Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

• Название: Мореплаватели солнечного восхода
• Автор: Те Ранги Хироа
• Издательство: Географиздат
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1959

Советским читателям широко известна книга норвежца Т. Хейердала «Путешествие на Кон-Тики», где доказывается теория заселения островов Тихого океана со стороны Америки. Идея данной книги противоположная — доказать, что заселение тихоокеанских островов шло с запада на восток.

Автор этой книги, уроженец Новой Зеландии, в жилах которого течет маорийская кровь, превосходно знал маорийский язык и языки полинезийцев. Знание местных языков позволило ему стать и знатоком истории этой части земного шара, знатоком легенд и преданий жителей далекой Океании. Основываясь на блестящем знании фольклора, а также на археологических материалах автор рассказывает о замечательных мореплавателях-полинезийцах, умевших преодолевать тысячи километров на своих крохотных суденышках.

Книга написана превосходным языком и читается с огромным интересом.

---

57

Экспедиция миссионеров на корабле «Даф» («Пудинг») представляет интереснейший эпизод в истории колонизации Океании. Это была первая попытка британского правительства использовать в широких размерах проповедников-миссионеров как своих агентов-разведчиков. Попытка не удалась. Миссионеры расселились на ряде островов Центральной Полинезии, устроив свою штаб-квартиру на Таити. Но они оказались совершенно неподготовленными к жизни в непривычной обстановке, а коренные жители встретили их враждебно; миссионеры вынуждены были вскоре уехать. Некоторые из них сумели, однако, составить интересные описания островов и быта их жителей. Последующие лучше организованные попытки христианизации островов Океании были более успешны.

58

В 1871 г. Мангареву посетил (проездом на Новую Гвинею) известный русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай, проведший на острове четыре дня. Он описал главным образом антропологический тип островитян (см. Миклухо-Маклай. Путешествия, т. II, 1941, стр.148, 151; Собрание сочинений, т. I, 1950, стр. 58–68).

59

Способы погребения у полинезийцев были довольно разнообразны, в зависимости не только от местных обычаев, но и от социального положения умершего: в этом отчетливо сказывался кастовый строй старой Полинезии. Тела умерших вождей и людей из высших сословий хоронили с особыми сложными обрядами, и обычно самый способ погребения был иным. Наиболее распространенными способами погребения в Полинезии были: зарывание в землю (в вытянутом или сидячем положении), водяное погребение и бальзамирование с положением в склеп. Воздушное погребение, широко распространенное у более отсталых народов, встречалось редко, кремация — еще реже. Местами было распространено пещерное погребение. Так, например, простое зарывание в землю применялось к телам рядовых общинников на островах Тонга, Самоа, Таити и др. На Самоа трупы иногда оставляли на подмостках в лесу, а после сгнивания кости зарывали. Водяное погребение (опускание трупов в море) практиковалось на острове Ниуе и, как один из наименее почетных способов, на Новой Зеландии; на Гавайях так поступали с телами рыбаков; разновидностью того же способа было отправление тела умершего на лодке в море (Самоа). Обычай водяного погребения, видимо, возник в эпоху великих переселений и был связан с воспоминанием о стране предков. Покойника как бы отправляли на его прародину. На Маркизских островах тела простых общинников прятали в пещерах или на деревьях; на Гавайях их хоронили в пещерах или в жилом доме. Тела вождей на Маркизских островах бальзамировали и погребали в особых усыпальницах. Так же поступали на Самоа, Тонга и Таити. На Мангареве вождей погребали в священных марае, на Гавайях — в особых тайниках, в пещерах или в святилищах. В настоящее время все эти разнообразные способы погребения умерших вышли из обычая и заменены европейским способом зарывания в землю.

60

Автор лишь изредка и вскользь упоминает о тех формах собственности и отношениях эксплуатации, которые существовали у полинезийцев до прихода белых. Буржуазная наука вообще уделяет этим вопросам мало внимания, а иногда и сознательно их затушевывает. В действительности на большинстве островов Полинезии разложение первобытнообщинных отношений к началу XIX в. зашло уже так далеко, что выделилась крупная родоплеменная знать, захватившая в свои руки землю и принуждавшая массу населения нести за право пользования его известные повинности. На основе этого классового (сословного) расслоения намечались уже зародышевые формы государственной власти. Разумеется, эти формы туземной эксплуатации были довольно мягкими сравнительно с жестоким колониально-капиталистическим гнетом, который установили здесь в XIX в. европейские и американские завоеватели.

61

Автор лишь вскользь касается мятежа команды «Баунти» в 1789 г., с которым связано начало новой, чрезвычайно интересной истории остров» Питкэрн. Покинутый древними полинезийскими колонистами, остров был вновь заселен взбунтовавшейся командой английского корабля «Баунти». Матросы этого корабля, не стерпев жестокостей капитана Блая, посадили его с приверженцами в шлюпку (с большими трудностями он впоследствии добрался до острова Тимор), а сами высадились сначала на острове Таити; потом же, опасаясь преследования, перебрались оттуда на необитаемый и малоизвестный островок Питкэрн; с собой они при этом захватили несколько таитянских мужчин и женщин. После нескольких лет смут и кровавой вражды в оставшейся части маленькой колонии водворился мир. Потомство этих английских матросов и полинезийских женщин долгое время жило на своем уединенном острове без всяких сношений с окружающим миром. Никто не знал о судьбе скрывшихся мятежников, пока о них в 1813 г. не сообщил попавший случайно на остров капитан Фольгер, а в 1825 г. — более подробно капитан Бичи. После этого связь маленькой колонии с внешним миром возобновилась, хотя оставалась очень нерегулярной. В 1871 г. остров Питкэрн посетил русский корвет «Витязь», и ехавший на нем Н. Н. Миклухо-Маклай сделал некоторые наблюдения над островитянами (см. Н. Миклухо-Маклай. Путешествия, т. 2, М.-Л., 1941, стр. 147–148; его же, Собр. соч. т. I, 1950, стр. 54–58). Колония на острове Питкэрн существует и сейчас. Наиболее подробно обследовал ее в 1934–1935 гг. антрополог Шапиро, давший интересное описание этой своеобразной англо-полинезийской метисной группы (см. Н. L. Shapiro. The heritage of the Bounty. The Story of Pitcairn through 6 generations, L., 1936).

62

О грабительской деятельности авантюриста Дютру-Борнье более подробно рассказывает Н. Н. Миклухо-Маклай, побывавший у берегов острова Пасхи как раз в то время (Н. Миклухо-Маклай. Путешествия, т. I, 1940, стр. 142–143; его же, Собрание сочинений, т. I, 1950, стр. 46).

63

Автор ограничивается мягким упреком по адресу «ранних миссионеров», которые «не проявили любознательности» в отношении преданий и истории туземцев острова Пасхи. Он умалчивает о том, что эти миссионеры вместо «любознательности» проявили отвратительный вандализм, предав уничтожению ценнейшие памятники письменности на острове: по приказанию миссионера Эжена Эйро крепленые туземцы сожгли почти всё дощечки с драгоценными надписями (1868); лишь несколько случайно уцелевших экземпляров хранится сейчас в музеях Европы и Америки.

64

Первое издание книги А. Метро вышло в свет в 1940 г. (Alfred Metraux Ethnology of T. Easter Island, Honolulu, 1940). См. С. А. Токаpeв. Новая книга о культуре острова Пасхи («Советская этнография», № 4, 1946).

65

Имеется в виду венгерский лингвист Хевеши. Против его теории наличия связи между письменами острова Пасхи и древней письменностью Мохенджо-Даро энергично выступил Метро. В возникшей между ними полемике Хевеши был поддержан видным венским ученым Хейне-Гельдерном и некоторыми другими исследователями. Те Ранги Хироа примкнул к точке зрения Метро.

66

Излагаемая здесь автором гипотеза происхождения письменности острова Пасхи, совпадающая со взглядами Метро, заслуживает серьезного внимания, но она не может считаться окончательным разрешением вопроса. В последние годы советскими учеными Б. Г. Кудрявцевым, Ю. В. Кнорозовым и Н. А. Бутиновым сделан крупный шаг вперед к решению данной проблемы.

67

Гавайские острова были открыты капитаном Куком в 1778 г., хотя есть гипотеза о посещении их испанскими моряками еще в XVI в. Кук назвал их Сандвичевыми островами (в честь лорда Сандвича), и это название сохранялось очень долго. С конца XVIII в. у берегов архипелага стали появляться европейские и американские корабли. В числе их были и русские: «Надежда» и «Нева» (1804), «Рюрик» (1815), «Предприятие» (1824–1825) и др. Русские моряки оставили чрезвычайно ценные описания Гавайских островов и быта их жителей. Богатая природа островов и их удобное положение посреди Тихого океана привлекали множество торговцев и разного морского сброда. В 1790–1820 гг. с островов усиленно вывозили ценное сандаловое дерево; его истребили за эти годы полностью, а население от непосильной повинности (перетаскивание тяжелых бревен на руках) во множестве гибло. С 1820 г. на островах стали все чаще появляться китобои, для которых Гавайи представляли удобную стоянку. Торговля с европейцами и американцами была выгодна гавайской правящей верхушке, но на массу населения ложились лишь новые, дополнительные повинности. Из-за эпидемий и падения рождаемости население сильно сокращалось в численности. Вследствие соперничества великих держав ни одной из них' не удалось захватить Гавайские острова. Этим соперничеством искусно пользовались местные короли из династии Камехамехи, объединившей под своей властью еще в начале XIX в. весь архипелаг. Однако к концу XIX в. власть американского капитала на островах чрезвычайно усилилась. Лучшие земли были захвачены американскими монопольными компаниями, которые стали разводить на островах товарные культуры-сахарный тростник и ананасы. Для работы на плантациях стали ввозить китайцев, японцев и филиппинцев, которые постепенно составили значительную прослойку, а позднее даже большинство населения Гавайев. В конце XIX в. агенты американского империализма свергли власть местной королевской династии (в 1893 г.), и после нескольких лет фиктивной «республики» США объявили об аннексии Гавайских островов (в 1898 г.). В настоящее время туземцев на островах осталось очень мало: около 22 000 человек из общей численности населения примерно в 425 000. Туземная культура и старый общественный строй целиком разрушены. Господствует чисто капиталистическая система хозяйства с жестокой эксплуатацией как туземных, так и ввезенных рабочих.