Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

• Название: Горе побеждённым
• Автор: Ольга Сухаревская
• Жанр: Исторический детектив

 Всем любителям ретро-детектива, прошу знакомиться: после Фандорина и Ванзарова перед нами новый ретро-сыщик Вильям Собакин. Ну, да, фамилия неказистая, зато ум и прозорливость, а так же детективный талант, отменные. Тем паче, что разбираться ему и его молодому помошнику Александру Ипатову, придётся в деле, истоки которого уходят аж в петровскую эпоху. В ту чертовщину, что нагородил придворный чернокнижник Петра I Яков Брюс...

---

 - В подпол. Я читал у дяди полицейские отчёты  за прошлый год. Там таких случаев на Сухаревке - полным полно. И краденое добро прячут, и людей – живых и мёртвых.

 Сдерживая эмоции, Собакин назидательно проговорил:

 - Мой друг, вам надо научиться отличать поступки людей из разных слоёв общества. Конечно, в семье не без урода, но всё-таки поведение дамы из общества отличается от поступков головорезов с Сухарева рынка. Не по жестокости, заметьте, а по форме проявления своей агрессии. Завтра вам надо нанести визит даме постарше, чем Турусова. Но, судя по вашей горячности в суждениях, мне, дорогой Александр Прохорович, придётся поехать с вами. На самотёк пускать я вас пока не могу. А сейчас – отдыхать. Завтра трудный день, – договорил сыщик, входя домой.

                                                                     ***

 Встретил их Спиридон. Видимо, он сам только что откуда-то вернулся, и был одет  в жуткую  рвань, глаз подбит (или это маскарад?), на ногах неописуемые опорки, какие Ипатов, видел только на нищих в родном Посаде. От беготни и постоянного внимания к делу, Александр Прохорович так устал, что не заинтересовался причиной такого переодевания  Канделяброва.

 - Вода греется, – доложил тот. – Через полчаса ванны будут готовы.

 «Какие такие «ваны»? – вяло соображал молодой человек. – Спать охота – сил нет!»

 Обрадовавшись, что хозяин с помощником поели на стороне и не надо возиться с ужином,  расторопный Спиридон первый, ещё в чуть тёплой воде, вымылся у себя на первом этаже, облачился в любимую зелёную ливрею и доложил, что можно купаться.

  «Господи, мыться, что-ли? Так я обойдусь. В прошлую субботу в бане был. А этот – двужильный, уже начистился и опять в свою лягушачью одёжу обрядился. И не лень! Скоро  спать идти, а он разоделся, как на прогулку. Откуда только силы берутся на этот цирк! – с трудом разлепляя сонные глаза, думал Ипатов.

 Потом его повели в перегороженную надвое большую комнату, сверху донизу выложенную сине-белым фигурным кафелем. И тут и там стояли чугунные люльки, покрытые изнутри белой эмалью. В центре помещения на железных листах гудела раскалённая докрасна чугунная печь. Под самым потолком, булькал и выпускал пар огромный водяной бак. От него по трубам в обе люльки хлестал кипяток, а из водопроводного крана лилась холодная вода. На дне каждой ёмкости стремительно растворялись рыжие лепёшки.

 - Прошу, – указав на одну из ванн, предложил вошедший Собакин и стал быстро раздеваться за ширмой своего отделения.

 «Ага, я понял: это домашняя баня. Что ж, удобно, хоть и мудрёно. А вот, что там такое на дне лежит? Вода-то совсем рыжая сделалась. Не дай Бог, окрашусь. Может это мыло?» - раздумывал Александр Прохорович, наклоняясь и принюхиваясь к воде.

 - Не сомневайтесь. Это хвойный экстракт – для облегчения всего организма, – услышал он за спиной голос Канделяброва. – Смелей, вьюнош, получите удовольствие!

 Лежа в пахучей воде и подрёмывая от усталости и удовольствия, «вьюнош» слышал со стороны Собакина плеск воды и голос начальника. Тот поминутно отфыркивался и умильным баском напевал чудну;ю незамысловатую песенку:

 Над Москвою тучи ходят,
 Ветер яростно шумит.
 У красавца удалого
 Сердце ноет и болит.
 Эх, сердце ноет и болит!
 Эх,сердце ноет и болит!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                

 Отчего оно болит?
 Отчего уныло?
 Всё не радостно ему,
 Всё ему постыло!
 Эх, всё ему постыло!

 Иссушила молодца
 Брюсова девица.
 В башне Сухаревой он
 Сделал чаровницу.
 Эх, сделал чаровницу!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            
 Из цветов сложил её
 Себе на забаву.
 А наш молодец дерзнул
 Отобрать любаву.
 Эх, отобрать любаву!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       

 Он и деньги предлагал
 Немцу – ворожею
 Он и смертью угрожал
 Брюсу – чародею.
 Эх, Брюсу – чародею!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          

 Вредный немец не желал
 Уступить девицу.
 И запрятал красоту
 В башенну темницу.
 Эх, в башенну темницу!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              

 Царь прознал о деле том
 И призвал злодея.
 Брюс сказал: «Она моя!»
 И стал чёрта злея.
 Эх, и стал чёрта злея!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     

 На девицу дунул он,
 Прошептал заклятье.
 И исчезла красота,
 Сбросив на пол платье.

Эх, сбросив на  пол платье!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           
 Разлетелись лепестки
 И к ногам упали.
 Нету девушки-красы
 Сколько не искали.
 Эх, сколько не искали!                                                                                                                                                                                                                                                                                    

 Позабылось все давно,
 Будто и не было.
 Только молодцу тому
 Всё с тех пор постыло.
 Эх, всё с тех пор постыло!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              
 Над Москвою тучи ходят.
 Ветер яростно шумит.
 У красавца  удалого
 Сердце ноет и болит.
 Эх, сердце ноет и болит!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

 Послушав до конца эту уличную белиберду, Ипатов си-и-ильно удивился, что слышит такое от серьёзного человека.