Иосиф Уткин - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Иосиф Уткин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1966

Иосиф Уткин (1903–1944) — один из видных советских поэтов, стихи которого пользуются заслуженной симпатией нашего читателя. Мужество революционера, сочетающееся с мягким гуманизмом, — внутренний «нерв» лучших произведений поэта; пленяющая напевность и одновременно зримая точность художественных деталей — их примечательная особенность. Настоящее издание по полноте своего объема превосходит все ранее вышедшие сборники стихов поэта. Наряду с известными и популярными произведениями Уткина в книгу включены неопубликованные стихотворения поэта, извлеченные из архива.

---

5. СЧЕТ

Брату

1

Очень ласково цепкой лапой
Приласкал нас Британский Лев.
Много будут и долго плакать
Наши матери нараспев.

Лондон.
Лордам,
Обеим палатам
Счет — мой стих.
За моего убитого брата
И еще миллионы таких.

Сознаюсь — довольно долго
Головами не торговал.
Но считаю —
Не меньше, чем доллар,—
Каждая
Голова.

Ну, не их, не британцев, и петь ли,
Не о них ли, сиротка мой?
Очень ловко — английские петли
Крутит добрый поручик Джой…

2

Счет второй…
Только как мы положим?
Я на счетах прикинуть хотел.
Нет, не Крым!
А Поволжье
С трехмилльонной армией тел…

Да, ужасно горды англичане,
Даже к голоду гордость есть.
А ведь крошечным Клашам, Таням
Было по пять, по шесть.

В каждой хате
(Да, в каждой хате!)
Мне печальный скрипит напев.
Я боюсь, что волос не хватит
У тебя,
Британский Лев.

Много, много чужим и близким
Ваш приезд, чужеземцы, принес.
У моей знакомой курсистки
Провалился недавно нос.

3

Я к великим британским сагибам,
Как индус, умиленьем прожжен.
О, какое большое спасибо
Можно просто сказать — ножом!

Но всегда,
Хоть и злоба точит,
Хоть и плещется мыслями желчь,
Помню я,
Помним мы —
Не рабочий
Приходил наши села жечь.

Нам обоим Восток зажженный
Неиспытанно души жжет.
И мы оба — с портовым Джоном
Исторический пишем счет.

И когда нам столетия свистнут
(Это время вот-вот!),
Мы предъявим министрам
Из наганов
Свинцовый счет.

<1924>

6. 21 ЯНВАРЯ 1924 ГОДА

Каждый спину и душу сгорбил,
И никто не хотел постичь.
Из Кремля прилетели скорби:
«Двадцать первого… умер… Ильич!»

И, как будто бы в сердце ранен,
Содрогайся до основ,
Зарыдал хор рабочих окраин,
Надрывая глотки гудков.

И пошли с похоронным стоном,
И от стонов кривился рот.
Но читал я на красных знаменах,
Что Ильич никогда не умрет.

Но видал я, как стены дрожали,
Услыхавши клятвенный клич.
И, я знаю, в Колонном зале
Эту клятву слыхал Ильич;

Ну, так работу скорь,
Крепче клинок меча!
Мы на железо — скорбь,
Мы на борьбу — печаль.
Шире разлет плеча:
— Нет Ильича!

Конец января — начало февраля 1924

7. РАССКАЗ СОЛДАТА

Я люблю пережитые были
В зимний вечер близким рассказать…
Далеко, в заснеженной Сибири,
И меня ждала старуха мать.

И ходила часто до порогу
 (Это знаю только я один)
Посмотреть на белую дорогу,
Не идет ли к ней бродяга-сын.

Только я другой был думой занят.
По тайге дорога шла моя.
И пришли к ней как-то партизаны
И сказали,
Что повешен я.

Вскипятила крепкий чай покорно,
Хоть и чаю пить никто не смог,
И потом надела черный
Старый бабушкин платок.

А под утро, валенки надвинув,
В час, когда желтеет мгла,
К офицерскому ушла овину —
И овин, должно быть, подожгла.

Отпевать ее не стала церковь.
Поп сказал:
«Ей не бывать в раю».
Шомполами в штабе офицерском
Запороли мать мою!..

Вот когда война пройдет маленько
И действительную отслужу,
Я в Сибирь,
В родную деревеньку,
Непременно к матери схожу.

1924

8. РАССТРЕЛ

И просто так —
Без дальних слов —
Как будто был и не был…
За частоколами штыков
Так тяжело смотреть на небо…

И не борись…
И не зови…
И жизнь была не сладкой…
Как в лихорадке — грузовик,
И я — как в лихорадке.

Для волка сердце — ничего.
А много ли зверюге надо?
И с полушубка моего
Солдат весь путь
Не сводит взгляда.

Могу и душу подарить —
Вон там за следующей горкой…
……………………………………….
«Товарищ, дай-ка закурить…»
— «Последняя махорка…»

Колдобный дуб на что велик,
А в бурелом — соломке ровня.
Как аллигатор, грузовик
Улегся у каменоломни.

И офицер спросил:
«Готов?»
Я сосчитал штыки невольно.
Зачем им дюжина штыков?
И одного вполне довольно…

Потухли, ухнув, фонари!..
Жара… Во рту прогоркло.
 «Т-т-т-оварищ… дай-ка закурить».
— «Подохнешь без махорки…»

1924

9. НАЛЕТ

До курных хат — недалеко,
И кони ладно пропотели.
Буран косматым кулаком
Мотал и ёжил ели.

И брал на грудь буранный гул
Сосняк глухой и древний.
И псом испуганным в снегу
Корежилась деревня.

Полковник вырос над лукой:
«Закладывай патроны!»
И каждый скованной рукой
Тугой курок потрогал.

И застонал оконный звон!
Обезумевший вдрызг,
Всю ночь казачий конный взвод
Дырявил шкуры изб.

И никогда, как в тот восход,
Под розовевшим небом
У проруби багровый лед
Таким багровым не был…

Нагайка кинула коня.
Буран — опять напевней…
На дыбе дымного огня
Шаталася деревня…

1924

10. ПЕСНЯ О МАТЕРИ (1914 г.)

Вошел и сказал:
«Как видишь, я цел,
Взять не сумели
Враги на прицел.
И сердце не взяли,
И сердце со мной!
И снова пришел я,
Родная, домой.
Свинцовые ночи
Не ждут впереди!»
И орден
Пылал у него на груди.
А очи — как дым!
А сердце — как дым!
Так радостно жизнь уберечь
                                                     молодым!

И больно сказала
Седая мать:
«Мой милый,
Устала я плакать и ждать.
Я знаю, как много
Страданий в бою.
Но больше боялась
За совесть твою.
Скажи:
Человеком
На фронте ты был?..»
И глухо сказал он:
«Семнадцать убил…»
И годы — как дым,
И радость — как дым,
Так горестно жизнь потерять
                                                           молодым!..

И больше никто
Говорить не мог.
И молча солдат
Ступил за порог,
А сзади, как водная
Муть глубока,
Глазами старухи
Смотрела тоска.
Он шел к горизонту,
Тоска — впереди,
И орден…
Дрожал у него на груди…

Ах, бедная мать!
Ах, добрая мать!
Кого нам любить?
Кого проклинать?

1924

11. РОДИНА

Ты не будешь любовью пройдена,
Как не будешь пройдена вширь, —
Моя снежная, зябкая родина,
Старушонка седая — Сибирь!

Хоть совсем ты теперь не такая,
Времена — что по ветру дым:
Говорят, даже раньше тают
И твои голубые льды.

Не такая!
А белый и вьюжный
Мне буран завывает:
«Айда!»
Потому что совсем не хуже
Черно-бурая стала тайга;

Потому что на гиблой дороге
Еще часто, качаясь, идет
И татарин — байбак кривоногий,
И барсук остроскулый — ойрот.

Ах, старушка!
Буянный и вьюжный,
Мне буран завывает:
«Айда!»
Потому что совсем не хуже
Черно-бурая стала тайга…

А к тебе и на лучших оленях
Мне теперь не добраться к весне:
Я зимую, где мудрый Ленин
Отдыхает в полярном сне.

Только здесь не останусь долго:
Убегу я в Сибирь, — что ни будь!
Хорошо погоняться за волком,
Хорошо в зимовье прикурнуть!

Ты не бойся — я здесь не подохну!
Мой родной криволапый медведь!
Эх, на день бы собачью доху,
Хоть на день
                        Поносить,
                                          Одеть…

<1925>

12. НА СМЕНУ