Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

• Название: «Если», 2012 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВ

Любопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?

Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙ

На этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.

Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕ

А что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.

Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХ

В Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…

Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮС

Попробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.

Альберт КОУДРИ. МОЗГОКРУТ

Когда дичь читает мысли охотника, то он становится дичью.

Мэтью ХЬЮЗ. РАДОСТНОЕ ИЗНУРЕНИЕ И НИСХОДЯЩЕЕ ФЛАМБЁ

Известный писатель при всей своей изобретательности явно находится под впечатлением «Сказок дядюшки Римуса». Особенно про терновый куст.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. ОТТОПТАЛИСЬ ПО ПОЛНОЙ!

Новомодный литературный жанр проник на экран стараниями российского режиссера.

Аркадий ШУШПАНОВ. ДРУЗЬЯ ВООБРАЖЕНИЯ

Все киногерои нереальны, но некоторые из них — нереальнее.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Кто страшнее для мира — нацисты с Луны или американцы в поисках природных ресурсов?

Сергей ШИКАРЕВ. БЕЗ СТРАХА ПЕРЕД БУДУЩИМ

…или Завещание Мастера. Спустя несколько лет после смерти знаменитого писателя наконец вышел его последний роман.

РЕЦЕНЗИИ

Нравится это или нет, но проекты сегодня — важная часть жанрового книжного рынка.

КУРСОР

Повлияют ли пришельцы на итоги выборов? Сумеет ли сын Стивена Кинга посоперничать с отцом? Обретет ли Терри Пратчетт достойного соавтора?

Вл. ГАКОВ. КОРОЛЬ, ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ

На самом деле он, конечно же, «не так страшен, как его малюют». Он просто очень разноплановый писатель.

ПЕРСОНАЛИИ

Заглянем в досье профессиональных конструкторов иных реальностей. В жизни они мало чем отличаются от нас.

---

— Ты Фалько? — произнесла женщина полуутвердительным тоном. Голос у нее был гулким, словно она говорила в пустую бочку для сбора дождевой воды. Когда я признался, что это я и есть, она сообщила, что мой странноватый приятель Мутано уже побывал здесь и, не узнав ничего для себя полезного, отправился восвояси.

— А он случайно не говорил… — начал я.

— Он не говорил, — сурово отрезала женщина, — а я не стала расспрашивать. У меня нет никакого желания иметь дело с похитителями теней. Такие, как вы, — весьма неподходящее знакомство для честной женщины.

— Как вас зовут, честная женщина? — спросил я.

— Маронда, главная помощница госпожи Насилии, известной в Тардокко и далеко за его пределами благодаря своим изысканным духам и благовониям.

— Вот что я скажу вам, честная женщина Маронда, убийца беззащитных кошек… — усмехнулся я. — Негоже закопченному котелку хаять начищенный медный чайник.

— Снаружи-то вы, и верно, начищены да отполированы до блеска, но вот внутри у вас хватает грязи. Знай же, Фалько, что мой младший брат лишился своей тени благодаря такому ловкому вору, как ты. Бедняжка совершенно высох и ослабел, прежде чем я сумела скопить достаточно, чтобы приобрести новую тень взамен украденной.

— А как зовут вашего братца?

— Филеас, но в семье его с самого детства звали просто Филли.

— Он знает, кто украл у него тень, или, может быть, подозревает кого-то?

— Филли считает, что тень у него похитили, когда он сидел в таверне «Двойной ад».

— Если бы вы обратились к маэстро Астольфо, мы помогли бы вашему брату вернуть его тень. Мы частенько оказываем подобные услуги жителям города, и никто пока не жаловался.

Маронда фыркнула.

— Мой брат уже здоров, и все благодаря Асклепию, а не этому твоему прохиндею Астольфо. А теперь проваливай! — С этими словами она захлопнула тяжелую дверь, отрезая поток удушливого мускусного пара, который обволакивал нас на протяжении всего разговора.

Шагая прочь, я мечтал о реке, в которую мог бы погрузиться с головой и смыть с себя запах, который, казалось, повис на моих плечах, словно тяжелый шерстяной плащ. Но поскольку никакой реки в пределах досягаемости не оказалось, я решил заглянуть в находящийся поблизости «Красный жеребец», где знакомый буфетчик по имени Джорджио приготовил бы мне лохань чистой воды и кружку белого вина.

* * *

Джорджио не обманул моих ожиданий. Вернув лохань в кухню, я наконец-то занял место за столиком, с наслаждением вдыхая свежий виноградный букет вина, которое пил крошечными глотками. Я наполовину опорожнил поданную мне большую кружку, прежде чем до меня дошло, что крупный мужчина, сидевший в темном уголке зала, и есть тот самый человек, которого я столько времени искал.

Он, в свою очередь, вовсе меня не замечал. Казалось, Мутано совершенно отрешился от окружающего. Он сидел, погруженный в черную меланхолию, а его разум блуждал где-то в далеких, туманных далях. Когда я поднялся, чтобы подойти к приятелю, он даже не проследил за мной взглядом; его лицо оставалось абсолютно безучастным. А когда я с ним заговорил, он слегка вздрогнул от неожиданности.

— Ах, это ты, Фалько… — пробормотал он на кошачьем языке.

— О чем грустишь, дружище? — спросил я.

— Я устал от этого мира и его извилистых путей. Порой мне кажется, что ничто не сможет пробудить интерес к скучной, однообразной череде будней, которые ведут всех нас к могиле.

— Да, я слышал, — заметил я небрежно. — Все, кого я о тебе расспрашивал, говорили, что ты в печали.

— Ты расспрашивал обо мне?

— Нам с тобой предстоит нелегкая работенка, — кивнул я и вкратце рассказал Мутано о появлении Вельо и Сибиллы. — Похоже, слепой старик действительно давний друг нашего хозяина. Насчет девчонки ничего сказать не могу: раньше я никогда о ней не слышал. Как бы там ни было, сегодня эта парочка будет ужинать с нами.

— У меня есть собственное важное дело, которое я твердо решил довести до конца.

Я кивнул:

— Ты разыскиваешь кота, который завладел твоим голосом. Я расспрашивал о нем в тех же местах, где и ты, и получил тот же результат. Ничего. Никаких следов.

— И все равно я не отступлюсь, — упрямо тряхнул головой Мутано. — От одного звука собственного пронзительного мява у меня кишки в узел сворачиваются. В моих устах это звучит даже хуже, чем когда ты пытаешься разговаривать со мной по-кошачьи.

Я пожал плечами.

— Я уже почти привык к этому языку. В нем есть своеобразная мелодичность, даже музыкальность… Как бы там ни было, нам пора возвращаться на виллу. Полдень давно миновал, еще немного — и начнет темнеть.

— Ты иди, а я не хочу. Передай маэстро мои извинения.

— Один я не пойду, — решительно возразил я. — Маэстро Астольфо и без того сердится на нас за то, что мы не сделали нашу работу в замке как следует.

— Ты имеешь в виду замок барона? — Кажется, Мутано всерьез удивился. — Но как это может быть? Мы все так хорошо спланировали… Когда мы уходили, там все было в порядке.

— И тем не менее этот Вельо прошел через наши лабиринты, тупики и ловушки с такой легкостью, словно это была всего лишь паутина, которая рвется от легкого прикосновения.

— Ладно, — сказал Мутано и тяжело поднялся. — Я обязательно должен посмотреть на этого слепого синьора.

* * *

За ужином Мутано выглядел намного бодрее, чем в «Красном жеребце». Когда я встретил приятеля в таверне, его неряшливая одежда вполне соответствовала раздерганным мыслям и чувствам, но сейчас он был умыт, тщательно причесан и одет в новенький темно-зеленый камзол, которого я раньше на нем не видел. Я, впрочем, тоже потратил немало времени, чтобы привести себя в порядок и смыть с кожи и волос привязчивый мускусный запах, которым буквально пропитался за несколько минут разговора с Марондой.

На еду я обращал минимум внимания, поскольку на столе сегодня не было ни мяса, ни рыбы, ни птицы. Совершенно машинально, не чувствуя вкуса, я отправлял в рот овсянку, бобы, три вида каш, какие-то салаты и ломтики безвкусного сыра: В вине, впрочем, недостатка не было, и мы с Мутано отдали ему должное, то и дело подливая себе в кубки из фляг и графинов. Вельо и Сибилла пили только воду. Ели они тоже мало, причем их манера держаться за столом напомнила мне цаплю, которая охотится за рыбой: в течение какого-то времени оба сидели неподвижно, потом вдруг протягивали руку к той или иной миске или блюду, хватая угощение пальцами. Я понимал, что для слепца подобный способ брать пищу был, наверное, самым удобным, но Сибилла отчего-то действовала точно так же.

Поначалу мы почти не разговаривали, и если бы Астольфо не вздумалось развлечь нас длинной историей о принцессе, которая одолжила свою прекрасную тень некрасивой фрейлине, в просторной обеденной зале, украшенной карминными драпировками и свечами в затейливых серебряных канделябрах, могла бы установиться неловкая тишина. Но и маэстро в конце концов замолчал. Словно стремясь заполнить возникшую паузу, Мутано с удвоенной энергией атаковал винные запасы, и тут Сибилла вдруг сказала:

— Бесполезно. Вино не смоет из памяти лицо возлюбленной.

Эти слова, несомненно, относились к моему приятелю. Он, однако, ничего не ответил, только взглянул на эту худую девочку так, словно она вдруг швырнула в него один из стоявших на столе подсвечников. Сибилла не отвела глаз и лишь пристально смотрела на него исполненным печали взглядом.

Я насторожился. Девчонка была права. И как я сам не подумал, что уныние Мутано может происходить от того, что он влюбился в очередную красавицу, не имея возможности поведать ей о своей страсти, не говоря уже о том, чтобы живописать свои чувства при помощи стихов и серенад, как это было у него в обычае. Мой приятель часто влюблялся в женщин прекрасного облика и безупречного воспитания, наделенных к тому же тонким вкусом и склонностью к различным искусствам. Каждой новой возлюбленной он поклонялся с той же самоотверженной страстью, с какой поклоняются Луне или Весенней Богине последователи их культов, но проходило какое-то время, и Мутано обнаруживал, что его кумир — обычная земная женщина, мало чем отличающаяся от прочих. Тогда его пламенная страсть сменялась безразличием, а сладостные мечты, которым он самозабвенно предавался днями и неделями, обращались в горький пепел разочарования. На моей памяти Мутано переживал нечто подобное раз семь или восемь — с незначительными вариациями, но наверняка были и другие случаи, о которых он мне не рассказывал.

Сибилла с легкостью проникла в его очередной секрет, и теперь мне стали понятны причины нынешней подавленности Мутано. Я, однако, знал, что мой приятель не остановится, хотя все шансы были против него. Он будет и дальше пытаться вернуть себе похищенный голос, и если ему удастся, Мутано станет, как прежде, преданно и горячо ухаживать за очередной избранницей, обрушивая на ее прелестную головку баллады и сонеты. Он будет посылать ей фиалки и засыпать розами до тех пор, пока какое-нибудь сорвавшееся с ее уст вульгарное замечание или коварный поступок не обнажат перед ним подлинный характер любимой. Тогда мой приятель-здоровяк снова будет сидеть по вечерам один и предаваться унынию, его любовные баллады приобретут саркастическое звучание, а сладостные сонеты превратятся в едкую сатиру.