Владимир Ильин - Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

• Название: Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта
• Автор: Владимир Ильин
• Издательство: Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20000-2

Судьба Владимира Ильина во многом отражает судьбы тысяч наших соотечественников в первые два года войны. В боях с врагом автор этой книги попал в плен, при первой же возможности бежал и присоединился к партизанам. Их отряд наносил удары по вражеским гарнизонам, взрывал мосты и склады с боеприпасами и горючим, пускал под откос воинские эшелоны немцев. Но самым главным в партизанских акциях было деморализующее воздействие на врага. В то же время только партизаны могли вести эффективную контрпропаганду среди местного населения, рассказывая о реальном положении дел на фронте, агитируя и мобилизуя на борьбу с захватчиками. Обо всем этом честно и подробно рассказано в этой книге.

---

Выходить с заданием на железную дорогу нашим подрывникам становилось все труднее и труднее. Железнодорожный участок Толочин — разъезд Видерщина, на который обычно выходили наши подрывники на задание, теперь, в ноябре и декабре, немцы стали охранять еще сильнее. Многие попытки подойти в этом районе к железной дороге заканчивались неудачно. Правда, потерь пока со стороны партизан не было. Поэтому Василий Заикин решил поделиться опытом выхода на железную дорогу с подрывниками других отрядов. Он встретился с группой диверсантов третьего отряда нашей бригады, находящегося в деревне Толпино, в составе которой были Шафранский Виктор, его двоюродный брат Темный Александр и другие. Семнадцатилетний, худощавый, высокого роста паренек Шафранский был хорошим минером, а Темный в их группе был пулеметчиком. Тепло поприветствовав друг друга, они быстро нашли общий язык.

— Слушай, Шафранский, ты со своими подрывниками как-то в сентябре ходил на железную дорогу под Славное, и я слышал, что там вам удалось подорвать эшелон. Как это вам удалось? Там ведь от железной дороги до шоссе около двух километров, если не больше, да и деревень там полно? Как вам удалось уйти от немцев?

— Да, было дело, — ответил Шафранский. — Там тоже железная дорога сильно охраняется, но все же не так, как под Толочином и Озерцами. Мы тогда получили задание пустить под откос эшелон в районе Троцилово — Славное. Там действительно много деревень, но автомагистраль Москва — Минск патрулировалась только автомашинами противника, и мы ее довольно свободно перешли. С большой осторожностью мы пробирались между деревнями Хацевичи и Холопковичи и подошли к железной дороге. Там растет небольшой лес и кустарник, но перед самой дорогой с полкилометра чистое поле. В кустах для нашего прикрытия мы оставили двоих пулеметчиков, а сами вдвоем с напарником, где ползком, а где полусогнувшись, подошли к дороге и залегли в канаве, метрах в пяти от ее полотна. Ночь была темная. Ждали долго, пока не пройдут патрули. Их надо было пропустить, прежде чем начать минирование. Но вот и они. Остановились против нас. Один из них снял автомат и стал, всматриваясь в темноту, целиться, но стрелять не стал. Переговорив что-то между собой, они удалились. — Шафранский замолчал, а потом снова продолжил: — А вы знаете, зачем они это делают? Это их психологический прием на испуг, а также чтобы рассеять свое подозрение насчет темных и непонятных им пятен в ночной темноте. Так вот, они ушли в сторону разъезда Троцилово, и нам удалось быстро поставить мину. После этого мы стали отходить от опасного места к своим пулеметчикам. Но не успели мы еще отойти к тому лесу, где лежали наши пулеметчики, как со стороны Троцилова подошел поезд и наскочил на нашу мину. Произошел взрыв. Все кругом осветилось полыхающим пожаром на поезде и ракетами, которыми начали стрелять немцы. Они открыли огонь из пулеметов в нашу сторону, но стреляли вслепую. Свистевшие пули не давали нам оторваться от земли, и все же нам удалось добежать до автомагистрали. Осталось только ее перескочить, а там наше спасение. Но наш отход был уже отрезан машинами со сверкающими фарами. Нас заметили немцы и начали обстрел из автоматов и пулеметов. Мы побежали вдоль магистрали, укрываясь за деревьями и в складках местности. Мы бежали ближе к немецкому гарнизону, где в это время было темно. Пробежали мимо постов, где нас немцы совсем не ждали. Наконец-то нам удалось перебежать магистраль. А потом всю дорогу почти бегом мы шли на Усвиж-Бук. Ушли уже далеко, в безопасный, как нам казалось, район. Скоро должно было быть утро. Зашли в один домик на краю какого-то поселка, возможно, это было недалеко от Рыдомля, решив там попить молока и немного подкрепить свои силы. Но не успели еще сесть за стол, как за окном послышался топот ног и лай собак. Это были немцы, шедшие по нашим следам. Распахнулась дверь избы, и на нас уже в упор смотрели дула фашистских автоматов.

— Хенде хох! — прозвучала команда офицера.

Но мы уже успели к этому подготовиться и упали на пол избы. Завязалась стрельба. Лампу мы сразу бросили со стола в сторону двери, загорелся керосин у этой двери. Немцы были освещены горящим пламенем и шокированы таким неожиданным исходом. Под нашим огнем автоматов и пожара они выбежали в сени, а затем на улицу. Один из них остался лежать убитым на полу в дверях дома. Нам удалось выбежать через двор дома и уйти по огородам из этого поселка. На эту стрельбу подбежали остальные фашисты и открыли огонь из ракетниц и автоматов. Нам все же удалось достичь опушки леса, и это спасло нас. Было еще темно. Ночью в лес немцы за нами не пошли, но беспрерывно стреляли в нашу сторону, бессмысленно и долго, как бы восполняя этим свою неудачу.

— Да, здорово вам досталось на этот раз. И что же, вы все остались живы и здоровы?

— Да нет. Меня ранило в руку, но теперь все уже зажило.

— Мне хочется узнать, — спросил Заикин, — еще кто-нибудь из наших партизан ходил под Славное на железку?

— По-моему, после нас больше никто туда не ходил. Все боятся туда идти. Там, можно сказать, ловушка для партизан. Кругом полно немцев. Два больших гарнизона противника в Толочине и Славенях, да и шоссе далеко от железной дороги: пока до него добежишь, немцы уже успеют заблокировать ее и не пустят.

После этого большого разговора подрывники наших отрядов стали большими друзьями. Уходя с этой встречи, Заикин принял твердое решение попробовать пойти на железную дорогу именно туда, куда ходили подрывники 3-го отряда. Он считал, что немцы теперь там успокоились, решив, что, получив такой большой отпор от них, партизаны больше туда не сунутся. Да и зима уже наступила, и по белому снежному открытому полю партизаны не пойдут к железной дороге. Нужно попытать счастья, решил отчаянно храбрый Заикин.

И снова Василий Заикин со своими товарищами отправляется на задание к железной дороге. На этот раз у них в вещевых мешках лежали настоящие мины, которые были привезены на самолете летчиком, прилетевшим за пострадавшим парашютистом. В связи с выпавшим снегом и наступившими холодами минировать железную дорогу теперь стало еще труднее и опаснее. Но Заикин про себя думал, что стало холодно, кругом снег, значит, немцы не ожидают их в такую холодную, снежную погоду. И бдительность их будет ниже, чем в те осенние темные ночи. Расчет Заикина подтвердился. Одевшись в белые маскировочные халаты, подрывникам удалось довольно легко выполнить задание. Удивительным было то, что ни одного немца они не увидели на железнодорожной линии в эту ночь.

— Что они, подохли, что ли, все? — удивившись, спросил Карсаев.

— Наверно уже замерзать стали немцы, вот и сидят в своих сторожках. Так нам это на руку.

Правда, нужно сказать, что Заикин со своими товарищами выбрал место минирования железной дороги там, где рядом было много населенных пунктов и где совсем почти не было леса. Его поход с товарищами на это задание был просто дерзким и, видимо, совершенно неожиданным для немцев.

Заминировав и отойдя от железной дороги в сторону шоссе примерно с полкилометра, а потом замаскировавшись в росших здесь кустах, наши диверсанты стали наблюдать за железной дорогой. Через некоторое время пошел небольшой снег, а затем все усиливающийся снегопад перешел в пургу. Наблюдать за дорогой стало совсем невозможно. Но для наших подрывников это было хорошо, снег засыпал их следы и то место, где были под рельсы заложены мины.

— Ну, братцы, что-то холодно стало. Хоть бы попрыгать немного и обогреться.

— Ты лежи давай и жди. А если замерз, то лежа ногами подрыгай и нагреешься, — шутил Заикин своим товарищам.

Происходило все это где-то в районе между Славенями и Мотиевым, километрах в десяти западнее Толочина. Прошло уже много времени, наши диверсанты покрылись снежным покрывалом и совсем замерзли от пронизывающего все их тела холода.

— Что это нет сегодня поездов? Может быть, до утра ни одного не будет? — с дрожью от холода в голосе, с сомнением спросил Карсаев.

— Будут. Куда они денутся, надо только ждать, — твердым голосом ответил Заикин. — Ты смотри не засни, а то совсем замерзнешь.

Как раз во время этого разговора где-то со стороны Толочина послышался гудок паровоза.

— Вот, видишь, и идет наш паровозик.

— Так он идет не по нашей линии.

— А, черт возьми, я и забыл совсем, что мы поставили мины на той стороне железной дороги. Значит, опять придется ждать.

Метель несколько ослабла. Облачность уменьшилась, и сквозь разрывы в облаках появилась бледная луна. Ветер дул с востока, и был ясно слышен шум подходящего поезда со стороны Толочина. Лежащие в снегу подрывники, сосредоточив все свое внимание на подходящем поезде, не заметили, что и со стороны разъезда Троцилово тоже медленно двигался поезд в сторону фронта. Первым его заметил Мозниченко, который до этого молчаливо лежал справа от Заикина и терпеливо переносил холод.