Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

• Название: Горе побеждённым
• Автор: Ольга Сухаревская
• Жанр: Исторический детектив

 Всем любителям ретро-детектива, прошу знакомиться: после Фандорина и Ванзарова перед нами новый ретро-сыщик Вильям Собакин. Ну, да, фамилия неказистая, зато ум и прозорливость, а так же детективный талант, отменные. Тем паче, что разбираться ему и его молодому помошнику Александру Ипатову, придётся в деле, истоки которого уходят аж в петровскую эпоху. В ту чертовщину, что нагородил придворный чернокнижник Петра I Яков Брюс...

---

 - Ну вот, теперь лакеем обозвал, – вконец расстроился Канделябров.

 - Спиридон! Где мои флюоритовые  запонки? А серые высокие башмаки? – послышалось сверху.

 - Ну, теперь пошло-поехало. Закрутило родимого. Знать, собрался к своей Варваре, чтоб ей пусто было, такой дым коромыслом поднял! – заворчал Кондратьич и бросился помогать хозяину.

                                                                     ***

 Ипатов сидел в облюбованной им столовой, как потерянный. Неужели вот так, сразу и ничем закончилось его первое дело на службе у Вильяма Яковлевича. Он так много узнал и пережил за последние дни (эх, если бы знали Собакин с Канделябровым!), что прямо-таки боялся лишний раз шевельнуться, чтобы не выплеснуть из себя что-нибудь. Это был уже не тот Александр Прохорович, что робко позвонил в дверь сретенского особняка неделю назад. Ипатов вдруг ясно ощутил, что влился в жизненный поток очень значительного человека, без которого его жизнь станет тусклой и невзрачной, хоть плачь.

 «Как это я раньше жил, - думал он - ну прямо как лопух у дороги, прости Господи, ничего не зная, ничем не интересуясь? Или это дано не всем? Ведь не родился же я потомком Брюсов и Собакиных? А Канделябров родился? Нет. Значит, только от самой натуры человека зависит, чем ему жить. «Кому траву жевать, а кому звёзды считать» говорит Спиридон. Точно так и есть».

                                                                       ***

 Г-же Турусовой Л.А. (лично в руки)

                                                            Сударыня!

 Я только что переговорил по известному Вам делу с Иоганном Шварцем, который в точности повторил Ваши слова.

 Сообщаю Вам, что отстраняюсь от продолжения следствия по делу убийства вашей племянницы, но остаюсь при своём мнении по поводу обвинения.

 Исходя из вышесказанного, я не имею возможности принять от Вас плату за ведение расследования.

 Отдаю Вас в руки Вашей судьбы. И да смилуется над Вами Бог.

                                                                                        Вильям Собакин

                                                                       ***

 Через два месяца Ипатов помогал Собакину расследовать дело купца Муташова о пропавших у него из дома ценных бумагах. Как-то, возвращаясь пешком к себе домой на новую квартиру, Александр Прохорович увидел на Рождественском бульваре Турусову. Она шла по панели под руку с каким-то осанистым господином. Поначалу Ипатов её даже не узнал. И только навострённый с недавних пор взгляд ( Канделяброва школа!) дал возможность в проходящей красавице узнать бывший «синий чулок и серую церковную мышь». Это была совсем другая женщина с лицом и фигурой истинной красавицы. Её выразительные  глаза тонули в густых тёмных ресницах и ласково глядели на спутника из-под высоких полукружий изящных бровей. Губы, и раньше волновавшие Александра Прохоровича, теперь прямо-таки дразнили своей яркостью. Каштановые волосы, закрученные локонами, заманчиво выглядывали  из-под модной шляпки. Дорогое, бледно-фисташковое кружевное платье облепляло женщину так, что казалось невидимым. Талия (предмет особого беспокойства Ипатова) казалась в обхват не больше двух ладоней. Александр Прохорович на минуту ослеп, потом взмок и попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Но, вмиг пересохшее горло осложнило этот процесс, хотя, слава Богу, не до конца. Лариса Аркадьевна заметила молодого человека, улыбнулась ему и кивнула, как хорошему знакомому. Ипатов смешался, судорожно закашлялся, не зная как поступить: поклониться или нет? А, когда он определился, Турусова уже прошла мимо, не останавливаясь. Молодой сыщик поспешил домой. На его сердце лежала большая холодная жаба.

                                                                   ***

 Ещё через две недели Вильям Яковлевич сидел у себя в кабинете за столом и читал газету «Московские ведомости». Там сообщалось:

                                        Опять трагедия в доме Арефьевых.

 «Недавно мы рассказывали нашим читателям о злодейском убийстве маньяком-врачом  молодой богатой невесты Москвы – Анастасии Арефьевой, за неделю до её свадьбы. Во время поимки убийца отравился. Это чудовищное преступление повлекло за собой смерть от сердечного приступа дяди девушки – Николая Матвеевича Арефьева – известного в городе акционера подрядов по строительству железных дорог Сибири. Днями позже, от горя утрат, умерла старшая сестра Арефьева – Анна Матвеевна, почтенная дама, хорошо известная москвичам своей благотворительностью.

 Спешим сообщить,что сегодня, в их доме на Тверском бульваре произошла еще одна трагедия. Наследница всех капиталов семьи, родственница Арефьевых – Лариса Аркадьевна Турусова, была найдена мёртвой в собственной постели. Следов насилия не обнаружено. Предполагается, что она приняла, как снотворное, слишком большую дозу морфия. Ведётся расследование. Если, в установленные законом сроки, не найдутся родственники этой семьи (у госпожи Турусовой завещания не оказалось), то всё её огромное состояние, после надлежащих формальностей, будет объявлено выморочным, а значит, пополнит бюджетную казну Москвы. Надеемся, что это позволит отцам города  заняться благоустройством  злачных мест, коих ещё немало в Первопрестольной».

 - Спиридон! – позвал Собакин.

 - Слушаю, Вилим Яковлевич.

 - Читай.

 Опершись на косяк двери, Канделябров прочитал заметку и вздохнул:

 - Значит не дали Богу с ней разобраться? Помогли?

 - Ты это о чём?

 - Сами знаете о чём: «Nekam  Adonai» – «Возмездие, Господи». Так что-ли, это у вас   переводится?

 - Любимый тобою Леонардо да Винчи говорил, что «тот, кто не наказывает зло, поощряет его». Я с ним согласен. И вспомни о синергии.

 - То, что вы называете синергией, к этому случаю не подходит. Бог  только с теми, кто не подменяет Его собой и не замышляет чинить расправу без официального следствия и суда, что равносильно убийству.

 - Разговаривать ты стал много, Кондратьич. Стареешь видно. Ты лучше вот что: убери-ка эту газету подальше, чтобы Ипатов не увидел. А ещё лучше сожги. Будем щадить его нежную душу, Спиридон. Он и так весь извёлся от того, что эта женщина вытащила из него все сведения о ходе следствия.

 - Вот же, анафема какая! Совратила мальца и из ума вывела. Говорю же: от баб все напасти!

                                                  Конец первой части

Часть вторая Ч Ё Р Н О Е С Е Р Д Ц Е

Tempora motantur et nos mutamur in illis - Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (лат.)

                                                                           ***

 Дорогая и бесценная моя матушка, Евдокия Ильинична!

    Надеюсь, что, по милости Божией, Вы  пребываете в добром здравии и материнском ко мне расположении. Сообщаю, что в настоящее время, после испытательного срока, я утверждён в должности помощника и секретаря частного сыщика – Вильяма Яковлевича Собакина-Брюса. Спасибо на том Вашему братцу – Фёдору Кузьмичу – похлопотал обо мне, а то бы я, как есть, зачах у него  в полицейской части. И денег с гулькин нос и должность не умственная. Вы спрашиваете, не родственник, ли он тому Брюсу, о котором по Москве дурная слава ходит. Точно так, не сомневайтесь. Это ихний прапрадедушка. Только всё это оговор и напраслина  возведена  на достойного человека. Граф Яков Вилимович Брюс был генералом и даже фельдмаршалом, большим учёным и много в своих государственных делах  постарался на благо нашего Отечества во времена царствования Петра Великого. Мой начальник - человек серьёзный, обстоятельный, водит знакомства с первыми людьми города. Его вся Москва знает как первостатейного сыщика. Спросите хоть у своего братца. Дядя не рекомендовал бы меня к плохому человеку. Живу я теперь на Сретенском холме, в Печатниковом переулке, на пансионе  у госпожи Прохоровой Елены Васильевны, в собственном их доме, из расчёта 25 рублей в месяц. По-нашему, может и дорого, зато - на всём готовом. Хозяйка моя – женщина уже в летах, предобрая, набожная и ко мне расположена. Похлопотал об этой квартире домоправитель моего начальника – Спиридон Кондратьевич Канделябров, большой дока по   хозяйственной части и очень образованный человек. Он же помог мне приодеться по-московски. Вильям Яковлевич подарил мне денег безвозмездно на приобретение гардероба и сказал, что без хорошего платья мне никак нельзя потому, что я теперь нахожусь  на видном месте. Так что, Вы, маменька, при встрече можете меня не узнать.  Я выгляжу прямо, как наш посадский франт – почтмейстер Веселюк, но только без сапог. То есть, он в сапогах, а я хожу в совершенно новых немецких башмаках.