Эльмира Нетесова - Последний шанс

• Название: Последний шанс
• Автор: Эльмира Нетесова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7042-0665-4

Герои нового романа Э. Нетесовой «Последний шанс» — наши смоляне, те, какие живут рядом с нами. Изменены лишь имена и места работы. Они немало пережили, но сумели выдержать все испытания судьбы. Они умели дружить и любить, всегда помогали друг другу, не предавая и не завидуя.

Конечно, не случайно считают, что хорошие друзья лучше и надежнее родни. В этом многих из нас убедила сама жизнь.

Чем больше друзей, тем меньше горестей в судьбе каждого, тем больше света и радости в жизни человеческой.

Дружба и любовь — это дары, какие нужно беречь и нести в сердце своем через всю судьбу. Об этом рассказано в новом романе, предлагаемом читателям…

---

Как-то Иван спросил ее:

— Ты на работе с кем-нибудь дружишь?

— Ванюш, мы все работаем. А дружу я только с тобой. Так меня мой дед Василий учил еще с детства: ни с кем не брехаться, даже когда на саму брешут, отойти в сторону молча. Не накалять нервы, уступить. А в семье успокоить душу, потому что свои все поймут. Насчет подруг советовал не привечать к дому. Не велел разжигать зависть и пересуды. Я его всегда слушалась. И тут по его совету живу.

— Не скучно ли тебе?

— Да что ты, дружочек мой! Мне о скуке вспомнить некогда, — рассмеялась звонко.

А вскоре позвонили из деревни. Трубку поднял Иван, подозвал Варю. Та долго говорила с родителями, братом и сестрой. Когда закончила разговор, сидела молча.

— Что-нибудь случилось? — встревожился Иван.

— Привет тебе передали. А еще сказали, что корову молодую купили. Наша опять бычком отелилась. До зимы подержат и на мясо сдадут. А еще мать похвалилась, что купила себе пуховый платок. Двадцать лет о нем мечтала, все не получалось, зато теперь выкроила и спросила может ли она назвать его моим подарком? А мне так стыдно стало. Лучше бы ударила, легче было б перенести. Ведь я об этой мечте не знала и не слышала ни словечка. Зато она все помнила о нас. И за мою учебу платили, никогда не попрекали. Лишь когда закончила, мамка вставила себе зубы. Обычные, пластмассовые протезы. Все годы почти с голым ртом ходила, терпела и молчала. Наверное, потому, что все мы родителям дороже их собственного здоровья.

С Варей Иван общался подолгу, вечера напролет. Она рассказывала много интересного о себе, про старика Василия Борисовича и о деревне. И вот так рассказала:

— Как-то пошла я за грибами с дедом. Уже не маленькая, а и не взрослая, лет восемь было, не больше. Дед пчел всегда уважал, а за грибами ходить не любил. Считал это занятие стариковским, ну, а себя дедом не держал, а только мужчиной. Тут же ну некому, кроме нас с ним. Вот и пошли в лес, в самую глухомань он меня завел. Кругом деревья громадные, вприжимку друг к другу растут, плечами облака подпирают, головами небушко закрывают. Вокруг лешачий мрак и уханье филинов. Страшно как стало, Ванечка. Не то идти, дышать боязно. Спотыкаюсь я на какие-то сучки и коряги. Все прошу деда назад в деревню вернуться, а он, ну, словно, глухим сделался. Идет, как лось, рога выставив. И все вперед, а там вовсе темно и никакого просвета. Я бежала за ним, сколько было сил. А потом заплакала. Дед услышал, оглянулся и вспомнил, что я при нем имеюсь, разрешил мне присесть передохнуть. Я так-то на пенек примостилась поблизости. Слышу, вокруг меня кто-то шипит, пищит, ворчит, в кустах тени мелькают. Жутко стало. Я заплакала, домой запросилась. А дедушка в ответ:

— Не поспешай в обрат с пустыми руками. Вот соберем грибов и воротимся.

— Дедунь, какие грибы? Тут даже поганки не растут, — говорю ему. А он усмехается. И велел к лесовичку-старичку обратиться, хлебушком угостить домашним, помощи попросить в его владеньях. Я так и сделала. Не прошла и трех шагов, как гриб увидела, красивый подосиновик, рядом белый гриб, чем дальше, тем больше грибов. Гляжу, корзина уж доверху. Оглянулась, вижу, дед гриб срезает. И тоже корзинка полнехонька. А рядом с Василием женщина стоит. Совсем моложавая, из себя пригожая. Вокруг головы коса короною и зеленая шаль на плечах, а кисти аж светятся, ровно из золота собраны. Я так и обомлела от удивления. Я никогда эту женщину нигде не видела. Среди деревенских таких красивых век не водилось. А дед грибы собирает. Согнулся в три погибели, чуть носом землю не пашет, а женщину вовсе не видит. Мне аж досадно сделалось. И не только мне. Та женщина из рукава платочек вынула, белый-белый, белее снега и слезы вытерла. С деда Васи глаз не сводила, а он ровно слепой сделался. И тогда меня досада разобрала и любопытство. Вздумала подойти к деду, указать на женщину, узнать, кто такая, почему плачет? Но… Пока я подошла, она куда-то делась, исчезла насовсем, будто и не было. Я аж заплакала от досады. Рассказала о ней. И только подошла к тому месту, где стояла она, глядь, платочек ее на траве лежит. Показала, тут Василий вмиг признал, да как закричит:

— Катюша! Свет мой небесный! Объявись хоть на миг!

— Горючими слезами человек залился. Всей душой плакал бедный. Но та женщина больше не появилась.

— А кто она была эта Катя? Признался дед? — спросил Иван Варю.

— Конечно, рассказал! Чудное стало там твориться. Дед, когда упал на землю, вода из его фляги вся пролилась на траву, мы и не увидели. А и деду, и мне пить захотелось. У Василия и вовсе душа запеклась. А тут глядь, совсем рядом ключ бьет, да такой чистый, холодный, мы напились, фляжку набрали, умылись, и будто народились на свет заново. Вот так-то рассказал он мне, что приключилось с ним в молодости. Катя была из богатой семьи. Была она единственной дочкой каретника. В те времена машин не было. А кареты стоили очень дорого. Не дешевле нынешних иномарок, и делал их ее отец только очень богатым людям. Катя была завидной невестой. И отец выбирал ей в пару человека достойного, на свой взгляд и понимание.

Понятно, что на нашего Василия он даже не смотрел, не обращал внимания. Ну, а Катя его любила.

— Как же они могли познакомиться? — удивился Иван.

— Всему виной каляды! Пришел наш Василий под Рождество Христово, вместе с гурьбой таких как сам, в дом каретника. Там их, понятное дело, встретили по обычаю. Угостили пирогами, кренделями, полные сумки гостинцев положили, каляда тоже постаралась на славу. Пели и плясали до седьмого пота. Славили Рождество Господа, желали хозяевам всяческих благ. А наш Катю увидел. Ох, и понравилась она ему Уж он с ней отплясывал. Целовал и обнимал. Той Василий приглянулся. Стала на свиданья к нему выходить. Через год попросил ее согласия стать женой. Катерина согласилась, и тогда наш пришел к ним в дом, просить у каретника руки его дочери. На колени перед ним встал, — вздохнула Варя и, помолчав, продолжила:

— Каретник, узнав, кто к нему пришел и зачем, рассвирепел как зверь. Велел нашего деда палками прогнать не только из дома, но и со двора. Катерину за то, что согласилась на замужество за Василия, побили и целый год держали в доме взаперти. А через год решили обвенчать с каким-то банковским служащим, престарелым, лысым мужичонкой, но зато он был богатым. Дед узнал о том от служанки каретника. И решил помешать венчанию. Собрал своих ребят. Стали они неподалеку от церкви, ждут, а кареты нет. Она так и не приехала. Оказалось, Катя по дороге попросила остановить карету возле лесочка. И пошла… Да так и не вернулась. Сколько ее искали, не нашли. Даже к нашему домой приходили. Весь дом перевернули, а бесполезно. Словно испарилась девка. Была и не стало. Месяц искали. Караулили возле дома деда, все кусты и ямы в лесу проверили, под каждую корягу заглянули. Ан тщетно. Так и умер каретник, не узнав, где его дочь и что стало с нею, — вздохнула Варя:

— Наш тоже искал, звал Катерину, а она не откликалась и не показывалась. А когда три года прошли, приснилась ему невеста и попросила на Ивана Купалу прийти в лес, к озеру одному в полночь. Василий сделал все, как она велела во сне. И пришел, не испугался. А ночь выдалась темной. Сидит он на самом берегу. И вдруг видит, как по озеру рябь пошла, хотя вокруг ни ветерка. Дед смотрит онемело. И видит, как из озера выходит Катерина. В белом подвенечном платье, в фате, и прямиком к Василию:

— Долго же ты меня искал, звал и оплакивал, сколько мук перенес, сколько горя выдержал. Но не отказался, не отступился даже от мертвой.

— Зачем ты утопилась? Ведь мы могли уехать отсюда далеко, где нас никто бы не сыскал! — сказал ей Василий.

— Мой отец нашел бы нас всюду. И прежде всего, отнял бы у тебя жизнь. Я это знала. И не хотела, чтоб ты умер из-за меня. Ты должен жить, потому что я люблю тебя и не могла выйти замуж за постылого. Потому ушла с белого света, но… Со мною твое сердце и твоя любовь. Мы вместе. Ты не видишь меня, но я всегда рядом. И даже когда у тебя появится жена, а их будет много, меня не сможешь забыть никогда. Ни одна из земных не полюбит тебя так, как я. Ты навсегда мой! Слышишь, Василий? Ты только мой! Я буду тенью и солнцем, дождем и снегом, утренним рассветом и звездою над головой. Знай, человек может умереть, но любовь — никогда! Помни! У меня твое сердце! Я не верну его тебе! Потому что, когда от тебя уйдет жизнь, ты придешь ко мне! И мы будем вместе всегда. Нам больше не помешает никто. Знай, только любимых оставляют жить, даже если за это нужно отдать свою. Живи и знай, я жду тебя!

— Дед потом, уже взрослой, признался мне, что никого и никогда не любил так, как Катерину. Знаю, что он не боится смерти, ждет ее с радостью, каждый день. И хотя у него было много женщин, ни одну не назвал любимой, не соврал. И теперь он иногда ходит в лес на Ивана Купалу. Я понимаю, мечтает увидеть свою любовь. Но она не приходит по заказу и просьбе. Появляется, когда сама пожелает. А может, наш Василий не хочет рассказывать и молчит, может он видится с нею. Но мне ту женщину не забыть. Честно говоря, с того дня я боюсь, не люблю ходить в лес. И хотя мы с дедом тогда набрали грибов, очень легко и быстро вышли из леса, мне до самой деревни казалось, что кто-то смотрит нам вслед. А мы идем, спотыкаясь на каждой кочке больным сердцем…