Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

• Название: Энциклопедия йоги
• Автор: Георг Ферштайн
• Жанр: Философия

Автор книги, Георг Фёрштайн, известный, в широких кругах, своими научными трудами и произведениями, посвященными йоге. Книга "Энциклопедия йоги" - результат почти тридцатилетней научной-исследовательской и практической работы автора в данной области. Структурное и целостное изложение основ йоги, научных исследований и открытий, связанных с ее традицией большой вклад в популяризацию йоги. В книге рассматривается развитие практики йоги начиная с ведийской (Ведической) эпохи и заканчивая временами тантры и хатха-йоги, иллюстрируя повествование отрывками из основополагающих трудов по йоге автор раскрывает все тонкости практики. Материал изложен доступно и просто, сочетая научный подход и духовное восприятие, что позволяет рекомендовать эту книгу преподавателям йоги и телесно-ориентированных психотехник, специалистам в области истории религий, философии, психологии, теологии и культурологии, и менее подготовленным читателям, ищущим свой путь к самопознанию.

---

Равно и трактовка обряда прана-агни-хотра (пишется пранагнихотра), «жертвования огню дыхания» — подношение нищи различным видам дыхания — показывает тот ход мысли, который подготавливает почву для йогической теории и практики управления дыханием (пранаяма). Прана-агни-хотра оказывается символической заменой прежнего ведийского ритуала возлияния жертвенному огню (агни-хотра), наиболее распространенного из всех обрядов. В прана-агни-хотра [229] жизненная сила заменяет жертвенный огонь и отождествляется с трансцендентным Я, атманом. Однако это еще не полностью мысленно совершаемая жертва, как в случае с йогической медитацией или пожизненным воздержанием, поскольку прана-агни-хотра осуществлялась материально. Это важное жертвоприношение оказалось решающей вехой на пути к тому, что историки религии назвали интериоризацией жертвоприношения — обращение внешних обрядов во внутренние, или мысленные.

Араньяки

Араньяки, или «лесные учения», которые по своей природе весьма сходны с Брахманами, — ритуальные «книги» для правоверного брахмана, который удалился в лес (аранья) для затворнической жизни, посвящая себя тихому созерцанию и мистическим обрядам. Эти лесные жители — вана-прастха, как их позже будут называть — знаменовали первый шаг на пути все усиливающейся тенденции в Древней Индии ухода от мира (санньяса). Большинство Араньяк оказались утраченными, но некоторые дошли до нас: Айтарея- и Каушитаки-араиьяка (обе относятся к Рнгведё)', Tawnmu-рия-араньяка (относится к Черной Яджурведе); Брихад-араньяка (относится к Белой Яджурведе). Не сохранилось ни одной Араньяки для Сатведы и Атхарваведы. Эти лесные «книги», которые представлялись слишком утонченными или священными, чтобы передавать их в деревни или города, подготавливали почву для еще более эзотерических учений Упанишад, а также последующей традиции йоги в ее более аскетическом обличьи.

Начало упанишадской эпохи

Ядро старейших Упанишад — Брихад-араньяка-, Чхандогья-, Каушитаки-, Айтарея- и Кена-упанишада — по всей видимости, отделяет от нашего времени более трех тысячелетий [230]. Упанишадские мудрецы начали то, что обернется затем идеологической революцией. Они представили ведийский ритуал как напряженное созерцание, или медитацию, что лучше всего иллюстрирует следующий отрывок из Каушитаки-брахмана-упанишады (2.5):

Теперь — о сдерживании [себя, согласно] Пратардане; «внутренняя агшхот-ра» — называют [это]. Поистине, пока человек (пуруша) говорит, то он не может дышать — тогда он совершает подношение дыхания в речи. Поистине, пока человек дышит, то он не может говорить — тогда он совершает подношение речи в дыхании. Эти два бесконечных, бессмертных подношения он совершает постоянно — бодрствуя и во сне. Другие же подношения имеют конец, ибо они состоят из действий. И знающие это [мужи, жившие] раньше, не совершали подношения обычной агнихотрой.

Последняя строка показывает, что это символическое подношение агнихотрой совершалось уже предшественниками сочинителя отрывка, то есть мудрецами времен составления Брахман и весьма вероятно, даже раньше — провидцами ведийских Самхит. Но с Упанишадами символическая сторона подношения приобрела первостепенное значение. После этого Божественному можно было поклоняться исключительно мысленно либо сердцем, без внешней атрибутики.

Кто были эти мудрецы-новаторы? Они составляли разношерстную компанию: некоторые были выдающимися брахманами, наподобие знаменитого Яджнявалкьи, что наставлял саму знать; иные были менее именитыми брахманами, живущими затворниками в лесу; другие — могущественными царями наподобие Джанаки и Аджаташатру (правитель Каши, современный Бенарес, или Варанаси). Объединяла их склонность к эзотерической мудрости, или тому, что в античной Греции именовали гносисом: трансцендентным знанием, которое могло поднять их над мирской жизнью, даже над ведийской обрядностью и сулимыми ею небесами, к постижению необусловленной Реальности. Эту Реальность они предпочитали именовать брахманом, Абсолютом. Слово брахман происходит от глагольного корня брих, означающего «расти». Оно обозначает необъятную ширь высшего Сущего.

Самое важное, что упанишадские мудрецы единодушно обратились к созерцательной практике, или внутреннему поклонению (упасана) в качестве основного средства обретения трансцендентного знания. По сравнению с ними медитация, практикуемая правоверными брахманами, оставалась тесно связанной с жертвенными ритуалами, которым, как мы видели, отводилась решающая роль в древней ведийской религии. Даже лесные отшельники оставались приверженцами жертвенного культа традиционного ведийского общества; они лишь удалились от суеты повседневной жизни.

Представление о том, что за реальностью множественных форм — нашей вечно меняющейся вселенной — пребывает вечно неизменное единственное Сущее, уже присутствовало в ригведские времена. Новым было как раз то, что это великое открытие пересилило наследие жертвенной обрядности. Понятно, что упанишадские мудрецы были осмотрительны в передаче откровения — осуществляя ее в эзотерическом виде, что требовало соответствующего посвящения. Это видно из самого слова упанишад, которое означает «присаживаться рядом» (упа «рядом», ни «вниз», шад «садиться») с учителем. Упанишадские учения не были общедоступным знанием, и желавшим услышать их следовало подойти к мудрецам с подобающим уважением и смирением. В случае отсутствия должной подготовки им требовалось пройти через годы ученичества, прежде чем получить какое бы то ни было тайное знание. Эзотерическая мудрость Упанишад скорее нашептывалась, чем провозглашалась во всеуслышание. Сегодня эти наиболее драгоценные учения стали доступны в виде книг, и мы пытаемся читать Упанишады как развлекательную, или, в лучшем случае, священную и пробуждающую мысль литературу, редко подходя к этим древним учениям с почтением и чистотой помыслов, которых они когда-то требовали.

Упанишадские учения покоятся на четырех взаимосвязанных основополагающих представлениях: первое — конечная Реальность вселенной совершенно тождественна нашей внутренней сокровенной природе; иными словами, брахман равняется атману, Я. Второе — лишь познание брахмана/атмана избавляет человека от страдания и неизбежности рождения, жизни и смерти. Третье представление заключается в том, что помыслы и поступки определяют человеческую судьбу — закон кармы: вы становитесь тем, с чем себя отождествляете. Четвертое — покуда человек не освободится и не достигнет вне-образного существования брахмана/атмана благодаря высшей мудрости (джняна), ему суждено заново рождаться в божественных мирах, человеческом мире, или нижних (демонических) мирах, в зависимости от его кармы.

Многие ученые придерживаются мнения, что учение о переселении душ (пунар-джанман, досл, "перерождение" и сопутствующее ему учение нравственного воздаяния (карма) были неизвестны в ранневедийские времена и заимствованы у дравидов. Некоторые исследователи, наоборот, предполагают, что упанишадские мудрены скорее сами открыли круговорот рождений и смертей, управляемый железным законом кармы, нести переняли это представление у предполагаемых местных племен. Однако оба этих взгляда не замечают свидетельств самих Вед, которые дают понять, что уже ведийские риши верили в переселение душ карму.

Как бы там ни было, оба этих эзотерических учения стали заметой составляющей индуизма, буддизма, джайнизма и сикхизма. Каждая традиция, естественно, располагает своими собственными толкованиями того, как происходит перевоплощение и как можно средством духовной практики перехитрить самоподдерживающийся механизм [действия закона] кармы. Вскоре избавление от круговорота непрерывных рождений становится главной движущей силой индийской духовности, и поэтому мы будем постоянно встречаться с этой идеей на всем протяжении нашей книги.

Как единство следует его воспринимать, неизмеримого, постоянного. Атман свободен от страсти, вне пространства, не-рожден, велик, постоянен.

Брихад-араньяка-упанишада 4.4.20

В Ведах учение о запредельном Я не выражено в сколь-нибудь ясной форме, хотя оно содержится во многих мистическим местах. В Брахманах и Араньяках, однако, мы находим среди множества богословских рассуждений о ритуале и его космологических соответствиях первые разбросанные ссылки на Я [атман], которое вездесуще. Но лишь в Упанишадах полностью озвучивается это драгоценное учение.