Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

• Название: На тревожных перекрестках - Записки чекиста
• Автор: Станислав Ваупшасов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

Из 40 лет, отданных службе в Советской Армии и в органах государственной безопасности, 22 года Герой Советского Союза полковник Станислав Алексеевич Ваупшасов провел в походах и сражениях, в партийном подполье и партизанских отрядах. Гражданская война, участие в боях за республиканскую Испанию, Великая Отечественная война, ликвидация националистического подполья в Прибалтике — все это страницы его удивительной судьбы. Об этом он вспоминает в своей книге. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Нехведович тоже остался доволен Зысом и предложил в ближайшее время провести совместную боевую операцию.

— Патронами мы поделимся с вами, — сказал он, — только предварительно нужно произвести глубокую разведку противника.

Иосиф Зыс согласился взять разведку на себя, а нам посоветовал пока стоянку не менять и изредка ночами наведываться к нему в деревню за информацией. Если же появятся интересные сведения или срочная необходимость о чем-либо уведомить нас, он немедленно пришлет к нам в лес свою дочь Эмилию.

— Условимся так, — сказал Зыс. — Если дочка моя будет держать в руках цветной платок, значит все в порядке, можно ее встречать открыто. Если же платок будет повязан на голове, тогда глядите в оба и хоронитесь так, чтобы никто вас не приметил: опасность!

Мы дружески попрощались, и Зыс ушел. Наша группа долго не могла успокоиться, у ребят возникали все новые боевые планы. Рябов сказал, что при помощи Зыса можно будет натворить много больших дел, только жаль, патронов и гранат маловато.

— Складов с боеприпасами нам никто здесь не приготовил, — отпарировал ему Чижевский. — Так что придется добывать у господ офицеров и солдат.

— Только бы до них дорваться, — задумчиво проговорил Жулега, — я бы им припомнил все их виселицы и пепелища в Бобруйском уезде и других местах.

— Терпение, Ванюша, терпение! — откликнулся Петя Курзин.

Погода нам благоприятствовала, ночи становились теплее, однако бездействие угнетало.

Дважды, помахивая легким платочком, на дороге появлялась дочь солтыса Эмилия. Оба раза она сообщала командиру, что отец просит пока терпеливо ждать, так как он собирает сведения и договаривается, а с кем и о чем — этого она не знала. Девушка весело болтала с нами, рассказывала деревенские новости и выгружала из корзинки сало, яйца и молоко.

Ожидание изматывало. Ранее терпеливый, спокойный и насмешливый, Петя Курзин начал нервничать и спросил командира:

— Долго мы еще здесь будем прохлаждаться?

Посоветовавшись с Нехведовичем, мы решили, что я снова отправлюсь в Пядонь. И когда наступила ночь, я по знакомым уже ориентирам быстро дошел до деревни.

Моему появлению Зыс нисколько не удивился, только спросил:

— Заждались? Ничего не попишешь, в нашем деле требуется терпение. Зато есть приятные новости.

Он сообщил, что установил связь с несколькими ближайшими подпольными группами, а свою привел в боевую готовность. Его рассказ соседям о том, что поблизости находится отряд, перешедший линию фронта, вызвал у подпольщиков энтузиазм, прилив энергии, и они просто рвутся в совместную операцию. Есть такой план.

В ближайших деревнях размещается 24-й пехотный полк польской армии. Через своих разведчиков Зысу стало известно, что в первой декаде мая по дороге Бегомль — Мстиж поедет войсковой казначей выплачивать офицерскому составу жалованье. Так как для подпольной работы, для приобретения боеприпасов, продуктов и подкупа жандармов и чиновников требуются деньги, Зыс предложил на казначея совершить нападение.

— Экспроприация? — спросил я. — Надо подумать. Ведь мы коммунисты, подпольщики, и вряд ли следует давать польским властям повод называть нас разбойниками с большой дороги.

Но Зыс стоял на своем, и мы пошли к нашему командиру, чтобы он разрешил наш спор. Нехведович внимательно выслушал нас и сказал:

— Товарищ Зыс прав. Мы должны жить за счет противника, забирая у него оружие, продовольствие и другие материальные ценности, в том числе деньги. Такова логика партизанской войны.

Командир принял решение: организовать засаду, охрану и казначея разоружить, но не убивать, а деньги разделить между наиболее нуждающимися крестьянами и часть взять себе для нужд подполья.

— Эти польские злотые нам крепко пригодятся, — сказал он. — Пусть оккупанты и их лживые газетенки изображают нас в любом виде, а мы сделаем полезное дело: и деньги добудем, и напомним о себе — пусть паны не думают, что они здесь хозяева.

Организовать первую боевую операцию командир поручил мне. Условились, что Зыс выделит своих людей, сведет меня с ними, а сам в день операции будет находиться в деревне, чтобы его все видели, и не могли ни в чем заподозрить.

На первый взгляд дело казалось несложным, однако и оно требовало вдумчивой, кропотливой и тщательной подготовки. Надо было выбрать место для засады, познакомиться с участниками вооруженного нападения из других групп, точно выяснить день и час проезда войскового казначея.

На это ушло несколько суток. Майскими ночами я пробирался в деревню Пядонь, знакомился с приходившими в хату солтыса подпольщиками, прислушивался к их советам. Ведь они лучше меня знали местность и повадки оккупантов. А через несколько дней я собрал и проинструктировал всю оперативную группу. Она насчитывала 30 человек, в том числе все мы, кроме Нехведовича. Примерно в 16 километрах от Мстижа, вблизи деревни Осовы, мы устроили засаду. Кто укрылся в придорожных кустах, кто за стволами толстых дубов. Наше вооружение состояло из винтовок, охотничьих ружей и револьверов. У меня, как у командира, кроме карабина, был еще наган.

В первые сутки ожидаемый экипаж не появился. Лишь в середине следующего дня на дороге показался черный фаэтон, за которым пылили две подводы с солдатами. Лошади шли медленно, вокруг царила тишина, которую изредка нарушали далекий лай собак да перелив лесных птичьих голосов. Возница фаэтона беспечно покуривал, а сидевший рядом с ним вооруженный солдат дремал.

Оперативная группа приготовилась к бою. Обстановка нам благоприятствовала: противник был усыплен тишиной и покоем и ни о каком нападении даже не помышлял.

— Без крайней нужды солдат не убивать, — сказал я. — Ждать моего сигнала.

Казначейский кортеж не спеша приближался.

Как только фаэтон подъехал почти вплотную, я выстрелил в воздух и выскочил на дорогу. За мной стремительно рванулись к подводам остальные партизаны. Солдаты были ошеломлены и не оказали никакого сопротивления. Через минуту все их оружие оказалось в наших руках. Казначей, тощий человек в мундире с галунами, уронив пенсне, дрожащими от страха руками открыл стоявший у него в ногах денежный ящик и стал креститься, бормоча молитву. Глядя на него, стали креститься и некоторые другие солдаты.

Когда пачки денежных купюр были уложены в мешок, я сказал солдатам по-польски:

— Не трусьте, мужики. Мы знаем, что вы из-под палки служите своим панам, и вас не тронем. А офицерские деньги используем на нужды народа. Пану казначею выдадим расписку, и идите на все четыре стороны.

Чижевский составил расписку, подписал ее «Патриоты» и приказал солдатам и казначею не спеша двигаться дальше по своему маршруту. Бледные, молчаливые, они медленно поехали.

Так, без особых сложностей и без жертв прошла наша первая боевая операция в тылу врага. Все участники акции чувствовали себя замечательно, у них как бы прибавилось сил и решимости для дальнейшей борьбы.

Часть захваченных денег мы отсчитали для Зыса, который, соблюдая все меры предосторожности, распределил их между особо нуждающимися крестьянами, а часть оставили для кассы отряда. Все участники налета поодиночке возвратились в свои деревни и тщательно запрятали оружие.

В лагере нас ждал Нехведович. Мы подробно доложили ему о налете и передали деньги.

Мы ждали, что в район нашего нападения на войскового казначея будут посланы каратели. Но во всех окрестных деревнях все было спокойно. Польские власти почему-то сделали вид, будто ничего особенного не произошло.

Той порой мы запланировали вторую боевую операцию, на этот раз покрупней. Растущим партизанским группам требовалось оружие и боеприпасы. Разведчики Зыса узнали, что по той же дороге через три дня должен пройти обоз с вооружением. Было решено отбить это вооружение.

Нехведович, занятый сложной работой по поддерживанию контактов с уездкомом, и этот налет поручил провести мне. С помощью солтыса Зыса я набрал 50 повстанцев, разбил их на три группы и разместил в лесных засадах севернее деревни Гравец. В ходе подготовки к операции учел дельные тактические советы Николая Рябова.

Мне все больше нравился этот спокойный, уверенный в себе человек, променявший офицерскую карьеру сначала на нелегкую долю краскома, а потом на тяжкую и рискованную судьбу партизана. Он мог бы остаться на хорошей командной должности в Красной Армии, но не сделал этого, а добровольно пошел во вражеский тыл. И сейчас вел себя так, будто всю жизнь только и занимался нелегальной работой и боевыми налетами.

Часто беседуя с Рябовым, я узнал, что он не из дворян, не из помещиков или купцов, а сын рабочего. До первой мировой войны, отказывая себе во многом, учился, мечтал стать инженером, а когда мобилизовали в окопы, дослужился до офицерского звания, однако с самого начала революции стал на сторону трудового народа, вступил в партию большевиков и активно участвовал в борьбе против контрреволюции.