Александр Солдатенков - Адмиральские маршруты (или вспышки памяти и сведения со стороны)

• Название: Адмиральские маршруты (или вспышки памяти и сведения со стороны)
• Автор: Александр Солдатенков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Наверное, всем нам, военнослужащим в запасе или в отставке, решившимся запечатлеть   свои воспоминания о пройденной службе, надо помнить, что никаких собственных средств  нам не хватило бы для приобретения в личную собственность тех материальных ценностей, управление которыми нам доверялось в государственных интересах. И никогда впредь нам не удастся собрать вместе своих бывших сослуживцев. Всё это та основа, на которой базируются наши воспоминания. Да, мы были ограничены рамками уставов и ответственностью за людей и технику, но внутри этих рамок свободы реализации требований уставов было достаточно, ибо ход военной службы можно формализовать только внешне, а внутренне он у каждого был своим. Поэтому наши воспоминания о военной службе в разных родах войск и на разных должностях как неповторимы, так и субъективны. Нам, офицерам вооружённых сил семидесятых, восьмидесятых годов повезло — мы застали расцвет Армии, Авиации и Флота Советского Союза.

---

Чарли, да нет, товарищ капитан третьего ранга, конечно лейтенант Черенков

В радиотехнической службе крейсера «Адмирал Сенявин» служил инженером РТС лейтенант Черенков, по кличке Чарли. Он был небольшого роста, блондин, синеглаз и худощав. Характер имел крайне независимый и самолюбивый. Достаточно сказать, что после мелкого конфликта с заместителем командира крейсера по политической части (аж с целым капитаном второго ранга!), Черенков произвёл запись на магнитофон нескольких телефонных разговоров зама по телефону городской АТС со знакомыми женщинами и запустил эту игривую запись по общекорабельной трансляции. Крайне интересные для всего экипажа разговоры удалось прервать, только обесточив трансляционную рубку, потому что её дверь была закрыта на замок, а ключ был у Черенкова. Кроме того, в порядке хобби Чарли, находясь на берегу, два раза угонял служебную «Волгу» у начальника политотдела Тихоокеанского флота. Своеобразный был мальчонка. Но главный шедевр Чарли впереди. На корабле шли покрасочные работы, всвязи с предстоящим выходом из капитального ремонта. Покраска крейсера — большое шоу, в котором особое внимание уделяется покраске бортов. Боцманская команда и краски смешивает для получения единого колера. Для полного единообразия в покраске бортов старпом собрал всех, в чьём заведовании находились участки окрашиваемых бортов, в баркас для обхода вокруг корабля и дачи ценных указаний по особенностям участков борта. И вот во время обхода, в районе расположения каюты Чарли, чуть выше ватерлинии, был обнаружен кусок изолированного монтажного провода, торчавший прямо из БРОНЕВОГО БОРТА! Всё бы ничего, но это 150 мм брони! Обход был прерван. Всех офицеров собрали в кают-компании, Чарли прибыл тоже. На вопрос Феликса Громова: «Черенков, зачем вам это было нужно?», невозмутимо ответил: ««Спидола» на броневой палубе без антенны не работает». «И как вы это сделали?» «А сверлил победитовым сверлом пневмодрелью не я, а работяга, которому я обещал дать спирта на похмелье утром в понедельник». Этот эпизод Чарли простили, а вот благодаря своему хобби по угону автомобиля Члена Военного Совета он был уволен с флота.

Морская практика

Согласно расписанию по швартовке я командовал правой кормовой швартовной группой, состоявшей из личного состава моей батареи. Мне же была доверена громкоговорящая связь с мостиком. Командир крейсера требовал, при швартовке кормой, точных докладов о дистанции до пирса до метра. Глазомер у меня был вполне приличный (так как я с первого курса занимался пулевой стрельбой из винтовки и, начиная с пятидесяти метров, мог определять дистанцию с точностью до метра), но для гарантии я сходил на соседний корабль. Рядом с нами на ремонте стоял Гвардейский ракетный крейсер «Варяг» проекта 58, а это весьма точное инженерное сооружение, имеющее конкретные размеры (в моём случае длины). Я сходил в ПЭЖ Гвардейского крейсера и взял его размеры по шпангоутам и надстройкам. С поправкой на длину трапа «Варяга» и места моего расположения возле устройства связи я мог очень точно докладывать дистанцию до причальной стенки, глядя на надстройки стоящего слева ракетного крейсера. В дальнейшем в этих целях использовались и другие ориентиры. А ещё иногда, ФНГ, сходя на берег (правда, сходы его на берег были весьма редки, как и положено старпому крейсера), любил давать вахтенному на трапе указания по обтяжке стальных швартовных тросов, заведённых с кормы крейсера на заводскую стенку (они имели свойство провисать, скорее всего от приливоотливных явлений). И я однажды в субботу, во время демонстрации кинофильма личному составу, будучи вахтенным офицером у трапа, получил такое приказание от старпома. Если он думал, что я прерву просмотр матросами фильма, то он ошибся. Вчерашний курсант, а ныне лейтенант, уже достаточно опытный командир правой ютовой швартовной группы, смог выполнить эту работу силами дежурной боцманской команды из восьми человек к приятному удивлению старпома, который вернулся на корабль минут через сорок.

Штурманская практика

На крейсере в штурманской боевой части по штату два офицера — командир штурманской боевой части (в то время капитан третьего ранга Балашов Юрий Александрович) и командир ЭНГ — электронавигационной группы. Так вот последнего командование было вынуждено отправить в очередной отпуск, не взирая на предстоящие испытания после капремонта. Командир крейсера разрешил штурману выбрать себе в помощники офицера из любой боевой части. По не понятным причинам Балашов из всех крейсерских офицеров выбрал меня. Приказом командира корабля я был прикомандирован (!) в штурманскую боевую часть для исполнения обязанностей командира ЭНГ и выполнял эти обязанности 1.5 месяца. После возвращения командира ЭНГ из отпуска капитан третьего ранга Балашов Ю.А. выразил удивление: как это меня со всеми штурманскими склонностями занесло в минёры-противолодочники? Я сказал, что мой отец мечтал быть морским артиллеристом, но из-за войны стал артиллеристом противотанкистом. А в мирное время стал горным инженером-маркшейдером. Так что во мне воплотилось усреднённое желание отца — быть моряком артиллеристом и горным инженером-маркшейдером (а в сущности подземным штурманом).

Перевод на должность по специальности

Желание служить на противолодочных кораблях не покидало меня всё время службы на крейсере. Смог я как-то попасть на приём к начальнику минно-торпедного управления ТОФ. Адмирал провёл со мной пространную беседу о том, что служба нас выбирает, а не наоборот. Но на настольном календаре записал, кто я такой и где меня искать. Особых иллюзий на счёт перевода я не испытывал, так лёгкая надежда теплилась. Как раз в это время заканчивал госиспытания головной на ТОФ и первый для завода-изготовителя (10 заказ) малый противолодочный корабль нового поколения МПК-36, проекта 1124 (впоследствии, через три года я стал его вторым командиром) и комплектовался экипаж для второго корабля такого же проекта, (11 заказ) МПК-41. И видимо потребовался минёр — командир боевой части три. Отправка к новому месту службы прошла буднично. В начале июля 1972 года меня вызвал старпом, вручил предписание и все сопутствующие документы, выразил сожаление о моей настойчивости в переводе для службы по специальности. Крейсерский штурман капитан третьего ранга Балашов Ю.А., стоявший дежурным по кораблю, высказал мысль, что в ОВРе меня ничему хорошему не научат (ну разве что при разведении спирта пресной водой размешивать смесь карандашом). Но вполне возможно, что перевод к новому месту службы спас мне жизнь. Дело в том, что при производстве стрельб главным калибром я был контролером горизонтального наведения башни № 2. Но к моменту аварийного происшествия с башней № 1 башня № 2 была законсервирована, поэтому я вполне мог оказаться на месте контролёра в башне № 1, замещая офицера находящегося в отпуске, командировке или госпитале. Да да, в той самой башне, которая однажды, 13 июня 1978 года, после не правильных действий личного состава при затяжном выстреле, во время призовой артиллерийской стрельбы на приз Главкома ВМФ, взорвалась с гибелью 37 человек. Я в это время находился на Камчатке и командовал уже вторым своим кораблём пр.1124, МПК-143. А если бы я в это время продолжал службу на крейсере и не находился бы в отпуске, госпитале или командировке, то с высокой степенью вероятности контролировал бы горизонтальное наведение стреляющей башни и был бы среди погибших.

А на новом месте службы меня приняли настороженно. Дескать, с крейсеров просто так по желанию не списывают. Ну что же — встречают по одёжке... Сразу же я был определён на стажировку в должности командира БЧ-3 на МПК-36.

II. Казусы проекта

Мелкий дорожный эпизод

(Описываются реальные случаи, произошедшие на нескольких кораблях проекта 1124 в восьмидесятых годах в районе главной базы на Камчатке и в Советской Гавани).

Осенью 1972 года вновь сформированный экипаж МПК-41 с Владивостокского железнодорожного вокзала отправлялся на судостроительный завод за своим кораблём. Доставка с острова Русский трудностей не составила, так как использовался пассажирский катер 47 бригады кораблей ОВР. Но, как всегда, при перемещении воинских эшелонов на момент посадки в поезд возникают совершенно срочные и неотложные дела. В тот раз таким делом оказались четыре ящика хозяйственного мыла, оставленные в зале ожидания. На исправление ситуации командир направил меня и восемь матросов (а это 10% от численности экипажа). До отхода поезда оставалось минут десять, но пока мы бегали по виадукам туда и обратно за этими мыльными ящиками, поезд ушёл. Какие при этом были мысли у командира корабля мне не ведомо. Решение возникло внезапно, и было реализовано. А именно: мы быстренько перешли на привокзальную площадь и уговорили двух таксистов доставить нас вместе с мыльными ящиками на железнодорожную станцию Угловая, разумеется, раньше поезда. Цена вопроса — всего пятьдесят рублей — по 25 на водителя (правда, в ценах того времени это были бешеные деньги). Колонна из двух автомашин успела на станцию раньше поезда и к приятному удивлению командира мы встретили экипаж на перроне и за короткое время остановки загрузили бесценные ящики с хозяйственным мылом в вагон. Поощрен я был тем, что не наказан, а пятьдесят рублей мне вернули вскладчину офицеры и мичмана вместе с командиром, но и я был в доле. Таким образом, мелкий дорожный эпизод был исчерпан, а встреча по одёжке стала переходить в другую фазу…