Мария Чурсина - Последнее дело императрицы

• Название: Последнее дело императрицы
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Фэнтези

　Это странная история о власти и беспомощности. Эта история, рассказанная той, в чьих руках недавно билось сердце огромной империи, а теперь за её спиной только холод одиночества. Хватит ли сил протянуть руку помощи гибнущему миру, если гибнешь сама, превращаясь в кого-то другого?

---

Фонтан молчал, и с деревьев облетели все листья, но Эйрин, откидывая голову назад, думала совсем о другом. Её не пугала заброшенность замка, не смущали пыльные драпировки, и почерневший сад. Она была дома. Наконец-то.

Эйрин прислушивалась к привычному эху шагов в галереях. Пальцы жадно ощупывали мягкую обивку кресла. Здесь даже воздух пах по-особому, только Эйрин никак не могла определить — чем именно. Детством, наверное.

- Подъём!

Встрепенулись задремавшие на карауле солдаты. Нет, эти были — не чета элитному замковому гарнизону, который нёс службу при Орлане.

Тяжело впечатывая шаги в пол, в комнату вошёл генерал. Он проследовал к соседнему креслу — Эйрин следила из-под полуприкрытых век. В ярком свете огненных шаров она заметила, что край его плаща забрызган дорожной грязью, по-старчески узловатые пальцы генерала сжимали его отворот, словно плащ норовил свалиться.

Следом за ним в дверном проёме появился ещё один мужчина — молодой, но какой-то помятый, словно его только что подняли из постели, а спать он предпочитал прямо в одежде.

- Ну что ж, здравствуй… — Он помедлил с тем, чтобы назвать её по имени. Или хоть как-нибудь. — Принцесса.

Эйрин снисходительно улыбнулась ему вместо приветствия. Невежливо, но очень красноречиво.

- Лорд консул. — Она кивнула.

Когда-то он был красивым. И напоминания об этой красоте остались до сих пор, например, щёгольски подстриженные усы или алая оторочка на рубашке. Изысканные серебряные пряжки на сапогах. Когда-то. А теперь в нём не осталось ничего, кроме злости.

Если это он собирался её убивать, нанимал бандитов, то Эйрин не боялась. Чего бояться-то это пугало? Да и потом, у таких, как она, всегда есть завистники и недруги. От каждого не набегаешься.

Теро опустился в третье кресло. Вышло, что они двое оказались напротив Эйрин, так нечестно — двое на одну, но напугать её они бы всё равно не смогли. Здесь она была своей, а они — чужими, как бы ни старались казаться давними обитателями замка.

- Говори. Что ты знаешь? — потребовал генерал. Голос, грубый, похожий на рык демона, хорош был для солдат, но сейчас звучал нервно. Какая же долгая ночь.

Эйрин помедлила, заставляя их поднакопить раздражения.

- Наверное, вы уже заметили, что мир изменился, — сладко сказала она. Маленькая хозяйка мира. — Так вот, он изменился не просто так. Миру нужна была императрица, и он меня нашёл.

Она водила пальцем по подлокотнику, скользила по серебристым узорам, лилиям и листьям. Остро заточенный ноготь чуть царапал ткань.

- И если вы меня убьёте, мир рухнет.

Теро вздохнул — но вздох получился больше похожим на стон — и подпёр голову рукой. Бледный и сморщенный, как сухой лист, он словно и не слушал Эйрин, а жил всецело в мире своей боли — очень важной и очень большой. Она уже начинала сомневаться, что это именно он нанял наёмных убийц. Куда ему, ему бы рубашку постирать для начала.

- А если мы тебя посадим на цепь и заставим жить, пока нам это нужно? — Маартен пожевал выцветшими губами, подбирая слова, но, видимо, решил пока не опускаться до откровенной грубости.

Эйрин посмотрела на него в упор. Жажда ответить гадостью на гадость недолго жила на её языке. Гордая, как будто хозяйка положения, грациозная, словно одетая в лучшее платье, а не в расшитый по размеру наряд Савии, она думала об одном — как себя вести, потому что в своих мечтах она каждый раз двигалась по-разному. Слова для разговора Эйрин давно уже придумала.

"Только не забрасывай ногу на ногу. Это неприлично", — так сказала бы мама. Эйрин откинулась на спинку кресла и забросила ногу на ногу. Мама замучила со своими правилами: "Говори тише, девушке не пристало так громко кричать. Надень лучше это платье. Скромность и сдержанность, запомни".

Скромность и сдержанность — то, что Эйрин ненавидела.

- А если так, рассчитывайте на себя. Могу и полгорода обрушить.

Он не поверил. А Теро до сих пор сидел, уткнувшись в кулак.

- Твоя мать не торопилась разрушить полгорода, — заявил генерал, кривя губы, как будто только что отхлебнул хршасского вина.

- О, она была слишком добра к вам. Альмарейн — её любимое детище. А вот меня к нему ничего не привязывает. Могу и разрушить, а потом уйду, разбирайтесь тут сами.

Солдаты в присутствии Маартена молчали, а он устало прикрывал глаза, как будто урывал себе ещё времени для раздумий. Эйрин раздражённо царапала подлокотник кресла.

- И какие планы, императрица? — выдал генерал наконец.

Теро поднял голову и мутным взглядом обвёл их двоих. Хотел ли он что-то сказать, или просто ему надоели ночные посиделки за многозначительными разговорами — осталось непонятным для Эйрин. По лицу консула она могла сказать только то, что мысли его витали далеко отсюда.

Эйрин ощутила, как навалились безразличие и скука. Маартен спрашивал точно то, на что она и готовилась отвечать. Она даже во сне не могла себе представить, что всё обернётся так легко.

- Попробую восстановить мир, который вы чуть не угробили. А потом посмотрим. Вселенский Разум подскажет.

Вселенский Разум — она так и сказала, тщательно артикулируя. Запрещённая фраза, запрещённый бог. Как ей нравилась хмурая морщина на лбу генерала Маартена.

- Восстановишь… посмотрим, — бросил он, точно выплюнул, и, тяжело упираясь на подлокотники, поднялся из кресла. — А сейчас можно было бы и поспать. С остальным разберёмся завтра.

"А то отрывают по незначительным мелочам", — прочитала Эйрин на его лице и чуть не зааплодировала такому актёрскому мастерству. Она же знала, что генералу мир нужен ничуть не меньше, чем ей. И даже больше.

- Давай руку.

Рассвет за окном был едва заметен, даже уличные огненные шары казались тусклыми. Они плавали в тумане, как в густом киселе. Не глядя, Этель протянула руку, чуть сдвинув рукав, чтобы было видно запястье с двумя кровавыми точками. Она никуда не спешила, поэтому и не убежала из имения, как только первые лучи солнца легли на мощёные камнем дороги.

Грит прочитала над рукой нужное заклинание. Холодные сильные пальцы стискивали запястье Этель так, что в другой раз она бы обязательно высказала всё, что думает на счёт этого, но сейчас ей было всё равно. Этель смотрела в окно, за которым лучи белого света пытались побороть туман — ну что за бессмысленное занятие.

- Свободна.

- Благодарю. — Этель расправила рукав и зашагала к лестнице, даже не обернувшись напоследок на комнату, где она провела три ночи.

- И брось эти свои столичные штучки, — понеслось ей вслед сердитым полушёпотом. — Если жить хочешь.

Этель обернулась и непонимающе пожала плечами.

- Не знаю, что ты тут забыла, и знать не хочу, — сквозь зубы процедила Грит. — Но если манерничать — сдохнешь в первой же подворотне.

- Я учту, — криво улыбнулась Этель. Улыбаться не было никакого желания, но она сделала над собой усилие, и уголки губ дёрнулись.

Грит хмыкнула, но всё-таки проводила взглядом до самой лестницы — Этель ощущала этот взгляд на спине, и кожа под ним зудела, будто под платьем бегали паучки на тоненьких лапках.

Охранники дремали на постах, а разбуженные злобно ворчали: раннее утро — время самого сладкого сна. Под северным ветром Этель сразу же продрогла. Лужицы на дороге снова затянулись льдом и хрустели под подошвами сапог. Побитые ночным морозом листья чернели по краям. Эйрин ушла из города, и вместе с ней ушла весна.

По дороге к старому дому ей никто не попался навстречу. Этим утром ветер пронизывал улицы насквозь, и деревья стонали под его прикосновениями. Ещё издали Этель заметила скрюченную фигурку на крыльце дома.

Непослушными пальцами Этель отодвинула засов на калитке, уже умело просунув руку между досками, и ступила на тропинку. Словно услышав шорох сухих листьев под её ногами, Савия встрепенулась и подняла голову. Сколько она здесь просидела — с рассвета или всю ночь, Этель не знала, только губы побледнели от холода.

Она съёжилась под курткой, но всё равно стучала зубами. Этель молча прошла мимо неё и толкнула рассохшуюся дверь.

- Они ушли, — так тихо, что её голос можно было перепутать с шуршанием листьев, проговорила Савия за её спиной.

- Я знаю.

Этель надеялась согреться в доме, но там было ничуть не теплее, чем на улице, разве что стены укрывали от ветра. На столе стоял остывший чайник, и были рассыпаны хлебные крошки. Этель села, опустив голову на сложенные руки.

Савия вошла следом, тихая, как тень. Постояла у двери.

- Эйрин оставила письмо.

Зашаркали шаги — Савия подошла ближе и положила на край стола белый самодельный конверт. Испачканные плохим клеем, швы разошлись, и в этих щелях просматривались обрывки чернильных фраз.

"Когда она успела написать?" — пыталась понять Этель, снова и снова прокручивая в голове глупую мысль, пока та вконец не растеряла весь свой горький привкус.