Клаус-Дитер Шруль - Сабах - утренняя заря

• Название: Сабах - утренняя заря
• Автор: Клаус-Дитер Шруль
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Автор, врач из ГДР, на основании своих дневников не только рассказывает о трудовых буднях, заполненных самоотверженной борьбой с тропическими заболеваниями, но и органически связывает свой рассказ с повествованием об историческом прошлом Южного Йемена, с живым описанием картин быта, нравов и обычаев его народа.

---

Клайс-Дитер Шруль Сабах — утренняя заря

СЧАСТЛИВАЯ АРАВИЯ

Маассаляма — прощайте! Увидимся ли мы когда-нибудь снова? 18 августа. В помещении аэропорта гнетущая духота, а на улице метет песчаная буря. Проститься пришли все — мои коллеги, друзья и товарищи. Более двух лет мы работали вместе. То были трудные, насыщенные событиями годы. Трудные и неповторимые. Вот Ахмед Шаиф, начальник госпиталя, в котором я работал вместе с другими врачами из ГДР; Мульхи, заведующий отделением и друг семьи; «мистер Корт» — моя правая рука на амбулаторных приемах и переводчик; Ахмед Али, административный работник и верный провожатый в служебных поездках по стране; Абдель Маула, рассказавший мне многое о своей родине, и Мухаммед Сафи, сотрудник министерства. Амаль пришла передать мне привет от медицинских сестер.

По старому обычаю южных йеменцев мы обнимаемся, пожимаем друг другу руку, и я целую каждого сначала в правую, а затем в левую щеку. Только Амаль мне, к сожалению, нельзя поцеловать, даже в последний день моего пребывания в этой стране. Как во сне я прохожу через турникет и лишь тогда только осознаю: это прощание навсегда. В дрожащем сверкающем мареве, повисшем над взлетным полем, стоит Ту-154. Мощный рев трех его двигателей слышен в зале ожидания. Мухаммед Сафи приносит мне в салон самолета бутылку прохладительного напитка и говорит о поездке в Шестую провинцию,[1] куда мы должны были отправиться вместе, а теперь ему придется ехать одному.

В зале ожидания слышны языки всех народов мира. Возвращается домой экипаж советского рыболовного траулера, студенты из Южного Йемена летят в Mоскву, африканские учителя — на конференцию в Берлин. Самолет взмывает широкой дугой и вот уже парит над горой Шамсан, к отрогам которой прильнул город Аден. Дымка облаков, только что прикрывавшая горы, внезапно разрывается, и я в последний раз окидываю взглядом эту страну, омываемую лазурным морем. Светлое побережье окаймляет коричневые голые вулканические горы. В блеске солнца исчезает из виду эта страна, но забыть ее я уже никогда не смогу, потому что для меня она была страной лучистых глаз, не скрытых под покрывалом.

Я вспоминаю день моего отъезда из Берлина два года назад в мае 1972 г. Наступила уже настоящая весна, и в один прекрасный, солнечный день в министерстве здравоохранения мне выдали авиабилеты: красный — на самолет нашего Интерфлюга до Каира, голубой, с изображением головы Нефертити, — на самолет египетской авиакомпании от Каира до Адена. Сотрудница министерства сказала мне:

— Полетите до Каира. Там пробудете три-четыре дня, а затем отправитесь в Аден. Надеемся, что курс интенсивной подготовки по английскому языку вам пригодится и в пути, и на месте работы. Если в пути возникнут осложнения, обратитесь в соответствующие представительства нашей страны. А в остальном сами решайте, как лучше поступить.

Напутствия входят в ее обязанности по роду службы, а для меня, моей жены и детей они — начало большого события.

Спустя четыре с половиной часа Ил-62 совершил посадку в международном аэропорту в Каире. Таможенники одеты в безукоризненно белые мундиры с большими сверкающими золотыми пуговицами. Оформление документов и выдача багажа производятся быстро и вежливо, и вот мы уже сидим в машине представителя нашего торгового предприятия «Лимекс». В открытое окно машины проникает свежий теплый воздух и доносятся звуки арабской музыки.

Наша мечта познакомиться с Аравией сбывается. Ранним утром в раскрытые, защищенные от солнца лишь опущенными жалюзи окна врывается пронзительный голос созывающего к молитве муэдзина из мечети, расположенной неподалеку от нашего дома. Ее острый минарет, пронзая небо, сверкает в утренних лучах солнца. По улицам торопливо шагают ослики, погоняемые сидящими на их спинах мальчишками, их покрикивания весело звучат в теплом утре наступающего дня.

Ослики развозят по магазинам главным образом всевозможные фрукты и лепешки. Так как мы Остановились не в самом центре, а в Замалеке, то шум просыпающегося многомиллионного города с резкими гудками автомобилей доносится до нас как слабый гул далекого морского прибоя.

Позднее, во время поездки в одном из многочисленных бело-голубых такси, мы восхищались виртуозностью шоферов, мастерски лавирующих в огромном транспортном потоке. Вмятина или царапина, даже основательно помятый капот здесь считаются, по-видимому, достоинством, даже украшением.

На всем лежит тонкий слой песка, который ветер приносит из пустыни. Она начинается прямо за воротами города, и там, где воды Нила теряют свою власть, зелень полей исчезает в ее серо-коричневых песках. Мы побывали в поселках, в которых в эпоху президента Насера были построены простые, но удобные жилища, полюбовались новостройками, протянувшимися вдоль дороги, ведущей к пирамидам, телевизионной башней на острове Гезира, с трудом прошли по многочисленным улочкам, битком набитым торговцами, предлагавшими нам все самое лучшее, по самым дешевым ценам и исключительно для нас. Мороженое на берегу Нила мы ели в обществе двух шейхов, приехавших из пустыни и сидевших за одним с нами столиком.

Автобус везет нас по берегу Нила мимо широких плотин, больших лодок с огромными белыми парусами, выстроившихся вдоль берега в ожидании, пока их столкнут или вытащат на глубоководье.

На берегу в лачуге, сколоченной из досок и жести, живет, а точнее сказать, ютится семья лодочника. Дети играют в теплом, нагретом солнцем, грязном иле. Женщины готовят на костре еду. Как тесно здесь, в Каире, переплетаются нищета и богатство! Долго ли еще так будет?

К пирамидам, в Гизу и Мемфис, нас повезли товарищи из ГДР, специалисты по сельскому хозяйству, работающие в дельте Нила. Несмотря на предостережения, мы оказались жертвами плутоватых гидов. С двугорбого верблюда я смог слезть лишь после того, как уплатил весьма солидную сумму.

Далеко в пустыню уносит дым из труб виднеющегося на горизонте Хелуанского металлургического комбината, построенного с помощью Советского Союза. Хелуан стал центром рабочего класса современного Египта. У подножия пирамид проносятся голубые поезда, сделанные в Хённигсдорфе. Многое можно было бы еще рассказать об этом городе, его музеях, золотой маске Тутанхамона, его мечетях, особенно об алебастровой. Но наши мысли постоянно устремляются на юг Аравийского полуострова, к «южным воротам Аравии».

Через два с половиной часа самолет египетской авиакомпании «Комета» приземляется в аэропорту Джидды, современного аравийского портового города. Этот город с населением 280 тысяч человек — первый пункт, к которому устремляются многочисленные паломники со всех концов земли по пути к святым местам — Мекке и Медине. Паломники прибывают сюда пароходами и самолетами. Из нашего самолета также выходят мужчины в белых одеждах, с бритыми головами, исхудавшими лицами, босые. Их места занимают другие пассажиры. По трапу поднимается мужчина, ведя за собой трех женщин, плотно укутанных в покрывала. Им ничего не видно сквозь черную чадру. Даже в самолете им не разрешается снять ее.

Рядом с самолетом, на бетоне взлетно-посадочной полосы мусульмане расстилают свои маленькие молитвенные коврики или просто газеты и совершают намаз.

Над землей еще царит глубокая ночь, когда «Комета» пролетает вдоль побережья Красного моря, держа курс на юг. Вдали показалась Ходейда, портовый город Йеменской Арабской Республики на Красном море.

Когда самолет приземлился и двери открылись, в салон хлынула горячая волна влажного воздуха. Многие пассажиры, видимо уже знакомые с этой местностью, разделись до маек, но я не отважился последовать их примеру, надеясь, что снаружи будет, прохладнее, и очень скоро пожалел об этом. Горячий воздух застыл в неподвижности. Часть пассажиров в сопровождении стюарда быстро устремилась к небольшому зданию на краю летного поля, в зал для транзитных пассажиров. Мы бежим рысцой, вдыхая оранжерейный воздух. Мы почувствовали себя просто счастливыми, когда узнали, что через полчаса сможем продолжить наш полет в Аден в прохладном салоне «Кометы». Монотонно гудят моторы машины. Она летит над суровым горным царством, лишь кое-где пересеченным вади. В лунном свете можно различить редкие селения. Я задумываюсь над прошлым этой части земли, где в древности торговля благовониями повлекла за собой расцвет культуры, которую позднее поглотила пустыня. Вот она, Арабиа Феликс (Счастливая Аравия) римлян и греков. Название этой местности Аль-Йемен[2]

они распространили на весь юг Аравийского полуострова, включая гористый юго-запад, Хадрамаут и восточную часть Омана. В настоящее время в это понятие входят только ЙАР и НДРЙ. Дошедшие до нас очень скупые сведения позволяют составить лишь весьма приблизительное представление об истории этого региона. Наскальные надписи — граффити — до сих пор являются основой наших сведений о погребенных в песках пустыни деревнях, городах и дворцах «счастливой Аравии». До настоящего времени удалось произвести раскопки лишь нескольких архитектурных памятников, а те немногие, что сохранились, известны, как правило, только бедуинам, но и они постоянно разрушаются.[3]