Василий Носенков - Не совсем пропащий

• Название: Не совсем пропащий
• Автор: Василий Носенков
• Жанр: Детектив

---

Носенков Василий Романович Не совсем пропащий

Василий Романович Носенков

НЕ СОВСЕМ ПРОПАЩИЙ

1

Сначала он ничего не видел, только чувствовал чье-то присутствие здесь, в этом темном подвале, где ему частенько приходилось в компании рыночных деляг тянуть из горлышка наспех раскупоренной бутылки... Предчувствие не обманывало. В дальнем углу кто-то засопел и начал топтаться, словно готовясь к прыжку.

- Ну как, созрел?! - послышалось из темноты. - Да перестань трястись, как умирающий лебедь! Изволь побыстрее поднять рубашку. Сделаем тебе отметину на память, понял? Чтобы не забывал своевременно должки возвращать...

В таком переплете ТрубиКову бывать не приходилось.

В трезвом рассудке он, пожалуй, нашел бы выход из создавшегося положения. Первое - это бежать. На то человеку и ноги даны. Он отлично знал расположение подвала и мог ориентироваться в нем по памяти.

Он попытался переступить с ноги на ногу, готовясь к бегству, и к ужасу своему обнаружил, что ноги не сгибаются, стоят, как столбы, приклеенные к цементному полу. Во рту пересохло, не хватало воздуха.

- Лю-у-уди! Помогите! - пытался закричать он.

Из темного утла медленно выходили трое...

От страха помутилось сознание. Луч надежды блеснул, когда в одном из нападающих он узнал рыжего Тимоху по кличке Пенек.

- Ты, что ли, Пенек? Так и заикой можно сделать человека. Да еще с этим, перочинным, в руке. Убери ты его. - Трубиков сделал попытку отстранить руку с ножом.

- Закрой поддувало! - грубо цыкнул Пенек, совсем не собираясь убирать нож. - За нами ничего не пропадает. Вот меточку тебе на память оставлю, чтобы помнил, как брать взаймы и не отдавать, - подтвердил он угрозу, неумолимо надвигаясь.

- Какая метотаа? Какие деньги? - бормотал Трубиков.

- А сорок два рэ - я тебе что, за красивые глазки подарил? - напомнил Тимоха и кивнул своим компаньонам: давайте, мол его, голубчика, сюда.

Двое других, незнакомых Трубикову, исполнили приказание: неторопливо подошли, взяли его под руки, легко приподняли и понесли к стене. Потом также молча, по-деловому расстегнули плащ, подняли сорочку и майку.

Пенек щурился, медленно целясь, финкой в его обнаженный живот. Вот он отвел для удара руку. Синей змейкой сверкнуло острое лезвие, коснулось кожи.

Трубиков рванулся, сделал один шаг, другой, но ноги не слушались его: хотел идти, силился даже бежать и не мог. Превозмогая боль, ухватился рукой за липкую стену подвала и стал медленно оседать.

"Все. Неужели конец?" - подумал он и закричал:

- Убили! Зарезали! А-а-а!

За последние дни с ним часто случалось подобное.

Выручала жена, если это было дома. Последовал чувствительный толчок в спину, и сверху раздался знакомый голос Нинки:

- Кого убили, чудо морское? Прекрати орать! Вот ведь до чего дошло...

- Нинуха, ты? - спросил он, жмурясь и тряся головой, наивно рассчитывая вытряхнуть остатки похмелья. - Ну и сон! Привидится же такое...

Жена продолжала стоять, скрестив на груди руки, свысока оглядывая тщедушное тело своего горе-супруга.

- Допился, паразит, - брезгливо кривя губы, бросила она. - Случается, такие под заборами дохнут. А этот жилист, не хочет.

Нинка зачем-то пнула ногой стул, на котором в беспорядке лежала одежда муяса. Стул с шумом упал. Штаны, рубаха и кепка оказались на полу, под руками Трубикова.

Сегодня Трубиков в гояосе жены почувствовал не злость, а усталость. На какой-то миг в нем проснулась жалость к этой женщине, матери его сына. Но тут же все и погасло. Он ухмыльнулся и повеселел. Главное, кончился кошмарный сон. Поднявшись с тюфяка, для верности задрал майку, осматривая в зеркале шкафа живот, дотронулся пальцем до места ночной "раны"...

Натянув измятые брюки, од осторожно приоткрыл дверь в темный коридорчик - надо незаметно проникнуть в туалет, там, в бачке для воды, должен быть припрятанный "малыш". Это единственный тайник в доме, пока не обнаруженный женой. На кухне бренчала посуда, звачит, Нинка занята. Два шага на носках мимо двери кух* ди - и он юркнул в уборную. Чтобы не привлечь внимание жены, потянул за цепочку. Вода заворчала шумно и сердито. Он встал на крышку унитаза, привычно пошарил в дальнем углу бачка. Но "маленькой" там не нашел.

Слова прошелся рукой уже по всему бачку. Ничего...

- Ребенка бы постеснялся, - раздалось из кухни, - мальчик в пятый класс перешел, от стыда товарищей сторонится. А ему хоть бы что-- жрет эту заразу.

После небольшой паузы она повысила голос:

- Работаешь, работаешь, с одного места бежишь в другое, а его черти носят целыми днями на рынке. Корми, пои, а он только одну заботу знает - в стакан заглядывать. Мужик называется... Пришел из колонии на нашу голову, хоть бы тебя опять туда упекли!

Трубиков воспользовался паузой и выскочил в коридор. Нина встретила его в дверях кухни:

- Ну что, Кащей, ожил?

Замахнулась мокрой тряпкой, он отпрянул...

- Ну-ну, ты лучше б пожрать дала.

- Пожрать?! - взвилась с новой силой Нинка. - А потом опять на свой рынок, да?

Он молчал.

- А прописываться думаешь или нет?

- Пропишусь, не ори ты...

- Полтора месяца слышу одно и то же. Когда пойдешь в милицию?

- Сегодня схожу, чего бесишься? - неожиданно для самого себя повысил голос и он. -Там у меня знакомые есть. Так что это не вопрос, пропишут.

Жена додозрительно сузила глаза. С мокрой тряпки на старенький халат падали мутные капли. Но она этого не замечала. Наконец с издевкой переспросила:

- Сегодня, значит? Сколько этих "сегодня" пролетело. А знакомые тут ни при чем. Самому за себя надо беспокоиться. Ну, чего молчишь?

Он стоял в растерянности, смотрел на нее. Вспомнились почему-то молодые годы, первые встречи с этой Нинусей, кино, скверик у общежития, откуда он посматривал на заветное окно... Было ли это?

Нина перехватила его взгляд, вяло опустила руку.

- Так я сгниешь на тюфяке.,. Всю жизнь будешь на ролу валяться, а не так, как нормальные мужья спят.

Она поспешно отвернулась, прошла в кухню. Уже у плиты неожиданно всхлипнула. Трубиков знал, что в такие минуты от него требуются хорошие слова, немного ласки. Но в голове было другое: похмелиться нечем, хоть бы рассольчику какого или кефира... И сказать нельзя. Он постоял, пожал плечами и молча шагнул в комнату. Посмотрел в окно - еще не рассвело. А голова болит, вот-вот расколется. Ничего не придумав, он посмотрел на грязный тюфяк и повалился на него в брюках, натягивая до подбородка старенькое одеяло. Тело бил озноб.

За стеной, на кухне, установилась тишина.

"Наверно, ушла на работу", - подумал Трубиков.

Жена работала уборщицей в двух учреждениях. Толком он не знал, в каких, так как Нинка строго-настрого запретила ему показываться на работе.

Утро занималось хмурое. Трубиков лежал и думал о ночном кошмаре:

"Что бы он значил, тот сон проклятый? Неужели из-за долга могло такое присниться? А цифру Пенек назвал точную и во сне - сорок два рубля, ни больше ни меньше. Надоело скрываться. И долг-то небольшой, если поступить работать, конечно. Как бы сегодня на него не напороться. Какой же сегодня день? Так, в воскресенье я выпивал с эстонцами в забегаловке, на понедельник ночевал в будке утильщика, никак согреться не мог. Утром кто-то угостил красненьким - это все в понедельник.

А вторник был потрачен на буфетчицу Лизку. Рыжая, дородная. Проторчал полдня в ее "Соках-водах", все подливала из-под прилавка беленькую. Молодец баба, знает, чем угощать. Непонятно только, чего ей надо.

Сегодня среда. В милиции приемный день, Нинка как-то говорила. Только с утра или после обеда там принимают по поводу прописки - что-то не припомню. Ладно, пойду с утра, чего тянуть, все равно придется прописываться. Заставят".

Сон никак не шел. Поднялся, заглянул на кухню. На полке стояли перевернутые, вымытые до блеска кастрюли.

Значит, завтрака нет. Трубиков взглянул на плиту и увидел сковородку. Поднял крышку и глупо хихикнул: жареная картошка, еще пар идет. Ясно, оставлено ему, сына-то на каникулы к бабке в деревню отправила.

Почесал затылок, судорожно сглотнул слюну и тут же начал хватать картошку руками, стоя у пллты. Когда показалось дно сковородки, сел к большому кухонному столу, нашел хлеб и вилку. Пережевывая черствые ломти, посматривал на пакетик, завернутый в газету. Интересно, что там могло быть? Не доев, потянулся и разверч нул пакет. Замусоленные и новые справки на прописку, паспорт. Все это было знакомо и неинтересно. И вдруг даже дыхание перехватило: из паспорта выглядывал светло-зеленый уголок. Ясно, деньги оставлены на прописку.

Он повертел в руке находку, сам не веря в подвалившее счастье, пощупал хрусткую бумажку, причмокнул от удовольствия.

- Ну, Николай Андреевич, держи хвост пистолетом, - сказал самому себе Трубиков. - Для начала на маленькую имеется, и на прописку рублевку сэкономим.

Трубиков не зря говорил жене о знакомых в милиции.