Тони Парсонс - Моя любимая жена

• Название: Моя любимая жена
• Автор: Тони Парсонс
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38547-8

«Восток — дело тонкое». Тем более если это дело происходит в современном Китае.

Особо прихотливыми для человека Запада представляются здесь интимные отношения между мужчиной и женщиной. В этом пришлось убедиться молодому лондонскому юристу Биллу Холдену, приехавшему с семьей в Шанхай в надежде на быстрый карьерный рост. Внезапно вспыхнувшая любовь к китаянке настолько переворачивает его жизнь, что на многие вопросы он теперь смотрит иными глазами.

Общий тираж «Моей любимой жены» перевалил на сегодняшний день за три с половиной миллиона экземпляров. Это один из самых популярных романов всемирно читаемого Тони Парсонса.

---

— Жаль, что мы с тобой столько ссорились по пустякам, — сказал Билл.

Он произнес это почти шепотом, будто говорил сам с собой. И очень многое из того, что он носил в себе, о чем не решался даже заикнуться отцу, сейчас беспрепятственно складывалось в нужные слова.

— Ты всегда был моим героем. Я восхищался тобой. Я считал тебя самым лучшим отцом. — Билл слегка коснулся отцовской руки. Возможно, старик этого даже не почувствовал. — Мне всегда хотелось, чтобы в моей жизни было так, как у вас с мамой. — Он перевел дыхание. — И я всегда любил тебя, папа. Может, внешне это выглядело по-другому, но я никогда не переставал любить тебя.

Холден-старший спал.

Несколько часов спустя забрезжил рассвет. Билл проснулся, когда в палату вошла медсестра-чешка. Ловко удерживая одной рукой поднос, другой она включила свет.

— Ваш завтрак, мистер Холден, — сказала она.

Билл посмотрел на часы. Восемь утра. Больница просыпалась.

— Если хочешь, поешь, — предложил отец, когда они снова остались одни. — Мне сейчас ничего в глотку не лезет.

— Я тоже не хочу. Ты давно узнал… об этом? — спросил Билл.

— Почти сразу, как вернулся от вас.

— И почему ты молчал? Наверняка думал, что обойдется! — вдруг рассердился на отца Билл.

— Ну, думал. Не любил я никогда по врачам ходить. Только не говори мне сейчас: «надо было следить за собой». Раку все равно, следишь ты за собой или плюешь на себя. Лучше расскажи, как ты там в своем Китае. И вообще, как у вас.

Несколько фраз забрали у Холдена-старшего силы. Он снова закрыл глаза.

— У нас нормально, — соврал Билл, пододвигая стул к койке. — И у тебя все будет нормально. Как только тебе станет лучше, ты приедешь к нам. Вот Бекка с Холли вернутся в Шанхай, и я закажу тебе билет. На этот раз полетишь первым классом. Нечего экономить.

Стоило отцу серьезно заболеть… да что там… смертельно заболеть, как он сделался дорогим и желанным гостем. Билл со стыдом вспоминал, сколько раз он спорил с Беккой, не желая приглашать отца в гости. О чем они будут говорить? Или они давно не сцеплялись из-за очередной ерунды? Иногда он стыдился узколобых и прямолинейных отцовских рассуждений.

Билл с удовольствием стер бы из памяти все эти эпизоды, но было поздно. Если хочешь что-то исправить в прошлом, всегда бывает слишком поздно.

— Мы все встретим тебя в аэропорту. И ты останешься с нами, — продолжал Билл, ощущая прорвавшиеся слезы. С таким же успехом он мог обещать отцу полет на Луну и обратно. — Пап, ты будешь жить с нами, и все пойдет замечательно.

Холден-старший вдруг протянул свою, такую слабую теперь, руку и потрепал Билла по плечу, словно не он сам, а его молодой и здоровый сын нуждался в утешении.

Днем поговорить о серьезных вещах не удавалось — мешали посетители с типично больничной болтовней и бодрыми заверениями, что отец обязательно поправится. Билл надеялся на поздний вечер, если только старика не скрутит от боли или его сознание не затуманится от сильнодействующих лекарств. Если пронесет, тогда они «наверстают упущенное».

— Билл, как у вас с Беккой? — вдруг спросил отец.

Билл не думал, что их вечерний разговор начнется с этого вопроса. У него не хватило сил соврать отцу, отгородиться лживыми заверениями. Вранье незаметно пожирает человека, что-то отбирая у него. Насовсем. Как ни странно, это всегда уберегало Билла от лжи.

— Не знаю, папа, — ответил он на отцовский вопрос.

Старик глядел на него сквозь прищуренные веки. В душе Билла зашевелилось давнишнее, еще детское ощущение, которое он всегда испытывал, огорчая отца.

— У тебя появилась другая женщина? — спросил отец.

Откуда этот однолюб столько знал о хрупкости современных супружеских отношений?

Билл не воспользовался последним шансом солгать, а молча кивнул. Он ждал новых вопросов, однако старик молчал. Тогда Билл заговорил сам:

— Вам с мамой не приходилось разлучаться. Если бы не ее смерть, вы и сейчас были бы вместе. Как тебе это удавалось? Как у тебя получалось всю жизнь хранить верность одной женщине?

Холдена-старшего скрючило от нового приступа боли. Он тяжело выдохнул и заерзал на подушках. Билл вскочил, готовый помочь, но отец жестом велел ему сесть.

— Во-первых, не всю жизнь, а восемнадцать лет. Мы не были образцовыми супругами. Детям кажется, что родители сделаны из другого теста. Нет, Билл. У нас тоже случались увлечения.

Билл попытался представить, как выглядели родительские увлечения. Все равно мир тогда был несколько иным. Он пытался поставить отца на свое место, а мать — на место Бекки. Не получалось. Даже мысленно он не мог вообразить родителей в «Райском квартале». А чтобы его старик увяз в истории, в которой сейчас барахтался он сам, — это выходило за пределы воображения.

— Но вы оставались вместе, — сокрушенно произнес Билл. — Что бы ни происходило, вы оставались вместе.

Боль снова навалилась на старика. Он схватил с тумбочки пульт вызова медсестры — металлическую коробочку с большой красной кнопкой, но кнопку пока не нажимал.

— Мы оставались, потому что… ты же не бросишь своего ребенка ради другой женщины. — Старик поглядел на Билла так, словно он ничего не знал. — Все они одинаковы… в постели, — с трудом произнес Холден-старший и вдавил красную кнопку.

Отцу Билла нравилось хвастаться перед сиделками и медсестрами. Он никогда не страдал тщеславием, а тут его вдруг словно подменили. Вот и сейчас он старался пустить пыль в глаза молодой чешке, которая пришла взглянуть на график его самочувствия.

— Ну, как вам? — спрашивал Холден-старший, вертя в руках портативный DVD-плеер. — Одна из последних моделей. Это мне папа купил.

От неожиданности Билл даже рассмеялся. Но смешного тут ничего не было. Отец не просто оговорился. Такие слова вполне могли оказаться первыми «звоночками» помутнения рассудка. Билл дотронулся до высохшей отцовской руки, покрытой черными и желтыми следами от анализов крови, обезболивающих уколов и капельниц.

— Тебя сегодня что-то тянет шутить, — проговорил Билл, ободряюще улыбаясь. — А ты помнишь, как я принес тебе этот плеер? Это было в тот день, когда я прилетел из Шанхая. Я принес тебе его, диски с фильмами и конфеты. Неужели забыл?

По старческим щекам вдруг потекли слезы, словно Билл сказал ему что-то обидное.

— Но мой отец был здесь, — упрямо заявил Холден-старший. — Я его видел.

Чешка взглянула на Билла. Внешне лицо медсестры сохраняло полное бесстрастие, но Билл сумел прочитать адресованное ему послание: «Вы же знаете, что у таких больных из-за лекарств слабеет разум. Они погружаются в свой придуманный мир, и их все труднее вытянуть оттуда».

— Хотите побриться? — спросила она старика. — Вас хотите я побрею?

«Почему они все делают одинаковые ошибки в английском языке?» — подумал Билл.

— Спасибо, я сам побрею отца, — сказал он медсестре.

На седьмой день глаза у Билла закрывались сами собой. Его кренило то вперед, то вбок. Усталость была чудовищной.

— Отправляйся домой, — прохрипел отец. — Поезжай и выспись как следует.

За эти дни Билл успел привыкнуть к новому отцовскому голосу. Он почти забыл прежний голос Холдена-старшего. И новый голос казался ему вполне нормальным: не столько голос, сколько треск, создаваемый легкими, в которых почти нет воздуха, зато предостаточно боли.

Как ни странно, сегодня отец выглядел бодрее, нежели в предыдущие дни. Боль отступила, а вместе с нею отпала необходимость в отупляющих уколах морфина. Если не голос, то характер старика обрел знакомые властные черты. Холден-старший безапелляционным тоном приказывал сыну. Он снова лучше Билла знал, что тому нужно делать.

— Я тебе сказал: отправляйся домой, — повторил старик. — Или ты хочешь, чтобы тебе поставили койку рядом с моей?

Билл встал, разминая затекшую спину.

— Пожалуй, я действительно ненадолго тебя покину. Высплюсь, а утром снова приеду.

— Здравая мысль.

Холден-старший сидел на койке. Правда, теперь он находился в этой позе постоянно, даже когда спал. Уже мягче он добавил, что бессонница еще никому не шла на пользу.

— Я всего на несколько часов, — повторил Билл.

Он посмотрел на свежевыбритое отцовское лицо. Кожа у Холдена-старшего была гладкая, как у младенца. Билл вдруг вспомнил, что должен сказать отцу очень важные слова.

— Папа!

Отец опустился на подушку. Удивительно, сегодня движения давались ему легко, и боль не сминала его лицо в жуткую гримасу. Похоже, он и сам собирался вздремнуть. Вопрос сына заставил Холдена-старшего открыть глаза.

— Что еще?

А еще сын должен был сказать отцу простые, очевидные и такие необходимые слова.

— Я люблю тебя, папа, — произнес Билл и смущенно засмеялся.