Pferd im Mantel - Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой

• Название: Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой
• Автор: Pferd im Mantel
• Жанр: Ужасы и Мистика

ПОСТАПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ РОМАН. Когда нашему миру наступит конец, то можете быть уверены: не игры потерявших грань реальности политиков, опутавших всё и вся своими щупальцами, как осьминоги; не толпы алчущих живой плоти восставших из-за могильной доски мертвецов; не парящие вездесущие призраки; не жуткая непознаная Фигура, бродящая во тьме на горизонте; не бесы; не иные какие потусторонние твари станут причиной его. Если мир обречён на скорый конец своего существования — погубит его гордыня! Сотни лет Святые Отцы Церкви воюют на неё; и всё втуне. Обычный ли день на дворе, каковы многие, последний ли — человек всё тот же. Наш срок отсчитан — каков же будет финал? Многие конструировали его — учёные, провидцы, писатели… Упаси Господь от того, что случится с героями этого бездарного романа!

Первая часть трилогии, с 1 по 22 главу.

---

Волков ввёл пароль доступа, и все трое склонились над дисплеем. Загрузилось изображение — рябь, помехи… И сквозь неё, сдвигаясь и расплываясь, экран заполнило взволнованное лицо полковника Сорокина.

— Дмитрий Александрович! Докладываю! Объект «Зета»…. ен! Повторяю — объект НЕ уничтожен! Обору… ет! Повторяю — функционирует! Начинаем устанавливать пря… с командова… ских Сил! Половина группы — большая… ина группы потеряна! Брат Фи… нен! Борт потерян! Есть спасё… вые! Спасённые живые! Есть данные о группах выж. х! Мы заперлись в бункере! Снаружи Ад! Такого мы нигде не встречали! Жуткие существа…..ду призраки! Хоботоголовые!….. жем вернуться! Повто… не сможем вернуться! С нами батюшка, выживший, и у него…. ая информация! Передаём по спу… лу! По спутниковому…. Боже! Вы бы видели, что там снаружи! Долго не продержимся, дай Бог успе… Служу Господу и России!!! Не поминайте лихом!!!

19. ТЕПЕРЬ. Май 2017 года. Тверская область, Лихославль. Фёдор Срамнов

Вот только этого и не хватает, для полноты счастья, мать его! Фёдор глянул на часы и тихой матерной бранью себе под нос закрепил осознание хреновой, прямо сказать, перспективы — со стороны Твери быстро наползала иссиня-серая туча. Треклятый «Гнилой угол» — ещё дед поминал его по-матушке, когда жив был. Со стороны Твери этой ничего доброго не жди — ни новостей, ни погоды…

Жидкие солнечные лучики, приятно гревшие ещё несколько минут назад рассевшихся на набравшей за день тепло крыше боевой ГТСки Срамнова и Политыча, пропали, незаметно для глаза растворившись в наползавшей на мёртвый город тени. А время к шести — мать его! И пора бы пошевеливаться — из города нужно выйти засветло. Блин, крыша — стынет прямо на глазах, задницей можно почувствовать. А эти, отец Феофан с присными, уже второй час в церкви копаются — обносят. Чего там столько времени делать-то можно, прости Господи?!

— Минут пятнадцать. Ну, двадцать от силы — и ливанёт. — заключил Степан Политыч подняв вверх обслюнявленный палец. — Федя, ты бы это… поторопил их, что ли? Не ровён час тут под проливным собираться. Гляди — оне даже не чухаются.

— Пойду, млять. — поднялся в рост Фёдор. — В натуре, будем тут под ливнем мокнуть… Да по-любому уже будем, время-то шесть, без пятнадцати…

— Поди, поди! — продолжал всматриваться в наползающую непогоду Политыч. — Пущай сворачиваются уже, богоделы!

Фёдор спрыгнул на землю, и перехватив карабин посноровистее, направился ко входу в храм.

* * *

Храм этот, как и многое в этом городке, был сохранным — двери пришлось отдавливать с помощью подручного инструментария — сиречь, ломать. Худое дело, ничего не скажешь, а как по-другому?! Пришлось, взломали, вошли. Храм хранил гулкую пустоту — каким его оставили в ту злосчастную ночь, запертым до утра, таким они и нашли его. У Фёдора проскочила вдруг аналогия — когда разбирал старые вещи на чердаке дедова дома, готовя тот к ремонту, нашёл папку со старыми фотографиями — начала прошлого века. Выцветшие, тронутые тленом времени они пролежали там невесть сколько… Чьи они — неясно, возможно, того старика, который продал дом деду? А может ещё чьи? Странные вещи можно найти порой на чердаках ветхих деревенских домов. И тогда, вынесенные из тьмы на свет, по прошествии многих лет — а может и века? — лица тех, незнакомых людей, живших давно, в очень тяжёлое время, заиграли под лучами солнечного света… Семья: отец, мать, старуха бабушка в чёрном платке, четверо детей. Видимо, фотографировались на праздник какой-то. Миловидная женщина с крестом на переднике — медсестра? Монахиня? Сзади фотографии почти неразличимая уже подпись: «Сестра Елизавета (Комнова), какое-то декабря 1915 года». То ли 16, то ли 18 декабря. Много, очень много фотографий. Вроде как кто-то, озираясь по сторонам, однажды давно, сгрёб их все в кучу и запрятал в самый дальний угол чердака — чтобы забыли их, чтобы не осталось на земле даже такой памяти. А Фёдор по прошествии лет взял и вынес их снова на солнце. Долго разглядывали они с Алькой эти фотографии, расспрашивали сельчан — старух, стариков. Да уже никто и ничего не мог ответить — время ушло. Так и сегодня, войдя в разломанные двери этой церкви, Фёдор испытал похожие чувства. Схожие тому, как если бы вдруг, ненадолго, смог попасть в прошлую жизнь. Вот стол для записок, а там, в углу, лавка с книгами и иконами — их отец Феофан начал сгребать первым делом. Свечи в лотке, и даже ценники никуда не делись. На аналое икона — в честь Праздника, такая запылённая, что и не разобрать. А воздухе стоит запах ладана — неистребимый, кажется, что он даже в стены врастает. А ведь сколько лет прошло, как он больше не курится… Фёдор стоял и смотрел во все глаза на купол, на Господа, смотревшего, в свою очередь, на них, скверных паразитов, осмелившихся вторгнутся, гнуснейшим образом сорвав двери, сюда, под сень Его обители. Казалось, Господь выглядел отстранённым в окружении Сил Небесных, написанных вокруг рукой доброго мастера, но Фёдор-то чувствовал — аукнется.

Его философские рассуждения прервал отец Феофан, живо раздававший наставления остальным дерзким нарушителям храмового безмолвия.

— Братие! — пытался полушептать он, но диаконский голос смирить было сложно, бас грохотал и многократно усиливался пустым помещением. — Иконы с окладами снимать в первую очередь! Иван да Сева — вы вот хоть с Богородицы начните! Да аккуратнее, что ж вы со святыней как с корытом-то! Не ломайте же! Вот же безрукие, прости Господи!

А Бог наблюдал из-под купола, однако, пока не вмешивался. Аукнется, снова подумал Срамнов. Шутка ли — не что иное, как Божий Дом на глазах Самого обносим — неслыханная дерзость! Отец Феофан определил что делать и как, что сначала — а что потом, и перекрестившись, грохнулся на колени перед иконостасом.

— Ты помолись, как надо, отэц диакон, да. — подошёл к нему, отвлекая от молитвенного средоточия Аслан. — Много помолись, плохо делаем сейчас.

Феофан гневно глянул на него, прервав молитвенное бдение, и махнув рукой, проследовал в алтарь. Аслан подался было за ним, но Феофан задержал его рукой:

— Тебе нельзя туда, Аслан. В алтарь можно только священникам. Но стой здесь — я Святыни тебе подам, а ты сразу неси в машину и положи аккуратно.

— Федь, чё встал, словно статуя? — окликнул Срамнова Папа. — Поди сюда, помоги что-ли иконы сымать.

Фёдор повернулся и встретился глазами с окликнувшим — Папа раскорячился на полу в пыли, пробуя снять со стены на вид громозкий оклад с иконой Сергия Радонежского, Чудотворца. Было направился к нему, да снова замер — вроде как щёлкнуло в голове что-то.

— Не, Саш… — бросил он, направляясь к выходу. — Я в таких делах не помощник. Пойду к Политычу, послежу, что вокруг тут… Правильно он говорил — не ходи…

* * *

Вот и теперь, миновав раскуроченные двери, неволей пришлось возвратиться. Отец Феофан пчелой летал по храму, раздавая распоряжения и задачи, и по всему видно было — тут ещё и конь не валялся.

— Так, любезные! — поднял руку с часами так, чтобы все могли увидеть. — Шесть на дворе. С минуты на минуту ливень вдарит — на улице потемнело уже так, словно ночь уже. Быстро собираемся, без прений, выносим награбленное в Доме Божьем и следуем на базу. Если не хотите здесь заночевать — рекомендую начинать прямо сейчас.

— Так Фёдор! — вскинул руки вверх диакон. — Иконостас ещё не доразобрали! Работы на полчаса, и если…

— Всё. — оборвал его причитания Срамнов. — Я сказал. Собираемся — и выходим. Не ной, отец диакон — не последний раз здесь.

— Аа… - в сердцах отвернулся Феофан, понимая, что ситуация уже сложилась, и памятуя о сегодняшнем выяснении отношений со Срамновым на лесопилке, ввиду проявленного диаконом излишнего энтузиазма и самоуправства, решил не спорить. Какой смысл — спорить с Фёдором, легче голым по Центральной площади Села пройтись в обеденное время.

Срамнов, погрозив мужикам пальцем и снова показав на часы, бросил Ивану:

— Вань… Это… проследи, короче. Минут десять хватит? А то под дождём таскать придётся!

— Ну так! — выдохнул, расправив плечи Иван. — Ну-ка, мужики! Взялись!

Фёдор, почти уже на выходе, повернулся к ним снова:

— И двери как-нибудь… на место поставьте, что-ли. Я шуруповёрт из машины принесу…

Вышел на крыльцо, перекрестился. Под ногами неприятно хрустнуло и Срамнов отшатнулся — скелет в полуистлевших фрагментах одежды. А вон и ещё один, и ещё… Когда грянуло, люди бросились искать убежище в стенах храма — а он был закрыт. Здесь-то, на крыльце, их и настигла зловещая судьба. Вот теперь и лежат тут — и будут лежать, на всех могил не нароешь. А души где — одному Богу известно. Так-то понятно откуда те призраки берутся: такая кончина и святого прозлит, будет в посмертии живым досаждать люто.

— Федя! — вернул его обратно резкий окрик Политыча. — Ну-ка, давай сюда!