» » » » Юозас Балтушис - Проданные годы [Роман в новеллах]


Авторские права

Юозас Балтушис - Проданные годы [Роман в новеллах]

Здесь можно скачать бесплатно "Юозас Балтушис - Проданные годы [Роман в новеллах]" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Советская классическая проза, издательство Известия, год 1965. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Юозас Балтушис - Проданные годы [Роман в новеллах]
Рейтинг:
Название:
Проданные годы [Роман в новеллах]
Издательство:
Известия
Год:
1965
ISBN:
нет данных
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Проданные годы [Роман в новеллах]"

Описание и краткое содержание "Проданные годы [Роман в новеллах]" читать бесплатно онлайн.



«Я хорошо еще с детства знал героев романа „Проданные годы“. Однако, приступая к его написанию, я понял: мне надо увидеть их снова, увидеть реальных, живых, во плоти и крови. Увидеть, какими они стали теперь, пройдя долгий жизненный путь со своим народом.

В отдаленном районе республики разыскал я своего Ализаса, который в „Проданных годах“ сошел с ума от кулацких побоев. Не физическая боль сломила тогда его — что значит физическая боль для пастушка, детство которого было столь безрадостным! Ализас лишился рассудка из-за того, что оскорбили его человеческое достоинство, унизили его в глазах людей и прежде всего в глазах любимой девушки Аквнли. И вот я его увидел. Крепкая крестьянская натура взяла свое, он здоров теперь, нынешняя жизнь вернула ему человеческое достоинство, веру в себя. Работает Ализас в колхозе, считается лучшим столяром, это один из самых уважаемых людей в округе. Нашел я и Аквилю, тоже в колхозе, только в другом районе республики. Все ее дети получили высшее образование, стали врачами, инженерами, агрономами. В день ее рождения они собираются в родном доме и низко склоняют голову перед ней, некогда забитой батрачкой, пасшей кулацкий скот. В другом районе нашел я Стяпукаса, работает он бригадиром и поет совсем не ту песню, что певал в годы моего детства. Отыскал я и батрака Пятраса, несшего свет революции в темную литовскую деревню. Теперь он председатель одного из лучших колхозов республики. Герой Социалистического Труда… Обнялись мы с ним, расцеловались, вспомнили детство, смахнули слезу. И тут я внезапно понял: можно приниматься за роман. Уже можно. Теперь получится».

Ю. Балтушис






— А нынче за что? — спросил я.

— Разберешь их там… Вздумается им, и лупят.

— Подбородок за что?

— Это хозяйка ногой…

— Хозяйка?

— Да. Топорик очень дорогой…

— Какой топорик?

— Да намедни дала мне… Изруби, говорит, хворост, который из мочила вытащили. Я рубил-рубил, а потом меня позвали ребят нянчить, я и сунул топорик между вязанками, чтобы не пропал ночью.

— Так что тут плохого?

— Хозяин ночью встал, разбудил меня: где топорик? Домой, говорит, отнес, своей беспутной матери отдал! И пошел… и пошел… А там и хозяйка встала… и пошла…

— Чего же ты, дурень, не сказал, где топорик?

— Да я позабыл. Только нынче утром вспомнил, что между вязанками.

— И что они тогда сказали?

— Ничего не сказали, хозяин и топорика не взял. Тут, говорит, хорошо припрятано, не пропадет. Когда пригонишь скотину, опять приходи рубить.

— Да тебя же побили, Стяпукас!

— Да, отлупили…

— За что же отлупили?

Стяпукас сердито засопел носом.

— Ты что, оглох? Говорят тебе — только нынче утром вспомнил, где топорик, ночью я был не в себе.

— Ты и сейчас не в себе! — крикнул я, разозлившись.

Вечером рассказал я все Пятрасу. Он дождался утра, взял толстую палку и пошел к хозяевам Стяпукаса. Долго мы со Стяпукасом слышали его зычный голос. Весь двор дрожал от собачьего лая и визга Паулюконене. Стяпукас был сам не свой, вздрагивал от каждого крика, потом скинул сермягу, деревянные башмаки, пиджачок.

— Ты попаси, а я побегу… — прошептал он посиневшими губами.

— Куда побежишь?

— К маме… тут меня убьют теперь.

И побежал к лесу.

Но на самой опушке он столкнулся с возвращающимся Пятрасом. Тот поймал его, привел за руку назад, велел надеть брошенную одежу.

— Больше тебя пальцем не тронут, — сказал твердо. — А когда тронут, мне скажи. И ты смотри, — чего не заступаешься за друга? — обернулся он ко мне. — Я им покажу, как детей в подбородок лягать!

Стяпукас одевался неохотно, все не попадал в рукава. Не успокоился он и к обеду, а когда наступила пора идти домой, то прямо кляцал зубами от страха.

Оставшись один, я ходил за стадом и, приложив ладонь к уху, прислушивался, не кричит ли избиваемый Стяпукас — я готов был тут же побежать к Пятрасу. Но крика не было слышно, а вскоре и сам Стяпукас вернулся. Приободрившийся, повеселевший.

— Не тронули тебя?

— Нет. Только попрекнули, что всем жалуюсь… А ведь это не я, ты это нажаловался!

Пасли мы и дальше. Позабыли и беды Стяпукаса. Близилась осень. Дождь лил все чаще, вымочил жнивье, и стало гораздо мягче ходить по нему босиком. Стяпукас опять затягивал свою песню:

Ой, шумит, шуми-ит,
Ой, зеленый ле-ес!..

— Когда вырасту — на органиста обучусь.

Однажды утром пригнал он стадо, тяжело волоча ноги, и опять боялся сесть. Страх как боялся. А потом лег наземь ничком, тихо сказал:

— Ты посмотри за моими коровами, а я… я малость полежу.

— Стяпукас, тебя опять побили?

— Не-ет…

— Может, болен, а?

— Не-ет… Я только полежу.

Никакого признака побоев. Подбородок давно зажил, синяков под глазами нет. Лишь глаза красные и злые, как никогда еще.

— Может, у тебя хлеб есть? — спросил он, не глядя на меня.

— Не захватил нынче. Сейчас завтракать пойдем.

Он помолчал, по-прежнему лежал ничком и не шевелился.

— Я не пойду завтракать, — сказал. — Раньше ходил, а теперь больше не пойду.

— Как так не пойдешь? Может, тебе принесут?

Стяпукас усмехнулся:

— Принесут? — и тут же добавил: — Давно мне не дают.

— Чего не дают?

— Ничего не дают. За то, что Пятрас ругался, очень серчали, а теперь за прогон серчают. Отпаси, говорят, за потраву не евши, тогда будешь знать!

— Какая же потрава? На полях ничего нет.

— Огороды есть, а изгородь на прогоне — сломана. Подошли коровы, да как шальные — и лезут, и лезут… Много свеклы вчера вырвали, капусту потоптали…

— Стало быть, побили тебя?

— Не-ет…

— Тогда чего лежишь?

Он прижался щекой к сырой земле, и я увидел, как вздрагивают его острые, худые плечи.

— Я пролом загородил… Жердь туда притащил, заделал… Хорошо заделал… Да коровы очень уж привыкли к пролому, толкнула буренка рогами — и опять в огороде, а за ней и другие. Что же я могу?

Я подсунул кнутовище под Стяпукаса, перевернул его на спину. Осмотрел — нигде ничего нет.

— Они мне по заднице, — пояснил Стяпукас. — Накрыли мокрой холстиной, хозяйка держала за голову, а хозяин ремнем, ремнем… Чтобы следов не осталось.

Вдруг он вскочил, схватил кнут.

— Пятрасу не говори! — погрозил мне кнутовищем. — Довольно с меня вашей заступы!

Отделил он своих коров от стада и погнал в овсяное поле Паулюкониса. Там сушились снопы, ладно уставленные в два ряда. Скотина бросилась к ним, хватала колос, рвала, трясла из стороны в сторону, стараясь выдернуть из снопа, и не столько поедала, сколько топтала, раскидывая по всему полю.

— Стяпукас, ты что, рехнулся? — бросился я спасать овес.

— Ты у меня только тронь! — завизжал он, замахнувшись кнутом. — Вот, как вытяну, будешь знать!

— Тебя убьют!

— Пускай убивают.

А от дома уже бежала хозяйка Стяпукаса, толстая, здоровенная баба, с длинной хворостиной в руке. С криком и угрозами отогнала она коров, подскочила к нам:

— Так-то ты, крапивное семя? Так ты пасешь? — замахнулась она хворостиной.

Стяпукас побледнел, но не двинулся с места. Опустив голову, глядел, сбычась, на хозяйку упорно, упрямо. Хворостина свистнула в воздухе.

— Не бей! — закричал я. — Пятрасу скажу!

Хозяйка, не слушая, наотмашь замахнулась на Стяпукаса, но не попала — лишь длинную полосу оставила хворостина на жнивье. Стяпукас и не пошевельнулся, будто не над его головой разразился гнев хозяйки.

— Крапивное семя! Иуда! Сукин сын! — кричала баба, задыхаясь и обливаясь потом. — И тебе надаю! И тебе! — повернулась она ко мне. — Что мне Пятрас? Он мне заплатит за овес?

Долго она еще кричала и ругалась, но хворостину так больше и не подняла. Видать, побоялась все-таки Пятраса. Лишь, уходя, пригрозила Стяпукасу:

— Домой лучше не являйся! Отрыгнутся тебе все Пятрасы и прочие черти!

А Стяпукас хоть бы хны. Стоит, глядит исподлобья, молчит. И целый день потом пас молча, потупив глаза, а вечером, когда мы уже отделили свои стада гнать домой, сказал:

— Пятрасу не говори, не его забота!

— Засекут тебя теперь насмерть.

— Не твоя забота.

Погнал он стадо. Всю ночь я проворочался в постели возле Пятраса, — мучили недобрые сны. Пятрас толкал меня в бок, спрашивал:

— Чего ты кричишь во сне?

Несколько раз я хотел сказать ему все, но вспоминал просьбу Стяпукаса. Так и промолчал до утра.

А утром Стяпукас пришел, еще тяжелее волоча ноги, но уж не лег, а оперся на кнутовище и долго смотрел в землю.

— Ну, как дела, Стяпукас?

— Не твоя забота. — И опять погнал стадо на овсяное поле.

Нет, Стяпукас, наверное, рехнулся!

И опять прибежала Паулюконене. Кричала, орала на все поле, но к нам не подошла, а, накричавшись, вернулась домой и притаилась за сараем. Мы видели, как она оттуда высовывала голову, смотрела, как мы пасем.

Погнали мы стадо на другой конец поля. Придя на обед, я тайком сунул в карман краюшку хлеба, принес Стяпукасу. Он пожевал нехотя, а потом отдал назад:

— Не хочется больше.

— Ты маме скажи, — посоветовал я. — Если Пятрасу не хочешь, тогда маме. Пойди и скажи, иначе живым не останешься. Я попасу, иди.

— Сам иди! — сердито отрезал он. — Не такой я дурак, чтобы говорить. Я скажу, а она опять скажет: так мне и следует, проклятому, я ей все плечи отбил, сидя на ее шее.

На другое утро, пригнав скотину на жнивье и дожидаясь Стяпукаса, я увидел, что его коровы очень уж медленно идут в поле. Еще медленнее шел сам Стяпукас вслед за ними. В руках у него был не только кнут, но и кол, на который он опирался при каждом шаге. Доплелся до меня и сразу рухнул на землю и лежал без сил, словно выколоченная вальком онуча. Теперь его коровы сами, по привычке, повернули к овсяному полю, а когда я вскочил загородить им дорогу, Стяпукас крикнул:

— Не трожь, не то как дам тебе!

Паулюконене, видать, давно стерегла за углом сарая, потому что прибежала очень скоро. А за ней вдогонку и Паулюконис с привязанной на веревке собакой. Отогнав стадо, он подошел к нам. Это был высокий седоватый человек, с лицом, усеянным темными глубокими оспинами, с чудными водянистыми глазами.

— Вставай! — подтолкнул он ногой Стяпукаса. — Чего валяешься? Мало тебе я всыпал, еще ждешь?

Стяпукас съежил плечи, подтянул под себя локти и стал еще больше походить на выколоченную вальком онучу, а не на живого человека. Хозяин обошел вокруг, но бить не стал, а только постоял, помолчал.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Проданные годы [Роман в новеллах]"

Книги похожие на "Проданные годы [Роман в новеллах]" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Юозас Балтушис

Юозас Балтушис - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Юозас Балтушис - Проданные годы [Роман в новеллах]"

Отзывы читателей о книге "Проданные годы [Роман в новеллах]", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.