Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

• Название: «Если», 2012 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВ

Любопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?

Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙ

На этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.

Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕ

А что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.

Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХ

В Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…

Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮС

Попробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.

Альберт КОУДРИ. МОЗГОКРУТ

Когда дичь читает мысли охотника, то он становится дичью.

Мэтью ХЬЮЗ. РАДОСТНОЕ ИЗНУРЕНИЕ И НИСХОДЯЩЕЕ ФЛАМБЁ

Известный писатель при всей своей изобретательности явно находится под впечатлением «Сказок дядюшки Римуса». Особенно про терновый куст.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. ОТТОПТАЛИСЬ ПО ПОЛНОЙ!

Новомодный литературный жанр проник на экран стараниями российского режиссера.

Аркадий ШУШПАНОВ. ДРУЗЬЯ ВООБРАЖЕНИЯ

Все киногерои нереальны, но некоторые из них — нереальнее.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Кто страшнее для мира — нацисты с Луны или американцы в поисках природных ресурсов?

Сергей ШИКАРЕВ. БЕЗ СТРАХА ПЕРЕД БУДУЩИМ

…или Завещание Мастера. Спустя несколько лет после смерти знаменитого писателя наконец вышел его последний роман.

РЕЦЕНЗИИ

Нравится это или нет, но проекты сегодня — важная часть жанрового книжного рынка.

КУРСОР

Повлияют ли пришельцы на итоги выборов? Сумеет ли сын Стивена Кинга посоперничать с отцом? Обретет ли Терри Пратчетт достойного соавтора?

Вл. ГАКОВ. КОРОЛЬ, ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ

На самом деле он, конечно же, «не так страшен, как его малюют». Он просто очень разноплановый писатель.

ПЕРСОНАЛИИ

Заглянем в досье профессиональных конструкторов иных реальностей. В жизни они мало чем отличаются от нас.

---

Хотя так он уже о ней не думал. Когда они стали работать вместе, она сказала, что ее зовут Мерлин Хорн («Как оперную певицу, — объяснила она, — только я не пою»). Этим вечером они оба задержались, убирая столы перед первой совместной поездкой в Центр исполнительского искусства имени Кеннеди. Он застал ее уже готовой к выходу, с ниткой искусственного жемчуга, в осеннем костюме и стеганом пальто из какого-то переливчатого материала.

— Мило убили, — резанул он. — Мандрагора оказался слишком быстрым для нас. Я еду туда. Ты со мной?

— Черт, — сказала она. — Вот тебе и «Лебединое озеро».

Отъезд задержался: необходимо было доложить шефу, потом Брауну пришлось выписывать оружие; но в конце концов они уселись в служебный автомобиль и отправились в долгую поездку в осеннем мраке. Время от времени Мерлин набирала номер Мило, но безуспешно. А раз он услышал, как она захлюпала носом, и краем глаза увидел, что она роется в сумочке в поисках платка.

— Я все не перестаю думать, — сказала она грустно, — что в мире теперь будет на шестерых сирот больше.

— Я знаю, — ответил он. Она уловила в его голосе грубые нотки и бросила на него пытливый взгляд.

К десяти часам они прибыли в Мокасин-Гэп и выяснили, что известие о смерти Мило весьма преувеличено. Стелла выстрелила в него, когда они вместе лежали в постели, но ей только показалось, что она его убила.

В своем простом кабинете с мебелью из серого металла и развешанными на стене грамотами Национальной стрелковой ассоциации шериф Дж. Бафорд Хикс объяснил, что она сделала это импульсивно, когда постельный разговор принял скверный оборот.

Как завязалась ссора, он не знал. Обычно в Гэпе отходят ко сну рано, вот они и уложили детей и уединились, по его предположению, чтобы предаться любовным утехам. Но в какой-то момент Мило вместо нежностей откровенно сказал ей, что она хорошая кухарка, милая женщина, но также и лживая сука.

Мило знал, что не он отец близнецов, и ему было известно, кто настоящий отец. Это еще ладно, добавил он, и такое случается, но поскольку они женаты, ей следовало бы перестать вести себя как «шлюха, которая торгует собой у московского метро». Вот тогда-то она и вытащила из-под подушки пистолет, который ему продал Марвин Коукли, и выстрелила.

Браун кивнул, ничуть не удивленный. Привычка Мило копаться у людей в мозгах и потом разбалтывать, что он там нашел, едва не оказалась фатальной — и не в первый раз. Он спросил, можно ли поговорить со Стеллой, однако Хикс ответил, что пока нет. Сначала у нее была истерика, и она все рыдала, что надеется: Иисус простит ее и тому подобное.

— Ну, вы ведь знаете этих верующих, — шепнул он, понизив голос на тот случай, если его подслушивает какой-нибудь набожный избиратель. — Они думают: стоит им покаяться — и все будет в порядке. Да вот хрен.

Он сказал, что миссис Стрейт сама же и спасла Мило жизнь. В свое время у нее была сестринская практика, и в такого рода случаях головы она не теряла, знала, как остановить кровотечение и оставить открытыми дыхательные пути. Когда из Бекли прибыла скорая помощь, врач вколол ей снотоворное, и она наконец затихла. Теперь она после всех треволнений спит в женском отделении тюрьмы.

С немного самодовольным видом он добавил:

— Но у меня есть еще один заключенный, с которым вы можете поговорить. Думаю, он каким-то образом связан с этим.

Браун и Мерлин переглянулись, и сердца у обоих забились чаще. Его задержали, сказал Хикс, когда машина на большой скорости ворвалась в суматоху у лавки Мило — похоже, водитель спешил выскочить на шоссе.

— Он врезался в телегу, и я арестовал его за опасное вождение, — продолжал Хикс. — У него белорусский паспорт, и он проехал позади лавки Мило по Пойзн-Оук-Роуд. А какого черта этот иностранец делал в лесу в темноте?

Они захотели поговорить с задержанным. Хикс заставил их подождать и проверил мужское отделение, дабы убедиться, что заключенные благопристойно одеты и никто не сидит на толчке. Потом он провел их по коридору из выкрашенных в зеленый цвет шлакобетонных блоков и вверх по металлической лестнице: каждый шаг отдавался колокольным звоном. Отделение располагалось за раздвижными стальными дверями и состояло из двух камер, двух заключенных и едкого запаха скипидарного дезинфектанта. В свете единственной люминесцентной лампы под потолком Браун увидел, что один из заключенных пьян и погружен в шумный сон, и сосредоточился на втором.

Облаченный в слаксы и рубашку мужчина сидел на койке, сложив руки на коленях. С виду евразиец, бледное лицо — нельзя сказать, что неприятное — было совершенно заурядным, словно суп из консервов. Хороший агент, подумалось Брауну, такой может пройти незамеченным через любую толпу.

— Я требую адвоката, — заявил тот вместо приветствия. — Мне не зачитали права. — Он не казался рассерженным. Его голос звучал монотонно и даже успокаивающе. У него был небольшой акцент, но Браун не мог понять какой.

— Странно, — пробормотал он. — Я искал тебя на Кавказе, а нашел на Аппалачах.

— Не понимаю, что это значит. Я имею право на адвоката, дайте мне позвонить.

Браун повернулся к Хиксу:

— Слушайте, я знаю, что это ваша тюрьма и ваш заключенный. Но не могли бы вы в качестве одолжения Агентству оставить нас с ним наедине минут на десять?

Хикс нахмурился, однако затем резко кивнул и вышел. Мерлин внимательно посмотрела на Брауна, гадая, что он ожидает узнать за десять минут. Ее глаза расширились от удивления, когда Браун достал пачку и предложил заключенному:

— Сигарету?

— Нет, спасибо. Это вредно для здоровья.

Во флуоресцентном сиянии лицо его казалось мягким, как пирог, однако темные глазки выдавали острую тревогу. «Теперь, — подумал Браун, — я выясню, Мандрагора ты или нет». Он вытащил сигареты, высыпал их прямо на пол и вытряхнул на ладонь пластиковую коробочку. Он ожидал какой-то реакции, однако к произошедшему в следующий миг оказался не готов.

Сначала голубоватый свет вдруг стал бронзовым, словно аура, предшествующая эпилептическому припадку. Затем, вспыхнув за левым глазом, голову пронзила боль — как будто ему делали лоботомию без всякой анестезии. Дезориентированный, он покачнулся, выронил коробочку и наклонился, чтобы поднять ее. Схватил и выпрямился, и тут боль исчезла.

Вместо нее он ощущал неожиданное, почти непреодолимое побуждение убить эту холодную суку, фрау Геббельс — прикончить за то, что она убила всех этих детей. Он взглянул на нее, и то, что она увидела в его лице, заставило ее отпрянуть и непроизвольно прикрыться руками.

Сознание Брауна раскололось, словно разорвалась связь между полушариями мозга. Это фрау Геббельс… нет, это Мерлин Хорн. Это Мерлин… нет, это та проклятая женщина, чье имя вдруг совершенно вылетело у него из памяти. Пока он боролся за восстановление контроля над собственным разумом, в его голове вспыхивали маленькие молнии, словно при приступе менингита. Вопреки зловещей магии Мандрагоры, ему, должно быть, это все-таки удалось, ибо, когда он вытянул руку с оружием и положил большой палец на кнопку, оно оказалось направленным не на нее, но меж прутьев камеры.

Теперь был напуган и чародей. Он вскочил, сорвал с койки одеяло и закутался в него, чтобы остановить капсулу. Это позволило Брауну уловить миг просветления в мыслях, он прицелился и выстрелил в нижнюю часть левого бедра.

Когда шериф Хикс вернулся в шлакобетонный коридор, Браун сидел на самой нижней металлической ступеньке, и вид его был ужасен. Мэрлин придерживала ему голову, хотя он заблевал всю свою одежду и источал чудовищную вонь. Она сказала Хиксу:

— Мы опознали арестованного. Это профессиональный убийца. В данный момент у него тяжелый сердечный приступ. Не особенно торопитесь вызывать скорую. Если они появятся здесь через час, будет хорошо. Через два — еще лучше.

Хикс снова резко кивнул. Может, всего он и не знал, но одно ему было известно точно: ради благополучия других кое-кто иногда должен умереть.

— Пожалуй, я позвоню в Чарлз-Таун, — буркнул он. — Это будет подальше, чем Бекли.

Он неспешно вышел. Совершенно не заботясь о своем праздничном наряде, Мерлин держала Брауну голову, пока его снова рвало, на этот раз на них обоих. Она потерла его ледяные руки и прошептала:

— Я думала, ты отдал эту штуку в лабораторию.

— Я отдал, — прохрипел он. — Я использовал другую. Одну из наших.

* * *

— Так как же Мандрагора убивал всех этих людей, Эдвард? — спросила она его месяц спустя, когда они — здоровые и невредимые — сидели вечером за бутылкой вина в его квартире.

То, что он сообщил ей свое имя, было симптомом их возрастающей близости. Он даже назвал ей свою фамилию — которая, конечно же, не была Браун.

— Он и не убивал. Он тоже владел ментальными способностями, но не как Мило. Мило только читает мысли, Мандрагора же мог ими управлять.