автор: Барт Эрман
• Издательство: Астрель
• Жанр: Религия
• ISBN: 978-5-271-26819-9

Книга крупнейшего специалиста по раннему христианству Барта Д. Эрмана посвящена одному из важнейших библейских открытий современности — Евангелию от Иуды. Он подробно рассматривает источники, повествующие о жизни Иуды Искариота, как широко известные, так и мало исследованные, и заставляет читателя по — новому взглянуть па канонические тексты Нового Завета.

Кроме того, автор подробно налагает удивительную историю о том, где и как был обнаружен древний папирус с текстом Евангелия, историю его странствований от одного антиквара к другому, реставрации и переводов.

Эрман предлагает совершенно новый взгляд на Иисуса, его учеников и па одного из наиболее осуждаемых историей людей. Иуду Искариота. Его книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся историей христианства.

---

Вне всякого сомнения, эти рукописи пролежали в этом известняковом коробе более шестнадцати столетий в нетронутом виде. Они смогли уцелеть в течение столь долгого срока благодаря месту: рукописи могут сохраниться в течение долгого времени при сухом климате, характерном для пустынных мест Египта, где никогда не бывает серьезных изменений во влажности. К сожалению, как мы впоследствии убедимся, как только они были изъяты из тайника и стали перемещаться по разным климатическим зонам, в частности, 16 лет пролежали в сводчатом подвале магазина на Лонг — Айленде, они стали быстро портиться, и некоторые их части теперь невозможно восстановить.

В любом случае, безымянные феллахи, найдя книги, продали их человеку по имени Ам Самия (это псевдоним), местному торговцу безделушками, бусами и древними тканями. Самия понемногу приторговывал антиквариатом. Если кто‑либо в городе находил то, что выглядело древним, то Самия эту вещь покупал и перепродавал другому поставщику, работающему на рынках Каира или Александрии. Самия не намного превосходил по мировоззрению своих партнеров: он был неграмотен и в основном зарабатывал фермерством, выращивая местный деликатес — чеснок.[3]

В руках Ханны

У Ам Самии были связи с более крупными торговцами антиквариатом, которым он перепродавал все, что попадалось к нему в руки (разумеется, с наценкой), а они поставляли это на рынки больших городов (с дополнительной наценкой). Иногда, когда ему удавалось приобрести что‑то действительно ценное, он входил в контакт с торговцами международного уровня, которые перепродавали товар музеям или частным коллекционерам (с очень большой наценкой; к сожалению, торговля антиквариатом гораздо больше определяется коммерческими целями, чем заботой о найденном антиквариате).[4] Так или иначе, Ам Самие удалось осуществить продажу книг (напрямую или через посредников) мелкому торговцу антиквариатом в Каире, которого звали Ханна Асабил (еще один псевдоним). Очевидно, цена была не очень высокой. Судя по более поздним свидетельствам, Самия получил за книги порядка восьми тысяч египетских фунтов, что в то время составляло примерно две тысячи долларов. Для него это была действительно крупная сделка. Больше мы ничего не знаем об этой перепродаже, в частности потому, что Самия умер десять лет спустя, в конце восьмидесятых годов.

Ханна вовсе не был высокоинтеллектуальным торговцем антиквариатом с международными связями. Но он находился в постоянном поиске чего‑нибудь, способного принести ему состояние. Известно, что он специализировался на продаже древних папирусов на рынках Каира. Мы не знаем точно почему, но он решил, что эти рукописи могут стоить невероятно много. Те, кто занимался расследованием этой истории, предположили, что он оценил рукописи, пригласив приезжавшего в Каир исследователя древних текстов, хотя имена, которые упоминались при этом, например Людвига Кенена, немецкого профессора классических языков из Мичиганского университета, принадлежат специалистам по древнегреческому языку, хотя большая часть коллекции была написана на коптском.[5] Так или иначе, Ханна дал понять потенциальным покупателям, что он готов расстаться с приобретенными им документами ни больше ни меньше, чем за три миллиона долларов.

Это была немалая сумма, особенно учитывая, что Ханна не имел ни малейшего представления о том, что было в этих текстах. Он только знал, что они очень древние, и кто‑то сообщил ему о том, что они стоят целое состояние. Наибольшая сложность заключалась в том, что в тех торговых кругах, в которых вращался Ханна, не было действительно крупных клиентов, которые могли бы этим заинтересоваться. Поэтому пришлось войти в контакт с тем, кто обладал такими связями, весьма успешным торговцем антиквариатом международного уровня, который, помимо связей, обладал умением продавать товар за высокую цену. Это был Николас Кутулакис из Женевы, который считается одним из наиболее удачливых торговцев древностями наших дней. Ханна и раньше имел дело с Кутулакисом, продавая ему товар, который попадал ему в руки. Впоследствии Кутулакис продавал эти вещи за много большие деньги. Будучи уроженцем Крита, Кутулакис знал много языков и чувствовал себя уверенно в высших кругах общества. У него не было формального образования, но он обладал незаурядным природным умом и нередко проворачивал сделки на миллионы долларов.

Однако Ханна не хотел продавать свои драгоценные рукописи самому Кутулакису. Он хотел, чтобы Кутулакис нашел ему покупателя. В ходе переговоров Ханна продал Кутулакису другие вещи, но сделки кончились неудачей. У Ханны была статуя египетского фараона Аменемхата II периода Среднего царства, и она была приобретена Кутулакисом. Когда Кутулакис впоследствии провел экспертизу, оказалось, что статуя подделана. Разумеется, он потребовал свои деньги обратно, но Ханна отказался их отдавать. Это сильно ухудшило их взаимоотношения. Некоторое время спустя, в 1979 г., Ханна снова перешел дорогу могущественному Кутулакису, попытавшись договориться о продаже рукописей с одним из его партнеров по бизнесу. То, что случилось впоследствии, могло быть чисто случайным совпадением, но Ханна так не думал. Неизвестные вторглись в квартиру Ханны в Гелиополисе (пригород Каира). Взломщики взяли все, что у него было: куски золота, статуи, ювелирные изделия, ткани, монеты и рукописи на папирусе. Это была очень крупная кража. Ханна оценивал убытки, даже не включая в цену рукописи, в несколько миллионов долларов. Он не перестал подозревать, что в деле был замешан Кутулакис. Но доказать этого он так никогда и не смог.

У Ханны не было возможности компенсировать потери, причем он полагал, что самой большой утратой были именно рукописи на папирусе. Если бы только он мог их вернуть, то быстро бы нашел покупателя, поспешно заключил бы сделку и вышел бы из этого дела с неплохой суммой денег. Но рукописи даже не были изучены исследователями, которые могли бы понять их содержание. А теперь они были, видимо, потеряны навсегда.

Ханна униженно взмолился о помощи, надеясь, что Кутулакис найдет документы (в определенном смысле это было логично, учитывая, что он полагал, что они и находятся в собственности самого Кутулакиса). Кутулакис так ни в чем и не сознался и ни разу не признал факт своей связи со взломщиками. Но он пообещал провести свое собственное расследование и постараться что‑нибудь разузнать. Три года спустя, в 1982 г., Кутулакис вернул рукописи Ханне, как будто бы получив их при обмене товаром с дилерами из Женевы. Для большей безопасности Ханна поместил рукописи в отдельный сейф швейцарского банка.

Поиски покупателя

В 1983 г. Ханна вышел на потенциального покупателя. Людвиг Кенен часто посещал Каир и другие города Ближнего Востока, надеясь приобрести греческие папирусы в знаменитую коллекцию папирусов Мичиганского университета. Хотя Кенен родился и воспитывался в Германии, получив степень доктора классической филологии в Колонне, с 1975 г. он преподавал в Мичигане.

Судя по всему, Кенену позволили взглянуть на рукописи, поскольку он сообщил Ханне, что хотел бы собрать небольшую группу экспертов из Америки, чтобы выяснить содержание текстов и добиться правильного ведения переговоров.

Поскольку один из текстов был, очевидно, книгой Исход, Кенен попросил принять в этом участие Давида Ноэля Фридмана, исследователя Ветхого Завета, его коллегу в Мичиганском университете. Поскольку тексты были написаны на коптском, он пригласил Джеймса М. Робинсона, профессора античного христианства из Клермонтского университета в Калифорнии; Робинсон возглавлял группу ЮНЕСКО, которая исследовала рукописи библиотеки Наг — Хаммади, и, разумеется, был ведущим экспертом в этой области. К сожалению, у Робинсона были другие дела, и он прислал вместо себя молодого, но многообещающего доктора из Йеля, Штефена Эммеля, который был уже восходящей звездой коптологии.

Итак, Кенен, Фридман и Эммель согласились встретиться с Ханной в Женеве, чтобы посмотреть на рукописи и договориться о цене. Они понятия не имели, что Ханна мечтает о миллионах. Они считали, что речь идет где‑то о 50 000 долларах.

Эта встреча произошла 15 мая 1983 г., в комнате Ханны в женевском отеле «Дель Юнион». Позже, вспоминая эту встречу, Эммель объяснил, при каких условиях происходил осмотр манускриптов:

Нам было разрешено осматривать папирус в течение нескольких минут. Не было разрешено фотографировать и не разрешалось ничего записывать; нам сказали об этом заранее, поэтому у нас не было бумаги и никаких пишущих инструментов.[6]

Единственный раз взглянув на то, что было у Ханны, они должны были попытаться договориться о сделке.

Осмотр документов Эммелем значил для нас больше всего, потому что ему было позволено посмотреть на кодекс, который включал в себя текст, позже идентифицированный как Евангелие от Иуды. Но в тот момент он не знал, что перед ним. Рукописи были упакованы довольно безалаберно, в три картонные коробки, размером с обувные, и накрыты газетами. Чтобы не нанести уже поврежденным рукописям большего вреда, Эммель открыл коробку и осторожно переворачивал страницы пинцетом, который он специально для этого взял с собой. Даже за то короткое время, которое ему было предоставлено, он сумел опознать большую часть содержимого кодекса. Как впоследствии он указал в письменном свидетельстве, Эммель обнаружил в кодексе Первый апокалипсис Иакова, Послание Петра Филиппу и, как он выразился, «беседа Иисуса с учениками (по крайней мере с “Иудой”, предположительно, с Иудой Фомой), напоминающая по жанру “Диалог Спасителя” и “Премудрость Иисуса Христа”».[7]