Фриц Лейбер - Серебряные яйцеглавы

• Название: Серебряные яйцеглавы
• Автор: Фриц Лейбер
• Издательство: А.С.К.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-0647-3

Все электронные издательские словомельницы разбиты! Писатели вновь свободны самостоятельно творить, сочинять, завораживать словом!

Но… умеют ли они, обученные нажимать на кнопки автоматических сюжетников и поэмопроизводителей, писать книги?

Что спасет издательский бизнес и насытит читателей, привыкших к ежевечерней порции словодури?

---

— Ну… э-э… я не знаю, Зейн, — неуверенно начала няня Бишоп, мимоходом бросая на Гаспара взгляд, выражающий, как ему показалось, скорее раздражение, чем испуг. — Так сразу… э-э… вы с мисс Блашес вряд ли подходите друг другу, хотя по опыту людей можно судить, что сильный блестящий муж и красивая глупая жена великолепно уживаются вместе, но я не знаю, насколько это правда. Психометрист Шарон Розенблюм говорит, что разрыв в коэффициенте интеллекта должен быть не менее тридцати пунктов. Гаспар, может, твой опыт прольет на это больше света? Насколько глупа Элоиза Ибсен?

Сделав вид, будто последний вопрос его не касается, что, правда, не совсем удачно вышло и придало ему глуповато-надменный вид, Гаспар поинтересовался:

— Не хочу показаться грубым, Зейн, но в твои намерения по отношению к мисс Блашес входит и брак?

— Я не безгрешен, — признался Зейн, — но отвечу: да. Между нами, многие роботы ведут весьма беспорядочную жизнь. И клянусь святым Генри, кто может винить их в этом? Однако я не такой. Я считаю отношения неполными и неудовлетворительными, если нет продолжительности на уровнях мысли, чувства, действия — короче, всей жизни в целом.

Первая мысль Гаспара была настолько по-детски порочна, что даже немного удивила его. А подумал он о том, что теперь, когда Каллингема убрали с дороги, а больше никто, кроме, очевидно, Зейна Горвлекательная до безумия, но доктор Вольфрам всегда бросает ее ради Блэнды, своей золотой подруги.

— Зейн, — осенило девушку, — а не приходило ли вам в голову, что она умышленно старается выглядеть глупее? Женщины-роботессы иногда прибегают к такому приему, чтобы подольститься к человеку, который их интересует.

— Вы думаете, это возможно? — возбужденно спросил Зейн. — Клянусь святым Хенком, это так! Огромное спасибо, няня! Мне будет над чем поразмыслить.

— Пожалуйста. Я бы не очень беспокоилась и по поводу ее второго недостатка. Во всяком случае, древняя мудрость учит, что самые пуританские женщины оказываются потом самыми сексуальными, иногда даже чересчур. О Боже, время перевернуть мою братию и поменять соединения.

Девушка стала переставлять серебряные яйца с полки на полку, пристраивая их даже на большом столе, который находился в комнате. Во время этой процедуры она старалась наклонять яйца под каким-нибудь иным углом.

— Для чего вы это делаете? — удивился Гаспар.

— Изменяю давление в мозговых тканях и придаю немного разнообразия, — бросила няня через плечо. — Увы, это одно из правил Цуки.

— А, Цукерторт?

— О да, мистер Дэниел Цукерторт разработал целый свод правил, регулирующих уход за мозгами, их отношения друг с другом. Можно сказать, это своеобразная библия «Детской», как мы еще называем эту комнату. И поскольку у нас не было летальных случаев — которых и не должно быть, — нервные ткани, согласно Цуки, практически бессмертны. Нетрудно догадаться, что мы строго придерживаемся каждой буквы этой библии.

Зейн Горт, какое-то время очень внимательно наблюдавший за девушкой, несколько неуверенно предложил:

— Извините, но… не могли бы вы дать мне подержать одно?

Няня Бишоп порывисто обернулась, и лицо ее расплылось в улыбке.

— Отчего же, конечно, — просто сказала она, вручая роботу серебряное яйцо, которое в тот момент держала в руках.

Зейн прижал его к стальной груди и, тихо гудя, застыл как статуя. Вся эта сцена производила по меньшей мере странное впечатление, но Гаспар неожиданно поймал себя на том, что у него из головы не выходят загадочные слова Зейна о воспроизводстве роботов. Родить роботу роботенка, зачав и выносив его, подобно биологическим существам, в собственной утробе, казалось верхом невозможного или, во всяком случае, пределом инженерного абсурда, и все же…

— Если бы робот и человек могли жить вместе, — мягко произнес Зейн, — их отпрыск вполне мог бы быть таким, ну, хотя бы в начальной стадии, как вы думаете? — И он начал нежно укачивать яйцо, напевая колыбельную Шуберта.

— Хватит уже, — решительно и вместе с тем обеспокоенно заявила няня Бишоп. — Вы же знаете, что они вовсе не дети, а очень старые люди.

Зейн кивнул и осторожно, под наблюдением няни, водрузил яйцо на черный воротник-подставку. Взгляд робота блуждал по полкам, уставленным другими яйцеглавами.

— Старики или дети, они все равно выглядят как мост между человеком и роботом, — печально изрек он, — если только…

Тут послышались нечленораздельные крики, визг и топот ног. Мисс Блашес стрелой влетела в Инкубатор. Неистово увернувшись от объятий Зейна, она в истерике бросилась к няне Бишоп, которая, морщась от боли, все же выдержала хватку алюминиевых рук.

За мисс Блашес проскользнул Поп Зенгвелл, размахивая своим кадуцеем и выкрикивая хриплым голосом:

— Изыди именем Анубиса! Никаких роботов-репортеров!

— Зенгвелл! — властно окликнула няня Бишоп. Бородатый старец дернулся, будто рыба, пойманная на крючок — Убирайся отсюда, — ледяным гоном приказала девушка, — пока воздух не пропитался твоим перегаром, а спирт не отравил яйцеглавов. Это не робот-репортер. У тебя просто белая горячка. Зейн, вы забыли закрыть внутреннюю дверь.

— Извините.

Поп Зенгвелл моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь, глаза его превратились в щелки.

— Но, мисс Бишоп, — заскулил он, — только вчера вы приказали мне выслеживать роботов-репортеров… — Его голос становился все глуше по мере того, как он переводил взгляд с лица няни Бишоп на тело мисс Блашес. Казалось, он только сейчас увидел роботессу.

— На этот раз розовые роботы! — в отчаянии застонал Зенгвелл и, вынув из бокового кармана огромную фляжку, сделал вид, будто выбрасывает ее, но вместо этого поднес к губам и выскользнул обратно в приемную.

Няня Бишоп оторвалась от мисс Блашес.

— Возьмите себя в руки, — резко сказала она. — Что случилось в Рокет Хауз?

— Насколько мне известно, ничего, — обиженно ответила розовая роботесса. — Просто этот пьяный старик напугал меня.

— Но вы же сказали Зейну, что будете нянчить Полпинты и остальных.

— По-моему, я так и делала, — продолжала мисс Блашес тем же капризным тоном, — но потом мистер Каллингем заявил, будто я нарушаю процесс ведения конференции, и отправил меня в коридор. Мистер Флэксмен приказал мне охранять снаружи дверь с разбитым электрозамком, чтобы никто не мог ворваться вовнутрь. Я оставила дверь приоткрытой и смогла наблюдать за ними. — Поколебавшись, она добавила: — Знаете, няня, ох, не думайте, ничего не произошло, но мне показалось, что эти три мозга не очень-то счастливы в Рокет Хауз.

— Что вы имеете в виду?! — отрывисто спросила девушка.

— Ну, они звучали не очень счастливо, — припомнила роботесса.

— Что вы подразумеваете под «звучали»? — продолжала допытываться няня Бишоп. — Если они там скулили и говорили жалобные речи, то удивляться нечему. Я их хорошо знаю. Они будут долго ныть и жаловаться, прежде чем признаются, что им снова хочется стать писателями.

— Об этом мне ничего не известно, — сказала роботесса, — но как только один из них начинает что-либо возражать, мистер Флэксмен отключает его динамик, уж это-то я видела.

— Иногда так приходится делать, — неуверенно произнесла няня Бишоп. — Но если эти двое только… Они же поклялись, что будут соблюдать правила Цуки, я им оставила экземпляр. Что вы еще там видели, мисс Блашес?

— Не много. Мистер Каллингем встал и закрыл дверь, когда заметил, что я подсматриваю. А за минуту до этого я слышала, как один из яйцеглавов говорил: «Я не вынесу этого, не вынесу Ради Бога, прекратите. Вы сводите нас с ума. Это пытка…»

— А потом? — голос няни Бишоп стал резким и жестким.

— Потом мистер Флэксмен отключил его динамик, мистер Каллингем закрыл дверь, я пришла сюда, и тот пьяный старик напугал меня.

— Но что Флэксмен и Каллингем делали с яйцеглавами?

— Я не видела. У мистера Флэксмена на столе лежало сверло.

Няня Бишоп сорвала с головы белую шапочку и расстегнула молнию халата, неосмотрительно позволив ему соскользнуть вниз и открыть короткую комбинацию.

— Зейн, — попросила девушка, — мне нужно срочно позвонить мисс Джексон. Я не хочу, чтобы вы покидали Инкубатор, пока она сюда не доберется. Охраняйте яйцеглавов. Мисс Блашес, принесите мою юбку и свитер из уборной — вон та дверь. Затем оставайтесь с Зейном. Собирайся, Гаспар, мы немедленно идем посмотреть на все это. — Она поправила что-то на бедре, и Гаспар на мгновение увидел кобуру с пистолетом.

Однако и без этого красноречивого жеста няня Бишоп выглядела весьма угрожающе.

29

Читательский Ряд не то чтобы бурлил, но то там, то тут отмечались очаги какой-то подозрительной активности. Еще в начале их совместной спринтерской дистанции Гаспар увидел медленно курсирующий грузовик, набитый писателями-подмастерьями. К счастью, за ним ехал полицейский воронок, а следом двигался автомобиль-шасси с пристегнутыми к ребрам его металлического каркаса тремя бандитского вида роботами. Мимо протарахтел мусоровоз. В тот момент, когда они достигли Рокет Хауз, над самыми крышами закружил большой вертолет с огромной надписью на борту «Пишущее братство». Из окон высовывались молодчики в черных свитерах с развевающимися на ветру патлами, а за их спинами торчали старухи в платьях с серебром и позолотой. Кроме того, к килю вертолета был подвешен чудовищных размеров транспарант: «БЕРЕГИТЕСЬ, РОБОТЫ! СО СЛОВОМЕЛЬНИЦАМИ И ПИСАТЕЛЯМИ ПОКОНЧЕНО! АВТОРСТВО — ЛЮБИТЕЛЯМ!»