Евгения Марлитт - В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

• Название: В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
• Автор: Евгения Марлитт
• Издательство: Типография А.В. Кудрявцевой
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1876

После смерти деда-мельника, разбогатевшего и оставившего единственной внучке, Катерине Мангольд, значительное состояние, молодая девушка приезжает в дом своего опекуна, коммерции советника Морица Ремера. Опекун тоже кровей не аристократических, но в свое время женитьба позволила ему вращаться в высших кругах. Потому Кети, как внучка простого мельника, встречена обитателями дворянского поместья с пренебрежением, особенно властной свекровью опекуна (хоть тот уже и овдовел) и ее старшей внучкой-красавицей, Флорой Мангольд, единокровной сестрой Кети. Эта красавица готовится выйти замуж за подающего надежды местного доктора Брука. Может ли внучка мельника рассчитывать в этом случае на любовь человека, уже сделавшего свой выбор?

---

Между тѣмъ на городской башнѣ неумолкаемо звонилъ колоколъ; пожарная команда притащила изъ виллы множество досокъ, что-бы сдѣлать импровизованный мостъ черезъ ровъ; шумъ и бѣготня увеличивались съ каждою минутою. Вдругъ послышался раздирающій крикъ, всѣ бросились впередъ и увидѣли невдалекѣ отъ руины трупъ мельника Франца; тяжелый камень упалъ прямо на него и раздавилъ ему грудь. Бѣдная мельничиха съ воплемъ бросилась на трупъ своего мужа и эта печальная картина вырвала не одинъ вздохъ со стороны близь стоявшей толпы.

– Морицъ! они вѣрно нашли его! – со страхомъ сказала президентша, сидѣвшая на скамьѣ близь дома. Она нѣсколько разъ дѣлала усиліе, стараясь подняться, но старость давала себя чувствовать и дряхлыя ноги отказывались ей долѣе служить.

– Это его несутъ? Онъ умеръ? – бормотала она; и обыкновенно такъ важно и гордо смотрящіе глаза, устремлялись теперь въ дикомъ страхѣ по направленію къ развалинѣ, при чемъ пальцы ея крѣпко обхватили руку Флоры, смирно стоявшей возлѣ нея.

Красавица невѣста одна изо всѣхъ не потеряла присутствія духа. Какой контрастъ! Тамъ, надъ башней густой дымъ заволакивалъ небо, окрашивая его въ грязно-сѣрый цвѣтъ, здѣсь, передъ окнами дома медленно стекала вода, образуя маленькіе ручейки въ глубокихъ колеяхъ, пробитыхъ тяжелыми колесами пожарныхъ трубъ, мимо балкона, съ перевернутыми вверхъ дномъ померанцовыми деревьями, гудѣлъ безумный крикъ и шумный говоръ все еще прибывающихъ городскихъ жителей; а посреди этого хаоса, этого опустошенія – бѣлоснѣжная невѣста, съ букетикомъ изъ бѣлыхъ маргаритокъ на груди и съ такимъ-же вѣнкомъ въ свѣтло русыхъ распущенныхъ локонахъ.

– Хоть бы ты на минутку выпустила мою руку, бабушка! – сказала Флора съ нетерпѣніемъ, – тогда я могла бы доказать тебѣ, что ты видишь призраки. Почему предполагать, что съ Морицомъ случилось несчастіе? Я увѣрена, что онъ стоитъ цѣлъ и невредимъ среди толпы, а перепуганная прислуга, окончательно потерявъ разсудокъ, бѣгаетъ и кричитъ во все горло вмѣсто того, что-бы поискать своего господина.

Сказавъ это, она обвела взорами промокшую поляну и, мелькомъ взглянувъ на свою ножку въ бѣлой атласной туфлѣ, выдвинувшуюся изъ подъ легкаго платья, сказала съ презрительной улыбкою:

– Можно подумать, что я тоже помѣшалась, но мнѣ необходимо пройти туда ближе къ башнѣ.

– Нѣтъ, нѣтъ, я не пущу тебя, – вскричала президентша, крѣпко вцѣпившись въ складки бѣлаго платья Флоры. – Ты не можешь оставить меня съ больной Генріэттой, которая не въ состояніи служить мнѣ опорой. Боже мой, я умираю. Если Морицъ убитъ – что тогда?

Голова президентши низко упала на грудь, ярко сіявшую брильянтовыми украшеніями, и не смотря на нарядное платье и изящную прическу она въ настоящую минуту казалась гораздо старше своихъ лѣтъ.

На другомъ концѣ скамейки сидѣла Генріэтта, блѣдная отъ волненія, и тѣло ея дрожало и тряслось, какъ въ сильнѣйшей лихорадкѣ.

– Кети! Куда убѣжала Кети? – повторяла она ежеминутно, какъ заученную фразу.

– Боже мой, дай мнѣ терпѣнія! – бормотала Флора сквозь зубы. – Наказаніе господне возиться съ такими слабонервными женщинами. Къ чему же ты такъ кричишь, Генріэтта? Вѣдь никто не думалъ отнимать у тебя твоей Кети.

Глаза ея съ нетерпѣніемъ перенеслись на домъ, желая отыскать кого нибудь, кто бы могъ замѣнить ее возлѣ несносной старухи, но всѣ, рѣшительно всѣ, бѣжали къ развалинѣ, даже горничныя и тѣ опрометью неслись черезъ глубокія лужи, не обращая никакого вниманія на своихъ господъ.

Но въ эту мннуту изъ города пріѣхали молодыя дамы, актрисы для предполагаемаго спектакля; выйдя изъ кареты, онѣ показались запыхавшись изъ-за угла дома.

– Скажите ради Бога, что здѣсь случилось? – крикнула Фрейлина Газе [16], подбѣгая къ Флорѣ.

– Въ башнѣ произошелъ взрывъ, это все, что мы сами знаемъ, – отвѣчала красавица, пожимая плечами. – Всѣ бѣгутъ мимо насъ, не съ кѣмъ слова сказать; а я не могу двинуться съ мѣста, потому что бабушка со страху потеряла голову и такъ крѣпко вцѣпилась въ мое платье, что я рискую остаться въ однихъ лохмотьяхъ. Она воображаетъ, что Морицъ погибъ.

Молодая дѣвушка вздрогнула отъ ужаса.

Красивый, молодой человѣкъ, такъ недавно еще восхищавшійся жизнью, погибъ вдругъ въ пламени! Это немыслимо!

– Невозможно! – простонала Фрейлина Газе.

– Невозможно? – повторила президентша въ припадкѣ истерики и, шатаясь какъ пьяная, вскочила на ноги и указала на рощу.

– Вотъ они несутъ его! Боже мой! Морицъ!

Въ дали дѣйствительно кого-то несли на носилкахъ; цѣлая толпа любопытныхъ окружала идущихъ, а сзади всѣхъ мѣрными шагами шелъ докторъ Брукъ; онъ былъ безъ шляпы и его высокая фигура была видна изъ далека.

Флора бросилась ему на встрѣчу, между тѣмъ какъ президентша громко зарыдала.

При видѣ приближавшейся невѣсты, толпа нѣсколько разступилась; внимательно посмотрѣвъ на вытянутую фигуру, лежавшую на носилкахъ, Флора обернулась въ сторону бабушки и крикнула:

– Успокойся, бабушка, это не Морицъ.

– Вѣроятно, это Кети! Я такъ и думала, – шептала Генріетта съ отчаяніемъ и, тихо рыдая, невѣрными шагами пошла къ тому мѣсту, гдѣ носильщики остановились, чтобы перевести духъ.

Несчастная дѣвушка лежала на старинномъ матрасѣ, въ видѣ кушетки; платье ее, было промочено насквозь и во многихъ мѣстахъ разорвано. Она лежала такъ спокойно со сложенными на груди руками и закрытыми глазами, что можно было-бы принять ее за мирно-спящую, но кровавые потеки на лѣвой щекѣ и повязка на лбу свидѣтельствовали о головной ранѣ.

– Что случилось съ Кети, Лео? Странно, въ самомъ дѣлѣ, что ей всюду нужно соваться! Къ чему ей было идти на мѣсто пожара? – Спросила Флора, подходя къ Бруку. Ея тонъ и взглядъ, брошенный на сестру, показывали скорѣе неудовольствіе и злость, чѣмъ испугъ.

Докторъ, казалось, не слыхалъ ея словъ; онъ мелькомъ посмотрѣлъ на Флору и остановилъ свой взглядъ на Генріэттѣ.

Бѣдная больная стояла, не смѣя произнести ни слова, обративъ на Брука глаза, полные слезъ и мольбы.

– Одно только слово, Лео, – жива-ли она? – проговорила наконецъ Генріэтта, дѣлая надъ собой страшное усиліе.

– Да, сильное потрясеніе и потеря крови лишили ее сознанія. Благодаря Бога, рана на головѣ не опасна, нужно только какъ можно скорѣе снять съ нея мокрое платье, – отвѣтилъ докторъ ласковымъ голосомъ и, съ братскою заботливостью подойдя къ Генріеттѣ, взялъ ее подъ руки, очевидно желая поддержать слабое существо, едва державшееся на ногахъ.

– Впередъ! – приказалъ онъ отдохнувшимъ носильщикамъ и въ голосѣ его слышалось безпокойство и нетерпѣніе.

Услышавъ, что въ состояніи больной нѣтъ ничего опаснаго, собравшаяся толпа разсѣялась и многіе снова вернулись на мѣсто пожара; носильщики понесли кушетку черезъ поляну, мимо президентши, все еще стоявшей на одномъ мѣстѣ и смотрѣвшей безсмысленными глазами на проходившихъ, точно она не понимала, что вокругъ нея дѣлалось. Брукъ спокойно шелъ возлѣ носилокъ, поддерживая лѣвою рукою слабую Генріэтту, а правую положивъ на лобъ безчувственной Кети, что-бъ предупредить всякое болѣзненное потрясеніе.

Этотъ человѣкъ, на лицѣ котораго въ послѣднее время можно было видѣть только мрачную озабоченность и принужденность, ласково смотрѣлъ теперь на блѣдныя черты дѣвушки, точно ничего въ мірѣ не было для него дороже того безчувственнаго существа, которое онъ спасъ съ неимовѣрными усиліями.

Флора отстала на нѣсколько шаговъ отъ молчаливой группы и, казалось, ничто не связывало ее съ тѣми людьми, которыхъ такъ тѣсно сблизило несчастіе.

Она совершенно равнодушно ступала своими бѣлыми сапожками въ глубокія лужи, а ея длинный, воздушный шлейфъ волочился по мокрому песку, окрашиваясь въ грязно-бурый цвѣтъ. Быстрымъ движеніемъ прекрасная невѣста сорвала съ головы бѣлый вѣнокъ, машинально изорвала его и разсыпала по дорогѣ. Поравнявшись съ бабушкой, она только мелькомъ взглянула на старушку и прошла мимо, внимательно слѣдя за каждымъ движеніемъ своего жениха, какъ будто каждую минуту ожидая, что онъ наконецъ обернется и подойдетъ къ ней. Надѣясь на это, она слѣдовала за нимъ шагъ за шагомъ черезъ широкую поляну, черезъ дворъ и за порогъ дома.

Президентша позвала ее; снова послышался странный трескъ со стороны башни, а потомъ въ воздухѣ пронесся громкій гулъ и ропотъ человѣческихъ голосовъ. Но Флора не сочла нужнымъ обернуться; хотя бы весь свѣтъ провалился позади нея, это ее нисколько не безпокоило; – она стойко оберегала свои права.

ХXV.

За этимъ ужаснымъ днемъ послѣдовала тяжелая безсонная ночь, полная страха, горя и отчаянія.

Никто не думалъ ложиться спать; во всѣхъ комнатахъ горѣли лампы, прислуга безъ всякой цѣли ходила на цыпочкахъ по длиннымъ коридорамъ, не переставая шептаться, и всѣ ожидали, что вотъ наконецъ скрипнетъ дверь и на порогѣ появится хозяинъ дома. Однако ночь прошла, въ окнахъ свѣтилась занимавшаяся, утреннея заря, а совѣтника все еще не было.