Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

• Название: Энциклопедия йоги
• Автор: Георг Ферштайн
• Жанр: Философия

Автор книги, Георг Фёрштайн, известный, в широких кругах, своими научными трудами и произведениями, посвященными йоге. Книга "Энциклопедия йоги" - результат почти тридцатилетней научной-исследовательской и практической работы автора в данной области. Структурное и целостное изложение основ йоги, научных исследований и открытий, связанных с ее традицией большой вклад в популяризацию йоги. В книге рассматривается развитие практики йоги начиная с ведийской (Ведической) эпохи и заканчивая временами тантры и хатха-йоги, иллюстрируя повествование отрывками из основополагающих трудов по йоге автор раскрывает все тонкости практики. Материал изложен доступно и просто, сочетая научный подход и духовное восприятие, что позволяет рекомендовать эту книгу преподавателям йоги и телесно-ориентированных психотехник, специалистам в области истории религий, философии, психологии, теологии и культурологии, и менее подготовленным читателям, ищущим свой путь к самопознанию.

---

1.164: (=Атхарваведа 9.9-10): этот гимн, состоящий из пятидесяти двух стихов, — собрание глубоких таинственных загадок. Шестой стих, например, вопрошает относительно природы Одного, которое нерождено и тем не менее оказывается причиной проявленной вселенной. Стихи 20–22 рассказывают о двух птицах, сидящих на одном дереве. Одна ест его сладкую ягоду, тогда как другая наблюдает, не вкушая. Дерево можно рассматривать как символ мира. Непросветленное существо пожирает древесный плод, побуждаемое эго(ис)тичными желаниями. Просветленное существо, иначе мудрец, воздерживается и просто бесстрастно наблюдает. Дерево можно также принять за символ древа познания, чей плод вкушает мудрец, но только тот, кто не прошел посвящения. Более строгое ведантское толкование таково: взирающая птица есть невовлеченное Я, что вне мира природы; другая является воплощенным существом, втянутым в обусловленное существование. В стихе 46 мы находим поразительное и часто цитируемое высказывание о том, что одно безымянное

Сущее по-разному называется мудрецами.

Автор, или «провидец», этого особого ригведского гимна известен под именем Диргхатамас («Долгий мрак»). Он, безусловно, был одним из глубочайших мыслителей, или прорицателей, того раннего периода. Индийский ученый Васудэва А. Агравала, подробно исследовав этот гимн, именуемый асья-вамия-сукта, замечает:

Диргхатамас является воплощением всякого представителя философии и науки, чей понимающий взор устремлен на видимый мир. Его зрение сосредоточено на невидимом источнике, Первопричине, которая была когда-то Тайной, Тайной остается и ныне. Диргхатамас первый из тех, кто вопрошает: «Где Учитель, знающий ответ? Где ученик, приходящий к Учителю за откровением?»… Он быстро выхватывает образы самого Космоса, указуя многие символы, что несут в себе его тайну. Провидец, кажется, уверен, что Божественная слава, пусть даже настоящая Тайна, присутствует в каждой явленной форме и доступна пониманию [177].

3.31: Это обращение к богу Индре, приводимое ниже, содержит многие ключевые элемент ы ведийской метафизики.

3.38: Этот гимн, приводимый ниже, позволяет нам увидеть священную задачу сотворения основывающихся на видении молитвенных гимнов, которая была составной частью ведийской йоги риши.

3.57: Этот гимн, приведенный ниже, возносится во славу «Коровы», которая дает обильную духовную пищу и богам, и людям.

4.58: Этот гимн повествует об эзотерической символике гхи (гхрита) в жертвоприношении огню. Гхи, как сказано в пятом стихе, течет из сердца-океана. Его таинственное имя описывается как «язык богов», «пуп бессмертия». Сома величается (стих 2) «четырехрогим быком» с тремя ногами, двумя головами и семью руками. «Все мироздание», утверждает стих 11, «на тебя как на основу (дхаман) опирается/в океане-сердце, в силе жизни».

5.81: Этот гимн, приведенный ниже, вводит Солярную йогу[178], центральную в духовности ведийской цивилизации.

6.1: Ведийская духовность немыслима без бога Агни, являющегося тонкой субстанцией, скрывающейся за священным огнем, который возносит приношения к божественным мирам. Глубокая символика гимна связана с Агни и ритуалом огня.

6.9: Это прекрасное воззвание к богу Агни в образе Вайшванары, говорит о нем как о «свете бессмертном среди смертных», «более быстром, нежели мысль» и «заложенном в сердце».

8.48: Посвященный Соме, богу напитка бессмертия, этот гимн позволяет понять многое в ведийской духовности. Перевод помещен в следующий ниже раздел первоисточников.

10.61: Состоящий из двадцати семи стихов, этот относительно длиный гимн полон ведийского символизма, связанного с тайной солнца. Он был написан Набханедиштхой, чье имя означает «Самый близкий к пупу», где пуп является эзотерическим обозначением солнца, как видно из стиха 18. Согласно легенде, изложенной в Айтарея-брахмане (5.14), этот гимн и гимн 10.62 (также сочиненный Набханедиштхой) помог Ангирасам вознестись на небо. В стихе 19 великий провидец утверждает свою тождественность с солнцем, исступленно восклицая: «Вот я весь,/дваждырожденный, перворожденный [космического] закона».

10.72: Это другой космогонический гимн, обращенный к загадке происхождения вселенной. В третьем и четвертом стихах упоминается слово уттанапад, «чьи ноги простерты кверху», которым именуют богиню Адити («Бесконечность»), давшую начало миру. Это особое выражение приводит на ум позу уттана-чарана, упоминаемую в Смрити (3.198) Яджнявалкьи, произведении по этике и правоведению, которое обычно относят к первым векам н. э., но которое, безусловно, содержит материал значительно более раннего происхождения. Поза выполняется при поднятых ногах, как в случае стойки на плечах.

10.90: Изо всех космогонических гимнов, которые важны для изучения архаичной йоги в той мере, в какой они описывают не только развитие космоса, но также становление человеческой психики, пуруша-сукта, или «Гимн Человека», — один из наиболее удивительных. В начальном стихе говорится, что первочеловек (пуру ша) со вссх сторон покрыв землю, возвышался над ней еще на десять пальцев. Это может означать, что Творец превосходит свое творение, что проявленный мир происходит из запредельной Реальности, но не ограничивает ее. Более детальная версия этого гимна находится в Атхарваведе (15.6).

10.121: Провидец этого гимна зрит вселенную, словно появляющуюся из Золотого Зародыша (хиранья-гарбха). Великое единственное Сущее, чье «отражение — бессмертие», объявляется господином творения, который поддержал землю и небо. Девять стихов гимна из десяти заканчиваются повтором «Какого бога мы почтили жертвенным возлиянием?»

10.129: Известный как насадия-сукта, или «Гимн Творения», этот космогонический гимн предвосхищает позднейшие метафизические построения школы мысли санкхья, которая была тесно связана с йогой. Перевод дается ниже.

10.136: Он известен как кеши-сукта, иначе «Гимн косматого», перевод которого также представлен ниже. Кешин — это особый тип неведийского аскета, в котором некоторые ученые видят предтечу позднейших йогинов. Согласно санскритским комментаторам каждый стих гимна был сочинен различными мудрецами: Джути, Ватаджути, Випраджути, Вришанакой, Карикратой, Эташей и Ришьяшрингой.

10.177: Этот короткий гимн, переведенный ниже, позволяет взглянуть на ведийскую духовную практику провидческой, экстатической интуиции (манаша).

По мере улучшения понимания загадочной поэзии риши мы все больше постигаем всю сложность их духовной культуры. Небольшая подборка ригведских гимнов в Первоисточнике 5 дает лишь начальное представление о ведийской духовности и ее протойоге. Дальнейшие сведения можно почерпнуть в некоторых книгах Шри Ауробиндо, а из недавних — в сочинениях Дэвида Фроли [179].

Миллер исследовала Ригведу с точки зрения духовной практики и пришла к выводу, что дисциплина медитации (дхьяна) как основа йоги относится к ригведскому периоду. Она замечает:

Ведийские певцы были провидцами, которые зрели Веду и пели то, что зрели. У них видение и звук, прозрение и пение тесно переплетены, и эта связь двух функций восприятия образует основу ведийской молитвы [180].

Ведийский санскрит располагает двумя словами для обозначения молитвенного созерцания — брахман и дхи. Первое производится от глагольного корня брих, означающего «расти», или «расширяться», тогда как последнее означает напряженную мысль, вдохновенное умозрение, или созерцательное видение. Миллер так описывает брахманскую медитацию:

Она сама суть ведийского брахмана — ведийская магия: вопрошание и вызывание богов, активное участие посредством мыслительной энергии и духовного прозрения в божественном процессе, а не просто безучастное приятие внешних воздействий; добровольное взятие пробы глубин души и соответствующее словесное выражение этого; сами слова, в которые заклинание [молитвенное], мыслью схваченное, наконец изливается, являются лишь формой, в которую облекается вдохновение-видение-действие [181].

Согласно мнению Миллер, созерцательная практика в ведийские времена отражает три различные, но переплетающиеся стороны, которые она именует соответственно «мантрической медитацией», «визуальной медитацией» и «погружением в ум и сердце». Под «мантрической медитацией» она подразумевает мысленное углубление посредством источника звука, или священного слова (мантра). Визуальная медитация, опять же, заключена в понятии дхи (в последующем дхьяна), в котором видится конкретное божество. Наконец, погружение в ум и сердце является высшей ступенью созерцания, когда провидец па основе того, что Миллер именует «семенем-мыслью», разведывает великие психические и космические тайны, что приводило к созданию выдающихся космогонических гимнов наподобие «Гимна Творения» (Ригведа 10.129).