Журнал «Если» - «Если», 2012 № 10

• Название: «Если», 2012 № 10
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Кидж ДЖОНСОН. МОСТ ЧЕРЕЗ ТУМАН

Через таинственную субстанцию, населенную загадочными существами, держат переправу Паромщики. Но скоро все изменится…

Джон ХЕМРИ. САБЛИ И СЁДЛА

Осенью 1870 года в канзасской прерии без следа исчезла кавалерийская рота капитана Улисса Бентона.

Стив Рэсник ТЕМ. ПОДЁНКА

Новое поколение выбирает…

Фелисити ШОЛДЕРС. АПОКАЛИПСИС КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Конечно, можно разрушать мир ежедневно. Вопрос, стоит ли этим заниматься?

Алистер РЕЙНОЛДС. В «БУДОКАНЕ»

Рок-музыка, как неоднократно отмечали наши авторы, способна «зажечь» любое создание.

Антуан ЛАНКУ. ОХ УЖ ЭТА ДВЕРЬ!

Диктатура всегда остается таковой, даже если вызвана самыми благими намерениями.

Шон МАКМАЛЛЕН. ЭЛЕКТРИКА

Если бы не темпераментная жена сквайра, Англия получила бы искровой телеграф еще во времена Наполеоновских войн.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. МАРС ПОЧТИ НЕ ВИДЕН…

…да и с пришельцами как-то неловко получилось.

Сергей ЦВЕТКОВ. ЧТО НАМ СТОИТ МИР ПОСТРОИТЬ

Новая форма или новый жанр?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Байопики о фантастах — явление редкое; и жаль, что они не всегда удачны… А может быть, апокалипсис — только начало?.. Как найти настоящего друга?

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ПОПАДАТЬ — ТАК ВМЕСТЕ!

В литературных «турагентствах» подобные коллективные путешествия пользуются неизменной популярностью. Правда. у читателей, а не у путешественников.

РЕЦЕНЗИИ

Где вы, благодатные времена многоцветья? Рецензионный блок как зеркало ситуации на книжном рынке.

КУРСОР

Ушел из жизни Гранд-мастер мировой фантастики, один из самых популярных авторов прошлого века…

Вл. ГАКОВ. МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ

В этом месяце поклонники жанра празднуют юбилей уникального писателя, чьи произведения стали победителями сразу в трех «номинациях» творческой мысли.

ПЕРСОНАЛИИ

То, что все авторы этого номера — иностранцы, не означает, что нас финансирует Госдеп.

---

Напряженный труд зодчих принес плоды. Когда высотники вгоняли в проушину последний болт, было еще довольно тепло, и чугун не морозил руки. И вот первая цепь готова. Хотя зима сильно затормозила темпы строительства, до весны над рекой протянулись вторая и третья цепи, а остальные встали на свои места к концу лета.

* * *

После того как самые сложные работы были выполнены, многие труженики разошлись или разъехались по домам. Больше половины участников строительства взяли себе фамилию Мостовик или похожую.

— Мы изменили мир, — сказал Кит Дженнеру, невесть в который раз перебравшись на левый берег.

— Нет, — возразил помощник, уже собравший вещи, чтобы отправиться на новое место. — Это ты изменил мир.

Кит промолчал, но слова Дженнера принял близко к сердцу. И потом иногда вспоминал их со смесью гордости и тревоги.

С ним остались высотники, эти смельчаки, которым нипочем карабкаться по несущим цепям и крепить на них подвески. Вот уже два года канатчики, жившие на двести миль выше и ниже по течению реки, плели канаты из рыбьей кожи, предназначенные для поддержки дорожного полотна. Каждому канату было отведено свое место в конструкции, о чем свидетельствовали знаки на канатных ящиках. Аккуратно сложенные штабелями, они ждали своего часа на кишевшем некогда овцами лугу.

Киту осталась бумажная работа — в столицу потоком шли отчеты и обоснования платежей. Но каждый день он выкраивал часок, чтобы посмотреть на четкие, слаженные действия верхолазов. Бывало, заберется на самый верх пилона, глядит на реку, а там нет-нет да промелькнет знакомый изящный силуэт парома в дымчато-серых или блестяще-белых щупальцах марева.

Погиб еще один рабочий, Томмер Волопас. Спьяну поспорил, что залезет в люльку, и сорвался с диким воплем, превратившимся в маниакальный хохот, когда бедняга тонул в тумане. Убитая горем и гневом жена порыдала, земляки ходили несколько дней в платье цвета пепла; между тем мост продолжал строиться. В «Рыжей гончей» у себя в комнате плакал Кит, Розали обнимала его и утешала: «Томмер был хорошим человеком. Хоть и пьяница, а заботился о жене и сыновьях и со скотиной умел обращаться. Люди всегда умирали и будут умирать, и твой мост тут совершенно ни при чем».

А села менялись прямо на глазах. Отовсюду съезжались торговые гости: кто комнату в трактире снимет, кто угол в хижине. Но находились и такие, что сами строили склады для своих товаров или домики под жилье, а то и целые гостиницы. Часто дельцы пользовались паромами, а потом щедро переплачивали перевозчику «в надежде, что это никогда не повторится». Вало в таких случаях смеялся и на вырученные деньги поил друзей пивом — ему из университета пришло письмо с предложением приступить к учебе в начале зимнего семестра, и надо было со многими душевно проститься. Розали же никому, даже Киту, не говорила, как она распорядится своими сбережениями.

В пятый год строительства, весной, положили дорожное полотно, достаточно широкое, чтобы бок о бок могли пройти два вола; толстые доски для пущей устойчивости сшивались между собой гвоздями. Настил состоял из сотен щитов, их собирали внизу, а затем поднимали наверх и дальше тащили вручную, чтобы уложить и закрепить на прочных чугунных балках.

Однажды жительница Левобережного что-то прокричала на своей стороне, а с другого конца моста в ответ прилетел смех зареченских. Тогда оба села праздновали всю ночь напролет.

Когда вечера удлинились, некоторые жители придумали себе развлечение — приходить на мост, ложиться на краю и смотреть вниз, на далекий туман. В нем шевелись темные силуэты, но крупняка никто пока не заметил. Находились любители ронять тяжелые камни — интересно было глазеть, как расплескивается туман, как пробивается дыра в таинственную глубь. Но соседи обычно вмешивались. «Это непочтительно», — говорили одни. «Сдурел? — вопрошали другие. — Разозлить их хочешь?»

Кит приглашал на мост Розали, но она отмахнулась: «Мне и с лодки видно предостаточно».

* * *

В «Рыбе» на левом берегу Кит прожил пять лет, и теперь его комната выглядела настоящим кабинетом архитектора: на стенах пришпилены планы и расписания, кресло у очага завалено одеждой и книгами, сверху они придавлены отрезом красного шелка (однажды на ярмарке Кит не удержался от соблазна и купил). Уже и не вспомнить, сколько лет назад он в последний раз отдыхал в этом кресле. В папке и на широком столе теперь не чертежи, а транспортные накладные, заявки на материалы, платежные ведомости и копии переписки с имперскими чиновниками.

Окно было растворено. Кит сидел на кровати, смотрел, как пчела порхает в полном солнца воздухе. На столе лежала половинка груши — интересно, доберется ли до нее крылатая труженица? Тут ему подумалось о сотах: у ячейки шестиугольное сечение, не прочнее ли она, чем с квадратным? Как бы поэкспериментировать на досуге?..

В коридоре вдруг раздался частый топот. Распахнулась дверь. На пороге моргала от яркого света Розали. А тот был таким золотым, что Кит и не заметил поначалу ни ее бледности, ни слез.

— Что?! — вскинулся он с кровати.

— Вало, — сказала она. — «Искатель жемчуга».

Кит обнял ее. Пчела улетела, солнце померкло, а он все держал Розали в объятиях, и она покачивалась, сидя рядом на кровати. Лишь когда в окне окрасился пурпуром квадрат неба и на него заполз месяц малого спутника, женщина заговорила.

— Ах… — Это прозвучало почти как рыдание. — До чего же я устала…

Сразу после этого она уснула с непросохшими слезами на щеках.

Кит потихоньку выскользнул из комнаты.

Пивной зал был переполнен, и многие пришли в пепельном; архитектору даже подумалось, уж не принято ли здесь всегда держать траурную одежду под рукой. Разговоры велись вполголоса, то и дело кто-нибудь всхлипывал.

Брана Гостинщица заметила Кита еще в дверях, вышла к нему из-за барной стойки.

— Как она?

— Плохо. Но сейчас спит. Собери для нее чего-нибудь поесть и выпить.

Брана кивнула, отдала распоряжение проходившей в кухню дочери Ликсе и снова повернулась к Киту.

— Сам-то как? Ты ведь с Вало дружил.

— Ага, — кивнул Кит, вспоминая.

Вот Вало гоняется за ребятней по каменному полю, и вот он смеется на крыше пилона, а вот сидит серьезный в тени недостроенной рыбачьей лодки, в руках тетрадка с расчетами.

— Что произошло? Она мне ничего не рассказала.

— А что тут рассказывать? — развела руками Брана. — С того берега сигнальщик предупредил: Вало отплывает и должен к нам прибыть вскоре после полудня. А он так и не появился. На наш запрос ответили, что парень отчалил сразу после сигнала.

— Может, все-таки жив? — спросил Кит, вспомнив ту ночь, когда они с Розали потеряли кормовое весло и переправа затянулась на несколько часов. — А вдруг весло сломалось и пришлось причаливать ниже по реке?

— Нет, — помотала головой Брана. — Конечно, всем нам хочется в это верить. Раньше мы бы и ждали до последней возможности. Да только Аза, высотница из приезжих, сегодня работала наверху. Она слышала, как опрокинулась лодка, как он кричал. Правда, ничего в тумане не разглядела и не поняла, что это было.

— Еще бы три месяца, — Кит не то чтобы к собеседнице обращался, а, скорее, отвечал собственным мыслям, — и достроен был бы мост. И этого бы не случилось.

— Это случилось нынче, — возразила Брана твердо. — Не через три месяца. Человек умирает, когда приходит его срок. Мы его оплакиваем и живем дальше. Ты уже давно с нами, Кит. Пора бы понять, как мы смотрим на такие вещи… А вот и поднос, держи.

* * *

Кит забрал поднос и вернулся в комнату, где застал Розали спящей. Сидел и смотрел на нее в полумраке, не желая зажигать лампы; горела только та, которую он прихватил внизу.

«Человек умирает, когда приходит его срок».

Но никак не избавиться от дум про мост и почти готовый настил.

«Еще бы три месяца. Еще бы месяц…»

Розали, проснувшись, даже улыбнулась ему; ее лицо было изможденным, но спокойным. Потом вспомнила и вновь заплакала. Позже вняла уговорам Кита и поела хлеба с рыбой и сыром, запивая разбавленным вином. Все это она делала послушно, как ребенок.

Потом они лежали, и Розали прижималась к Киту, и ее спутанные волосы лезли ему в рот.

— Ах, почему так… — вздохнул Кит. — Ведь мост почти готов, еще три месяца, и…

Она отодвинулась.

— И что? Этого бы не случилось? Того, что не случиться не могло? — Она встала и посмотрела на Кита в упор. — Его смерть не стала бы необходимой, это ты хочешь сказать?

— Я… — начал Кит, но Розали перебила:

— Кит, он погиб. Необходимость тут ни при чем, и бесполезность тут ни при чем, просто случилось то, что случилось. Его больше нет, но я-то жива, и скажи, что мне делать теперь? Я потеряла отца, тетку, сестру, брата и племянника. А будет достроен мост, я потеряю еще и туман. И что потом? Кем я стану? Кем станут Паромщики?