Стефан Каста - Лето Мари-Лу

• Название: Лето Мари-Лу
• Автор: Стефан Каста
• Издательство: КомпасГид
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904561-93-2

Лето всегда пахнет луговыми цветами, любовью и счастьем. Безмятежность июльских дней — это застывшее время, когда секундная стрелка трепетно останавливается, оглядывается по сторонам и понимает, что спешить ей совершенно точно некуда.

Сбежав из пыльного и душного Стокгольма и окунувшись с головой в хуторскую жизнь, Адам и Мари-Лу подарили это лето друг другу, утонув в воспоминаниях, спорах, смехе. Их связывает череда летних каникул, прогулки по красивейшему лугу, окрещенному «бронзовым веком», и наивное детское «я хочу, чтобы мы всегда были вместе». Им было двенадцать, и в их руках был целый мир. Но этот мир — хрустальный шар, который за секунду разбился на миллион маленьких осколков. Прошло три года, и это лето — шанс все склеить. Много труда — да, много слез — да, много побед — безусловно!

Роман известного шведского писателя Стефана Касты «Лето Мари-Лу» был отмечен премией «Серебряный грифель» в 2001 и номинирован на Премию им. Бернарда Шоу в 2006.

---

Сперва мне кажется, что большая часть магии Фьюка исчезает из-за того, что здесь жило столько людей. Но вскоре я понимаю, что это делает остров еще более интригующим.

— А теперь здесь только ты и я, — говорю я.

— И нас, возможно, никто не потревожит, — говорит Мари-Лу и кивает на зеркальную гладь озера. — Вряд ли кто-нибудь доберется сюда в такой штиль.

* * *

Мы стараемся спастись от жары у воды. Не знаю, сколько сейчас градусов, здесь нет термометра, но думаю, сегодня самый жаркий день лета, градусов тридцать или даже больше. Потом я замечаю, что у меня нет и часов. Тогда я перестаю обращать внимание на такие мелочи.

Мари-Лу сидит в тени зарослей ольхи и что-то пишет в своей тетрадке. Я нахожу в палатке точилку, сажусь на берегу, скрестив ноги, и начинаю точить карандаши. Они пребывают в довольно плачевном состоянии, особенно мягкие. Я тружусь не торопясь, постоянно проверяю, достаточно ли они острые.

Здесь многое можно нарисовать. Мне хочется перенести на бумагу жизнь Отшельника, то, что он видел. Когда я выбираю сюжеты, понимаю, что это всего лишь выдернутые детали, осколки целого. В каком-то смысле я стою слишком близко, топчусь прямо посреди будущей картины. Нужно взять лодку, отплыть на некоторое расстояние и зарисовать остров таким, какой он есть, похожим на окаменевшее судно с белым маяком вместо трубы и сосновым лесом вместо паруса.

Но пока я рисую лодку, лежащую на каменистом берегу. Сначала использую очень мягкий карандаш, и графитный стержень почти тает на бумаге. Он оставляет жирные черные линии, которые удивительно хорошо соответствуют характеру лодки. Я сосредоточенно работаю пятнадцать-двадцать минут. Рисую просмоленные доски, мачту, веревку, тянущуюся по берегу, тихую бухту на заднем фоне. Я внезапно прекращаю рисовать. Чувствую, что картина готова. Вытягиваю руку с альбомом, рассматриваю свою работу и прихожу к выводу, что этот рисунок — один из лучших, сделанных мной.

* * *

— Искупаемся? — спрашиваю я, наклоняюсь к Мари-Лу и вытираю с ее лица несколько капелек пота.

— С удовольствием. Так жарко, что я, кажется, сейчас растаю.

Она закрывает альбом и отодвигает его от себя.

Я подвожу ее к воде и уже собираюсь взять ее на руки, но она просит меня завезти ее в воду прямо в коляске.

— Так ты сможешь потренироваться, — говорит она.

У меня нет никакого желания плавать. Это довольно нелепо. Разве Робинзон Крузо посещал курсы по плаванью? Я толкаю перед собой коляску и чувствую под ногами песчаное дно. Это удивляет меня. Интересно, откуда вообще берется песок на дне?

— Какая холодная, — говорит Мари-Лу, когда вода медленно поднимается вверх по ее ногам.

Когда она достигает сиденья, Мари-Лу внезапно встает и с криком бросается в воду. Изо всех сил бьет руками по воде. Брызги летят во все стороны, в том числе и на меня. Я начинаю вопить во всю глотку, пытаюсь отбежать в сторону, но уже поздно. Мари-Лу смеется надо мной. Вдруг я вспоминаю другой день, другое лето, когда она плескалась точно так же и точно так же брызгалась.

Я бросаюсь в воду, ныряю и делаю несколько спонтанных движений руками и ногами. Чувствую, что сегодня мне легче, чем раньше.

— Адам! — кричит Мари-Лу. — Ты же плывешь!

Я, смеясь, отвечаю:

— Если я несколько раз взмахнул руками, это еще не значит, что я плыву.

Но она не слушает меня:

— Сделай еще раз! Точно так же!

Я послушно разбегаюсь, бросаюсь в воду, взмахиваю руками и шевелю ногами. Прежде чем встать на дно, я делаю еще несколько гребков, поскольку у меня правда получается.

— Пять! — кричит Мари-Лу. — Адам, ты сделал пять гребков!

— Правда? — недоверчиво спрашиваю я. Пять гребков. О Боже! Это невероятно. Интересно, на какую оценку тянут пять гребков по шкале пловцов?

— Адам, ты можешь плавать. Давай еще раз, но чуть-чуть спокойнее.

Я стою как во сне, снова и снова считаю до пяти. Сначала я не слышу, что она говорит. Потом беру себя в руки и пытаюсь повторить. Разбегаюсь, но не так быстро, гребу руками, но стараюсь не торопиться. Вода сейчас теплее. Мари-Лу громко считает:

— …четыре… пять… шесть… семь! Не останавливайся! Вытягивай руки! Еще немного! Хорошо! Думай о Бритт Бёрьессон!

Я делаю, как она говорит. Еще несколько гребков ради нее. Затем я начинаю хлебать воду и вот-вот утону. Я встаю на ноги, голова идет кругом.

— Сколько?

— Четырнадцать.

— Четырнадцать?

— Адам, ты умеешь плавать!

— Четырнадцать? А ты не врешь?

— Нет, ты правда можешь. Ты прекрасно плывешь. Все правильно. Теперь нужно просто тренироваться. Ты же в этом эксперт. Чем больше ты тренируешься, тем увереннее ты будешь плавать. Могу поспорить, что в это лето ты сможешь проплыть пятьдесят метров.

— Пятьдесят метров! Ты с ума сошла.

Мари-Лу смотрит на озеро:

— Это примерно как отсюда до Меллён.

Я прикидываю расстояние до заросшего острова на другой стороне. Мне кажется, я понимаю, что произошло. Мой паралич прошел. Я забыл о том, что не умею плавать. Забыл, что боюсь. Это как научиться ездить на велосипеде. Едва подумаешь, что ничего не получится, сразу же падаешь.

— Нет, — говорю я. — Не так далеко. Не до Меллён.

* * *

— Хочешь помочь мне немного потренироваться?

— Конечно, — отвечаю я. — На берегу?

— Лучше в воде. Но поближе к берегу.

Мы немного перемещаемся. Я все еще взволнован своими быстрыми успехами в плавании. Но я рад, что Мари-Лу хочет тренироваться. Она впервые сама просит меня об этом.

Я помогаю ей сесть на дно, вытянув ноги. Она опирается на руки и начинает поднимать и опускать тело. Она делает пять подъемов с короткими перерывами. Повторяет упражнение. Потом переворачивается на живот и выполняет несколько серий отжиманий на руках. Я держусь рядом, в любой момент готов поймать ее, если она потеряет равновесие.

— Разве ты не будешь тренировать ноги? — спрашиваю я, когда она отдыхает, стоя на четвереньках.

— Руки важнее, — тяжело дыша, отвечает она. — Ведь можно сказать, что я хожу на руках. Вначале мне было очень трудно ездить на коляске. Я просто выбивалась из сил. До тех пор, пока я не натренировала мышцы. Большинство людей даже не представляют себе, что значит, когда вдруг верхняя часть тела начинает выполнять всю работу.

— Я никогда раньше об этом не задумывался.

— Я часто тренировалась в бассейне. Плавала, но только на руках. Это полезно.

— Так вот почему ты так хорошо учишь плавать!

— Возможно.

— Больше года я была завсегдатаем клуба в торговом центре Фрёсунда.

— Клуба для инвалидов?

Мари-Лу кивает:

— Я хотела сделать упражнение «велосипед», но здесь немного глубоко.

Мы перемещаемся ближе к берегу, туда, где глубина не превышает десяти сантиметров. Мари-Лу ложится на спину и начинает работать правой ногой. Она сгибает ее, я удерживаю ногу в согнутом положении, чтобы увеличить нагрузку, затем Мари-Лу распрямляет ее.

— Так достаточно?

— Посильней.

Я сильнее нажимаю на ногу. Мари-Лу снова вытягивает ее. Пот течет по ее лицу.

— Хорошо, — говорю я. — Еще немного. Затем меняем ногу.

Мы делаем упражнение то правой, то левой ногами. Затем она приступает к чистому «велосипеду» обеими ногами. Это великолепное упражнение, даже для меня. Она старается изо всех сил. К моему удивлению, я понимаю, что у неё довольно сильные ноги.

* * *

Я варю спагетти и разогреваю готовый соус из помидоров, лука и сладкого перца. Мы едим в тени одного из деревьев, посаженных Отшельником. Я размышляю о его жизни, о тех временах, когда его еще не было, а остров был почти перенаселен, как город. Возможно, когда Отшельник приплыл на остров, здесь было уже пустынно. Люди пустили все, что тут росло, на топливо и стройматериалы. Раньше так делали. Вырубали леса, потому что иначе не выживешь. Вереск, разросшийся повсюду, подтверждает это. Он пускает корни там, где земля истощена, и другие растения не могут расти.

Я рассказываю о своих мыслях Мари-Лу. Она говорит, что не знает, как тут было раньше.

Интересно, что искал здесь Отшельник? Тишину и спокойствие? Возможно. Но мне кажется, он искал нечто большее. То, что мы все ищем в глубине души. Думаю, он нашел это среди скал Фьюка. Иначе не остался бы здесь на пятьдесят лет.

* * *

Вечером Мари-Лу сидит и пишет в своей тетради, а у меня появляется желание заняться ее портретом. Я листаю свой альбом и нахожу незавершенный набросок. Сажусь, скрестив ноги, и начинаю незаметно рисовать. На ее губах играет легкая улыбка. Я узнаю ее. Так Мари-Лу иногда смеется про себя над тем, что читает или думает. В такие минуты она улыбается как Мона Лиза. Через некоторое время она поднимает на меня взгляд и удивленно спрашивает:

— Ты меня рисуешь?