Ума Барзи - Полдень синих яблок

• Название: Полдень синих яблок
• Автор: Ума Барзи
• Жанр: Ужасы и Мистика

Этот роман перевернёт ваше представление о мире, его строении, вашем месте в нём и месте бессмертной души а потусторонней жизни. Сокровища балерины, оккультные ритуалы и сеансы материализации духов, теневая закулиса, которая на самом деле управляет судьбой страны с помощью убийств, психотроники, колдовства и магии — вот немногое из того, с чем придётся столкнуться главному герою на пути к своему счастью.

---

- И как бизнес, - попыталась Лиза перевести разговор на другую тему, - процветает?

- Да какой бизнес, люди добрые дают. Врачи ведь часто не то, что помочь, определить болезнь не могут. А потому что лечат они тело, когда перво-наперво нужно лечить душу, там причина. А тело - это только последствия. У каждой болезни ведь своя подноготная есть.

Например, ушибы, травмы разные - это следствие обмана. Когда человек знает, что то, что он говорит - заведомая ложь, его предупреждают.

Укусы с сильным опуханием, как и растянутые мышцы - почти всегда следствие гордыни. Даже у гемороя своя предыстория есть. Нежелание отпускать то, что должно уйти по природным законам. Внутренняя энергия начинает циркулировать неправильным образом и выливается в такую форму. Облысение - озабоченность, тяжёлые мысли долгое время, волосы просто не выдерживают такой энергии в голове. Кожные заболевания - неуважение к людям. Шизофрения - неправильное обращение со знанием. Узнал что-то, что поменяло твоё мировоззрение, а выхода информации этой нет. Не осваивается, не применяется., не направляется вовнутрь. Вот и выливается в болезнь. Поэтому, если передаёшь кому-то знания, влияющие на здоровье, психику, должен нести за это ответственность.

- Но с природой всегда можно договориться. Она живет по своим, но законам. Вот сейчас все на диетах модных сидят.

- Да, полных людей много. Но сейчас не обязательно сидеть на диете, всё гораздо проще, если есть деньги. Можно выкачать жир, липоксация называется.

- О, Господи, это ещё зачем? Двигаться больше надо! И нужно, опять же, слова заветные говорить, когда в отхожее место идёшь...

- Куда? - не поняла Лиза.

- По большому, - разъяснила Макоша. - Каждый раз сидишь и приговариваешь: 'В отхожее место пришла, сало с себя принесла. С телесов сойдёт, с дерьмом в землю уйдёт. Пусть оно не растёт, не нарастает, а убывает. Каждый день, каждую минуту, весь мой век!' И в конце обязательно добавить: 'Да будет так!'

- А можно просто сказать 'в туалет'? - заинтересовалась девушка.

- Можно, конечно. От перемены мест слагаемых, как говорится... Да тебе-то зачем, - удивилась Праскева. - Вон какая щупленькая!

- Может пригодится, - хихикнула Лиза.

- А вот ещё давеча, пришла ко мне одна молодуха. Краси-и-вая! А на носу бородавка висит, как игрушка на новогодней ёлке. Нет, прямо как сосулька, - Лиза окончательно развеселилась. - Вот и помогла девке, чего не помочь - мучается, уж замуж давно пора, а не берёт никто. А я глянула - это и не бородавка вовсе!

- А что?

- Венец!

- Ага, терновый!

В дверях широко улыбаясь стоял раскрасневшийся от работы Дино. С мокрых, слегка завившихся, волос, прямо на голое тело капала вода и растекалась по мускулистому торсу, блестя бисеринками капель. На руке тусклым золотом поблёскивал широкий браслет с часами.

- Смейся, смейся, Динка, - растирая его полотенцем, приговаривала тётка. - Вот ты умный, умный, а дурак. Безбрачия венец! Эх, да что тебе рассказывать, материалистам закон не писан. Так, - спохватилась она, - огурчики забыла!

- Да куда столько, нам же не съесть!

- Цыц! - шутливо замахнулась на него полотенцем Праскева. - Не каждый день любимый племянник приезжает! - и хвастливо добавила: - Твои любимые.

- Ты что, качаешься у себя в архиве? - оставшись наедине, спросила Лиза, глядя на мускулистое тело Снегина и смущённо захихикала.

- Не-а, - он втянул живот, напряг мышцы, отчего кубики пресса стали ещё рельефнее, а плечи раздулись в изумительной богатырской трапеции и комической походкой циркового силача прошёл к столу и навис над хохочущей девушкой, - Макоша говорит, что у нас в роду все мужики такие были. От природы.

И потешно задвигал бровями, как провинциальный ловелас, чем привёл Лизу в неописуемое веселье.

- Аполлон! - только и выдавила она сквозь смех. - Слушай, - тыльно стороной ладони аккуратно промакивая выступившие слёзы, вдруг шёпотом спросила, - а сколько же ей лет?

- Много, - так же шёпотом ответил Апполон.

Праскева выбрала банку с огурчиками средней величины. Крепкие и пупырчатые, аккуратным строем один к одному, как солдатики, стояли они, залитые прозрачным рассолом. С живописными виноградными листьями внутри, дольками чеснока и крупными укропными соцветиями, они словно сошли со страниц кулинарной книги или рекламы домашних заготовок. Подумав, прихватила ещё и бутылочку с рубиновой тягучей жидкостью.

Ещё раз с довольным видом глянула рассол на просвет окна, в котором маячили отблески заходящего солнца и вдруг заметила стоящий по ту сторону забора незнакомый тёмный, словно пытающийся слиться в вечерними сумерками, фургон. Чёрный цвет она никогда не любила, от него исходила тревога, как и от этого автомобиля.

Виски сдавило. В голове тихими, тоненькими колокольчиками отдалась лёгкая, подобно утренней, только намного слабее, боль.

Не вникая в суть оживлённой беседы и даже не заметив того, что Дино хватает еду с общей тарелки, за что обычно ему попадало, как мальчишке, Макоша со стуком поставила закрытую банку прямо на стол.

- Я тут рассказываю, что ты у нас не стареешь, как Дориан Грей.

- Кто? - рассеянно спросила она.

- Роман такой есть. Невероятно красивый, вроде меня, - продолжал кривляться Дино, - юноша влюбился в собственный портрет. И все его пороки отображались на этом портрете. А сам он оставался таким же неотразимым и молодым.

- Не читала, - задумчиво произнесла Праскева Фаддеевна, прислушиваясь к боли в голове. Она, кажется, отступила так же внезапно, но сменилась странным предчувствием. - А вы на чём приехали?

- На автобусе.

- На метро, - хором сказали Дино с Лизой.

Может, зря разволновалась-то? Может, к соседям кто приехал, а она уже надумывает Б-г знает что.

- Признайтесь, что вы просто знаете секрет вечной молодости. Элексир жизни, так сказать, - поддержала Лиза Макошу. Честно говоря, после того, что она здесь услышала, это было бы совсем не удивительно. Лизе, конечно, рано ещё думать о таких вещах, она была в самом расцвете своей молодости и красоты и пока её всё устраивало. Но страшно было подумать, что настанет такое время, когда кожа щёк с нежным румянцем начнёт увядать, лёгкие тени под глазами превратятся в одутловатые мешки, а мелкие складочки морщин, разрастаясь, завоюют всё лицо, превратив его в мочёное яблоко.

Это только такие великие, как Анна Жирардо, например, могут позволить себе такую роскошь, считать, что каждая морщинка - это кусочек жизни и что-то означает. И хотя в наше время молодость уже не столь скоропортящийся продукт, как ранее, благодаря новейшим технологиям - там надуют, тут урежут, здесь подправят, были б только деньги - ни одна женщина не отказалась бы омолодиться так безболезненно, как бы она этого не скрывала.

- Это же революция в медицине! - на полном серьёзе разглагольствовала Лиза. - Вы даже себе представить не можете, сколько миллионов это может принести! Это всё ваши травки волшебные?

- И травки тоже, - устало улыбнулась Праскева. - А миллионы мне ни к чему.

- Мне тоже, - хрустя огурцом, одобрил Дино.

Лиза легонько пнула под столом его ногу.

- Макошенька! - он отложил в сторону откусанный огурец. - Мы с тобой посоветоваться хотим по одному вопросу.

- Давайте, давайте, - Праскква заметно оживилась. - Как я за вас рада!

- Нет, это не то, что ты думаешь!

- А что я думаю? - игриво прищурив глазки, она посмотрела на Лизу, щёки которой залились алой краской.

- Ну, послушай! - настаивал Дино. - Помнишь, ты рассказывала, что жила в Питере?

- В Санкт-Петербурге. Да, я петербурженка. - И с горечью добавила, - Была.

- Ой я тоже! - не удержалась Лиза.

- К сожалению, деточка, это было очень-очень давно. И чего ты вспомнил?

- Может, ты что-то слышала о сокровищах Гнежинской.

Праскева вздрогнула. Перед глазами поплыли разноцветные радужные пятна. Не зря, значит, колокольчики звенели, звали...

Она стряхнула невидимые крошки с платья и процедила сквозь зубы:

- Нет никаких сокровищ!

- Ага! - обрадовался Дино. - Значит, знаешь!

- Что положено, то и знаю! - отрезала тётка.И вдруг, заторопилась, боясь не успеть выговориться за долгие годы молчания, - Я всю жизнь тряслась, боялась, что вот-вот придут, заберут и меня. Для начала искоренила в себе всё дворянское, слилась с толпой, приспособилась.

Она приподняла край клеёнки, застилавшей стол и пошарив рукой под ней, достала пожелтевшую карточку.

- Вот она, сестрёнка моя двоюродная! - и поцеловала фотографию.

- Как сестрёнка? - ошарашенно пробормотал племянник. - Ты никогда не говорила.

- Да как же я могла! Тогда такая мясорубка началась. Так и храню эту тайну сама. Только вот, наверное, пришел черёд с нею поделиться.

- Но сейчас вам нечего бояться, настали совсем другие времена! - Лиза подозрительно смотрела на Дино, пытаясь понять, в чём подвох. А поразительное несоответствие возраста и внешности его родственницы наводили на странные мысли.