Мария Арбатова - Испытание смертью или Железный филателист

• Название: Испытание смертью или Железный филателист
• Автор: Мария Арбатова
• Издательство: Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40565-5

Конец семидесятых, Южная Африка, ужасы апартеида, тайные ядерные испытания, спецоперация легендарного советского разведчика-нелегала по их разоблачению, предательство, арест контрразведкой ЮАР и два года пыток шестью разведками мира…

Книга написана на основе недавно рассекреченных материалов Службы внешней разведки России.

---

— А я говорю лепатату! — настоял Уинстон, держа нож над крокодилом.

— Ему отдам, — показала девочка дудкой на Отто, подошла и протянула дурной инструмент.

— Вувузела значит на зулусском языке «делать шум»! — сказал Джон, растирая ухо.

— Лепатата! — упорствовала девочка.

— Это ритуальная штука? — Отто вертел доверенную ему игрушку в руках.

— Один придурок перенял это у черных, они так отпугивали павианов. Он притащил ее на футбол. Теперь их делают из всякой дряни и продают у входа, а на матчи стало невозможно ходить — все дудят в них, как стадо больных слонов! — покачал головой Уинстон.

— Ты сам дудишь в нее у телевизора! — выдала деда Симона.

— Очень редко, — смутился Уинстон. — Только когда забивают уникальный гол! Все, не отвлекайте меня, я начинаю разделку! — И занес нож над крокодилом.

— При ребенке? — не выдержал Отто.

— Это не ребенок, а наследница моей фермы и моего бизнеса! — многозначительно поднял вверх палец Уинстон и нанес резкий удар крокодильей туше ровно в то место позвоночника, где кончалась голова.

Удар был, как у молодого, и Отто подивился разнице между дряхлыми конечностями Джона, давно не поднимавшего ничего тяжелее дольки яблока для попугая, и мощными ручищами Уинстона.

Из крокодила фонтаном брызнула кровь. Отто посмотрел на Симону — фонтан не произвел на нее ни малейшего впечатления.

Заметив взгляд, она подошла поближе и сказала:

— Не бойся, ему не больно, он же совсем мертвый!

Отто на всякий случай покрепче сжал в кулаке лепатату-вувузелу, чтобы его барабанная перепонка не стала следующей жертвой Симониного хобби, и спросил:

— Не жалко такого симпатичного?

— Они едят детей! — убежденно ответила девочка. — Съели двух мальчиков у плотины. Кгалема носил дедушкин нож колдуну, чтобы крокодилий дух не обижался на нас. А если он обидится, он все может. Может даже большой дом унести на лапах.

Уинстон меж тем с хрустом отделил крокодилью голову от тела, бросил в таз, перевернул тушку на спину и начал резать вдоль живота. Зрелище было не для слабонервных, из разреза выплескивалась кровь, а когда он перерезал мышцы, останки крокодила задергали лапами, словно всплескивая от ужаса.

Отто почувствовал себя в прозекторской, но Уинстона и Джона процедура настолько развлекала и возбуждала, что они просто молодели на глазах.

— В желудке у него камушки! — щебетала Симона. — Не веришь? Дедушка покажет. А один раз было колечко. Дедушка сказал, что он откусил руку девочки с колечком.

— Запоминай, лучшее мясо у него в хвосте, в лапах и на шее, — почтительным шепотом сказал Джон, словно находился в зоне священнодействия. — А «крокодиловое масло» лечит все болезни, даже облысение. Видишь, какая у него грива!

Уинстон все крошил и крошил рептилию на куски, а Кгалема тем временем развел на печурке огонь, поставил на него что-то типа большущего чугунного горшка, ссыпал туда порезанные овощи, пряности и стал мешать их деревянной лопаткой.

Вскоре Уинстон начал кидать в горшок куски светлого крокодильего мяса и командовать:

— Луиса, он забыл принести чили! И еще захвати побольше чеснока! И горстку спаржи!

Закончив с крокодилом, счастливый, окровавленный Уинстон ушел мыться и надевать чистую одежду; Кгалема и Луиса уничтожили следы разделки на траве. Симона похвасталась, что у нее есть собственный пони; а из котла понесся такой запах, что Отто напрочь забыл об ужасах разделки туши.

Он действительно не ел ничего вкуснее, крокодилье мясо по вкусу напоминал курятину, но по сочности не уступало свинине. Старики были страшно довольны произведенным эффектом.

— Жаркое из молодого крокодила продлевает жизнь ровно на год, — весомо заметил Джон.

— Ты разговариваешь, как дикарь, просто в мясе крокодила минимум холестерина. Сегодня оно не очень удачно, лучше бы замариновал его на ночь в соевом соусе, — кокетничал Уинстон. — Но ты требовал ловли, а сам опоздал на нее.

— И он еще хочет вернуться в свою полудохлую Европу, — кивнул Джон на Отто.

— Южная Африка не всем по росту, — поднял бровь Уинстон. — Наша земля, как магнит, притягивает сильных и авантюрных.

— Это как раз про него! Он решил сбрасывать химчистки с военного самолета! — хохотнул Джон.

— Отличная идея. Сколько можно сбрасывать с них одни бомбы? Только не понимаю, зачем людям химчистки? — удивился Уинстон.

— Видите ли, до конца девятнадцатого века единственным растворителем пятен была вода с добавлением яичных желтков, золы, бычьей желчи и растений вроде мыльнянки или индийских мыльных орешков. — Отто оседлал любимого конька. — И вот однажды на жирное пятно был случайно пролит бензин…

— А мыльные орешки вкусные? — спросила Симона, засовывая в рот кусок жаркого, и Отто понял, что тема истории химчистки исчерпана.

— Они противные, как мыло! — заверил Отто.

— Тебе не нравится в ЮАР? — глядя в упор, вдруг спросил Уинстон так же твердо, как вонзал нож в позвоночник крокодила.

— Нравится… но, — Отто показал на траву, по которой ползала муха, — Джон рассказывал мне по дороге, что ваша муха цеце не боится даже радиации.

— Подтверди ему, что не боится! — попросил Джон, которому было важно показать Отто, насколько влиятелен его друг Уинстон.

— Мне об этом ничего не известно, — холодно ответил Уинстон и сосредоточенно уставился в свою тарелку.

— Как неизвестно? Ты же мне говорил, что эти… ну, которые потом приехали, после испытаний брали для исследований всяких птиц, зверей, мух! — напомнил Джон.

— Первый раз слышу. У тебя уже башка не варит от склероза, — напряженно сказал Уинстон и обернулся к Отто: — То, на что ты показываешь пальцем, не муха цеце. Она похожа на муху цеце не больше, чем ты на меня. Запомни на всю оставшуюся жизнь, муха цеце складывает крылья как ножницы.

Он поднял над столом нож и вилку и показал, как одно крыло заходит у мухи цеце на другое.

— Уинстон, — обиженно начал Джон, — но ты же сам говорил…

— Меньше слушай этого старого идиота, — грубо перебил Уинстон. — У него в голове кукурузная каша.

— Скажите, а как черные воюют с мухой цеце, у них ведь ни врачей, ни лекарств? — спросил Отто, сделав вид, что не обратил внимания на размолвку стариков.

— А бес их знает! Правда, я один раз видел своими глазами, как колдун вылечил сонную болезнь на самой последней стадии. Как врач, я не понимаю механизма, — признался Уинстон. — И еще, их дети мажутся от мухи цеце какой-то глиной.

— Мне многое кажется здесь странным, — замялся Отто — гостю неудобно было хаять страну хозяина. — Все эти призраки, духи… У меня и у самого уже начались галлюцинации. Истории про колдунов и рынок… детских органов.

Он глянул на Симону, но она уплетала за обе щеки, не проявляя интереса к теме.

— Не бойся, говори, она все знает, — кивнул Уинстон и спокойно добавил: — Недавно тут недалеко была история с девятилетним мальчиком. Ему отсекли все мужское под корень, теперь он инвалид.

— Но ведь это… такое невозможно в Европе! — Отто даже отложил нож и вилку.

— Для слепого все цвета одинаковы, — усмехнулся Уинстон. — Здесь режут детей неграмотные черные крестьяне, а просвещенные немцы просто придумали газовые камеры. А до этого у них в каждом музее лежали отрубленные руки воров, я был однажды в Германии.

— А ты что-нибудь слышал о готтентотской Венере? — включился Джон. — В начале девятнадцатого века из Кейптауна к вам обманом вывезли черную уродку. У нее была задница и… Симона, заткни ушки! И… то, что спереди, больше, чем у слонихи!

Джон вскочил и начал изображать описываемую героиню так, что Симона чуть не подавилась от смеха.

— В просвещенной Европе ее показывали за деньги на ярмарках и в цирке, несколько лет держали на Пиккадилли для бедноты и таскали в салоны аристократам. А когда насмотрелись, вышвырнули на помойку, где она сдохла от голода и болезней!

Отто покачал головой.

— Но не оставили в покое и дохлую! Хирург Наполеона распотрошил ее на части, как Уинстон крокодила, заспиртовал и выставил в парижском музее!

— Ужасно! — поморщился Отто. — Но со времен Наполеона прошло столько лет…

— Ничего не прошло! — победоносно рявкнул Джон. — Она до сих пор там выставлена! А ты считаешь, что у нас дикарский край света!

Отто начало подташнивать при первых тактах рассказа Джона, но под финал истории он понял, что уже не сможет доесть свою порцию с изысканной фарфоровой тарелки.

— Похоже, Симона серьезно повредила твой слух, — заметил Уинстон Джону. — Орешь, как крокодил перед дождем! Если будешь так орать, я не выдержу тебя два дня!

Глава одиннадцатая ПОЕЗДКА К КОЛДУНУ

Телефон стоял на письменном столе. Чтобы поднять трубку, Отто пришлось вскочить с постели и пересечь номер.