Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

• Название: Энциклопедия йоги
• Автор: Георг Ферштайн
• Жанр: Философия

Автор книги, Георг Фёрштайн, известный, в широких кругах, своими научными трудами и произведениями, посвященными йоге. Книга "Энциклопедия йоги" - результат почти тридцатилетней научной-исследовательской и практической работы автора в данной области. Структурное и целостное изложение основ йоги, научных исследований и открытий, связанных с ее традицией большой вклад в популяризацию йоги. В книге рассматривается развитие практики йоги начиная с ведийской (Ведической) эпохи и заканчивая временами тантры и хатха-йоги, иллюстрируя повествование отрывками из основополагающих трудов по йоге автор раскрывает все тонкости практики. Материал изложен доступно и просто, сочетая научный подход и духовное восприятие, что позволяет рекомендовать эту книгу преподавателям йоги и телесно-ориентированных психотехник, специалистам в области истории религий, философии, психологии, теологии и культурологии, и менее подготовленным читателям, ищущим свой путь к самопознанию.

---

Решительное оставление принятого образа жизни порой действительно угрожало общественному строю и установленному порядку. Следовательно, индуистские законодатели заклеймили то, что считали преждевременным отрешением, и вместо этого предложили другой общественный идеал стадий жизни (ашрама) — ученичество (брахамачарья), домохозяйство (гархастья), лесное отшельничество (ванапрастхья) и, наконец, полное отрешение (санньяса). В этой новой иерархической концепции отрешение было полностью одобрено, но только после того, как человек выполнит свои обязательства как домохозяин (грихастха, от гриха «дом» и стха «пребывать»).

Нужно было различать два уровня отрешения. Первый, известный как вана-прастхья («лесное обитание»), — это стадия жизни отшельником, который практикует своего рода эзотерический ритуал затворничества в лесу. Такого человека именуют «лесным обитателем» (веша-прастха). На второй стадии, известной как санньяса, требуется оставить даже жизни лесного отшельника с ее жертвенной обрядностью и принять на себя подвиг нищего странствования. Эти два образа жизни предвосхитили современный обычай выхода на пенсию, хотя, обратив закат человеческой жизни в священную миссию, индуистская традиция даровала старикам — по крайней мере, теоретически — то достоинство, в котором им отказывает наше современное западное общество.

Традиция отрешения оказалась столь же неотъемлемым свойством индийской духовности, как и обычай аскезы. Часто они накладывались друг на друга. Хотя слово санньяса впервые упоминается в Мундака-упанишаде (3.2.6), которую обычно относят к третьему или четвертому веку до н. э., но, возможно, она и более раннего происхождения, так как сама идея и сам идеал значительно старше. Брихадараньяка-упанишада (4.4.22), которая считается самым древним произведением данного жанра, говорит о правраджине, человеке, который «у-далился» (пра + врадж «бродить»), — то есть покинул дом и кров и целиком обратился к Самопознанию. В незабываемом отрывке Яджнявалкья, великий мудрый старец, наставляет ученика[139] таким образом:

Который выходит за пределы голода, жажды, печали, заблуждения, старости, смерти. Поистине, познав этот Атман, брахманы поднимаются над стремлением к сыновьям, над стремлением к богатству, над стремлением к мирам и ведут жизнь нищенствующих монахов. Ибо стремление к сыновьям есть стремление к богатству, а стремление к богатству есть стремление к мирам: ведь оба они — лишь стремления. Пусть поэтому брахман, отрекшись от учености, станет как дитя; затем, отрекшись и от детскости, и от учености, станет молчальником (муни)\ затем, отрекшись и от немолчания (амауна), и от молчания (мауна) [140], станет брахманом. (3.5.1)

Таким образом, Яджнявалкья характеризует отрешение как преодоление привязанности ко всякому ощутимому желанию, включая стремление к самому от решению. В другом месте в этом же сочинении (3.8.10) он выражает сомнение насчет полезности подвижничества (тапас). По его словам, предаваясь подвижничеству даже тысячи лет, тот ничего не достигнет, кто не познает вначале Непреходящее (Абсолют). Это утверждение выражает извечный парадокс духовного пути: мы ищем всего лишь то, что в некотором смысле уже нашли. Говоря иначе, чтобы познать Я, нашу находящуюся глубоко внутри реальность, мы просто должны утвердиться в совершенном спокойствии и припоминать.

Даже если индуистская ортодоксия считалась с теми, кто ощущал неодолимое влечение «уйти», отрешение обычно в лучшем случае прощалось, но никогда активно не поощрялось. А в некоторых кругах отрешение считалось незаконным. В Махабхарате (12.10.17 и далее), например, повествуется о Юдхиштхире, который, устав от ужасов великой битвы Бхаратов, ощутил потребность вести жизнь лесного отшельника. Его учитель Бхишма отвечает, что отрешение не приличествует воину. Бхишма также высказал циничное мнение (несомненно, основанное отчасти на действительности), что только неудачники выбирают подобный образ жизни.

Голодание лучше еды, творимой исключительно ночью. Неиспрошенная пища лучше голодания. Подаянная пища лучше неиспрошенной. Посему отшельник должен кормиться подаянной пищей.

Бриха-санньяса-упанишада (265)

То, что отшельники разнились между собой, становится вполне очевидным при чтении санскритских сочинений, затрагивающих проблему отрешения, особенно с так называемой Санньяса-упанишадой. Джабала-упанишада, датируемая примерно 300 г. до н. э. — один из самых древних трудов данного жанра, различает отшельников, которые поддерживают священный огонь, и тех, кто этого не делает, — то есть тех, кто в своем отрешении продолжает участвовать в ведийских священных обрядах; и тех искателей Бога, кто все это просто отбросил. Данный труд прославляет парама-хамсу («великого лебедя»), который плывет по жизни, не заботясь ни о чем, как первый отшельник. Примерно шесть столетий спустя Вайкханасасмарта-сутра (глава 8) дает более подробную картину. Она упоминает четыре типа лесных затворников и четыре типа странствующих отшельников. Лесные аскеты могли жениться, тогда как странствующие отшельники должны были жить одиноко, взыскуя лишь одного Самопознания.

Почти схожий перечень мы находим в Ашрама-упанишаде (примерно 300 г. н. э.). Это произведение упоминает четыре типа лесных затворников:

1. Вайкханаса, тот, кто проводит традиционный огненный обряд (агни-хотра) и питается дикими злаками и овощами, что растут в месте его обитания. Название вайкханаса происходит от префикса ви («раз-») и слова кхана («еда»). Оно указывает на воздержанность в пище этих отшельников.

2. Аудумбара, тот, чье пропитание состоит из диких злаков и фруктов, особенно фиников (удумбара).

3. Валакхилья, тот, кто получил свое прозвище от ношения собранных в пучок (кхилья) волос (вала). Их еда столь же скудна, как и у других отшельников, но они собирают пищу лишь восемь месяцев в году и в оставшиеся месяцы главным образом голодают. Такая аскетическая практика известна как чатур-масья («четыре месяца»).

4. Пхенапа, тот, чье имя буквально означает «пьющий пену». Возможно, это странное название происходит от их обыкновения пить утреннюю росу на листьях. Их пища очень скудна, состоит главным образом из некоторых видов фруктов. У пхенапов, в отличии от других затворников, нет постоянного местопребывания.

Странствующие отшельники (паривраджака) состоят из следующих групп:

1. Кутичака: название связано с их обыкновением завязывать волосы пучком, по имеет и другие смысловые оттенки. Слово кути может означать как «дом» или «кров», так и «соитие», тогда как корень чат значит «дрожать». Отсюда, кутичака — тот, кто дрожит, когда раздумывает о жизни домохозяина, особенно о соблазне половой привязанности; то есть тот, кто проявляет воздержание. Он странствует, облаченный в набедренную повязку, с посохом в руках и сосудом с водой. Он практикует медитацию посредством священных слогов или песнопений (мантра).

2. Бахудака: его образ жизни столь же непритязателен, как и у кутичаки. Питаются бахудаки восьмью крохами в день, которые они собирают «подобно пчелам». Само название буквально означает «изобилие воды» (баху «много», удака «вода») и указывает на то обстоятельство, что отшельники данного типа стремятся почаще посещать святые места, расположенные вдоль рек.

3. Хамса: этот бродячий аскет прозван так потому, что живет сродни «лебедям». (Строго говоря, слово хамса относится к мужской особи индийской разновидности диких гусей). Он даже не занимается собиранием подаяния для своего пропитания, а живет продуктами [жизнедеятельности] коровы, включая мочу и навоз.

4. Парама-хамса: образ жизни такого «высшего лебедя» больше напоминает спартанский. Этих людей описывают как умащающих свое тело пеплом в знак полной отрешенности от общепринятого существования. Различные произведения предписывают им всяческие обычаи наподобие ношения одной только набедренной повязки или бамбукового посоха. Но особенно важно, что их считают полностью состоявшимися существами. Согласно некоторым текстам, таким, как Вайкханаса-смарта-сутра, шрама-хамсы странствуют в обнаженном виде и часто посещают погосты. Этот удивительный обычай предвосхищает позднейшие ритуалы левого крыла тантры, которое будет представлено в семнадцатой главе.