Зэди Смит - Собиратель автографов

• Название: Собиратель автографов
• Автор: Зэди Смит
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00136-Х

«Собиратель автографов» — второй роман молодой английской писательницы Зэди Смит (р. 1975).

Как и первая ее книга, «Белые зубы», он был тепло принят читателями и критиками, удостоен престижных литературных наград. С юмором и любовью он повествует о жизни современного мультикультурного Лондона.

Алекс Ли Тандем не слишком удачливый малый.

Он зарабатывает на жизнь тем, что покупает и продает автографы знаменитостей. С юных лет Алекс мечтает заполучить хоть строчку, собственноручно написанную звездой пятидесятых Китти Александер, которая сошла с голливудского небосклона и живет затворницей.

И вот из Америки приходит открытка с заветным росчерком. Но не мистификация ли это?..

---

Алекс осмотрелся: все вокруг плыло и раскачивалось. Полтора Багли стояли у стойки и заказывали бутерброд с ветчиной. Алекс прикинул, что к чему. С одной стороны, Багли и впрямь знает свое дело. С другой, Лавлир ненавидит Багли. Вот в чем закавыка. А с третьей, Иан тоже ненавидит Багли. Что-то они там не поделили в драм-тарарам-кружке, своей Ассоциации анонимных алкоголиков — любителей автографов. «Ну и, правду сказать, я тоже ненавижу Багли, — подумал Алекс. — Это с четвертой стороны. Даже не передать словами, как ненавижу. Со всеми его галстуками-бабочками. Со всеми его усиками. Ублюдок! Сейчас и здесь начнет выпендриваться. Строить из себя невесть что. Воздух портить. Ну кто теперь носит такие уродские шляпы, кроме него?»

— Грейс Келли? — спросил наугад Алекс и встал. Его слегка качало. Он решил выяснить, сел ли Багли в дальнем углу бара или недалеко от них.

— Очко мистеру Тандему. У мистера Доува и мистера Тандема теперь по одному очку. Дается еще одна попытка.

— Что-то у меня голова не варит, — пробормотал Доув. — Малехо перебрал. Ладно, погодите-ка. Э-э… Это… Монтгомери Клифт?

— Багли идет, — заметил Алекс, когда к ним двинулся Багли.

— Монтгомери Клифт, Доув? Рылом он не вышел для таких дел. Помнится, его дурья башка все еще была на месте, когда он закончил сниматься в «Округе Рейнтри»…[33]

— Багли, присаживайся, — сказал Алекс, и Багли сел. Алекс опьянел намного, намного сильнее, чем сам того хотел. Он с благоговейным страхом наблюдал, как Багли снимает шляпу и кладет ее на стол, что во многих странах считается самой дурной из дурных примет.

— А вы знаете, — громогласно спросил Багли, — что мне сейчас удалось организовать?

— Собственные похороны?

— Приветик, Лавлир. Нет, серьезно. Благотворительный аукцион. Несколько дней назад обо всем договорился. Вы, ребята, тоже приходите. Продаются роли литературных персонажей. Понимаете? Вы платите бабки — о вас пишут в книге. По пятнадцать минут каждому. Ну а я играю по-крупному: заплатил три сотни фунтов. Есть одна писательница.

— Чего-чего? — встрепенулся Иан, который, конечно, опьянел сильнее всех. — О чем это он? По-английски? Ублюдок.

— Вы только посмотрите на этот галстук. — Лавлир потрогал галстук-бабочку. — О чем говорит этот галстук? Что он означает? Он что-нибудь означает?

— Проблема в том, что я еще не решил, — откровенничал Багли, обращаясь прежде всего к Алексу Ли, который казался ему самым трезвым, — кем я там буду. В этом романе то есть.

— Начинающим сатанистом? — спросил Лавлир.

— Всего лишь кем-то… вроде э-э… ублюдка? — предложил Иан и рассмеялся, забрызгав вином подбородок.

Алекс посмотрел на часы и улыбнулся:

— Уже три часа, пора идти. — Вообще-то уходить ему не хотелось — он наслаждался происходящим. У каждого есть такие друзья, с которыми хорошо, только когда с ними пьешь. Но ничего плохого в этом не было — согласно каббале Алекса Ли Тандема.

— Тандем, тебе бы только за временем следить, чуть не лопаешься от счастья, — выдал Лавлир по-бруклински и сразу благоразумно перешел на старый добрый рождественский английский: — Мой мальчик, мы берем тебя на работу. Положим тебе три пенса за полгода, и смею надеяться, мы об этих деньгах не пожалеем! А теперь.

Иан издал трубный звук. Алекс в ответ неблагозвучно игогокнул.

— Багли, — проговорил Лавлир, едва не упав носом вперед, — все было о’кей. Но слушай… нам правда надо идти. Идти и посмотреть, как ты купишь еще какие-то Алексовы подделки. Круглые сутки над ними корпит. И все это сплошная липа. Вот почему мы не предлагаем свою цену. Мы выше этого. Мы истинные дзэн. В самой своей основе, Багли.

Иан попытался встать, но его повело назад. Алекс рассмеялся в нос.

— Знаешь, о чем тебе надо попросить? — спросил Иан Багли, когда тот собрался уходить. — Тебе надо попросить свою леди писательницу, чтобы она включила в книгу главу, где ты организуешь аукцион, а потом продаешь свое место в… погодите-ка!.. Нет, да, там будет персонаж, который организует аукцион, а потом продает свое место в книге и просит…

За этот драгоценный иудейский пассаж Алекс взял для Иана еще две бутылки.

На аукцион они вернулись уже совсем пьяными, ничего не соображая. От яркого света слезились глаза, и они терли их кулаками, как дети. С торгов шел Джордж Сандерс. Три тысячи фунтов за написанное в 1972 году, перед самоубийством, письмо, в котором актер утверждал, что слишком устал и все это стало невыносимо.

— Я глубоко тронут, — объявил Лавлир, потягиваясь.

— Птичка прилетела искать себе клетку, — промурлыкал Алекс.

— Господи Иисусе! От кого я это слышу?! Что за задница это пропела?

— Помнишь одну сцену, Лавлир? — Иан дернул его за рукав. — В фильме «Все о Еве», когда…

— Да-да… — ответил Лавлир, отталкивая его прочь.

Они сели, назначили свою цену, но это был не их день. Алекс устало осмотрелся. Молодые крепыши в голубой униформе куда-то уносили реликвии, которым суждено было быть проданными на других аукционах. Статуи, столы, изделия из золота. Никакому Собирателю Автографов все это не запомнить, да и в блокноты не переписать, что где продано и в какую страну ушло. Сами по себе автографы только капля в океане реликвий. Чего там только нет! Чугунные собаки с выпущенными острыми когтями. Бронзовые орлы, распахнувшие крылья, перед тем как сесть на землю. Мраморные негры в натуральную величину, жизнерадостные и услужливые с виду, с чьими-то охотничьими трофеями. И словно пограничные столбы вокруг — многочисленные камины, выломанные из каких-то особняков, поставленные едва не друг на друга углами, как костяшки домино. И лось. В полуразворот. Высокий, статный. А за ним Алекс заметил Дучампа, прислонившегося к потертому боку зверя. Секундой позже его засек и Лавлир.

— Ай-яй-яй. Знал, что на этом аукционе ловить будет нечего, до поры. Доув, морда ты эдакая, очнись! Посмотри, кто здесь!

Доув встрепенулся, как пробудившаяся соня:

— Черт подери! Думаешь, он сюда за этим пришел, снова?

У Алекса свалились с носа очки и повисли на цепочках.

— Пожалуй что. Он все еще как сумасшедший. То есть если вы не слышали чего-то другого.

— Слушай, Ал, сейчас я его позову. А?

Алекс ткнул Лавлира в правую сторону груди:

— Господи, да я его каждый вторник вижу — и сыт по горло.

— Нет, ну неужели тебе не хочется посмотреть, как он к нам шкандыбает? — Лавлир изобразил верхней частью тела походку вразвалочку. — И как он потом усаживается рядом с тобой? — Лавлир весь скорчился на своем стуле, передразнивая коротышку Дучампа, в котором росту было чуть больше пяти футов. — И как он приближает свое лицо к твоему, открывает рот и говорит. — Тут, подражая чудовищному кокни Дучампа, Лавлир пропищал: — Пивет… — Он, однако, не мог передать дурной запах изо рта — такой густой, что никакая химическая лаборатория не воспроизведет.

Брайан Дучамп. Весь состоящий из нестираных рубах, одиночества, погрязший в долгах, в том числе за свою каморку (забитую разным барахлом, которое, совсем очумев, он пытался иногда всучить Алексу: держатели для туалетной бумаги, абажуры и тому подобное), ищущий чем бы поживиться в супермаркетах, сквалыга с тяжелым дыханием.

— Что он тут делает? — осведомился Лавлир.

— Готовится, — сделал вывод Алекс.

Дучамп достал из сумки пюпитр с зажимом, несколько ручек, каталогов, ворох бумаг и сложил все это на чучело лося. Вынул из футляра бифокальные очки и водрузил их себе на переносицу, а его увеличенные линзами глаза приобрели после этого совершенно безумный вид.

— Ну-ка, смотрите, — сказал Иан. — Спектакль начинается.

— Первая цена — двадцать фунтов. Двадцать фунтов. Кто даст больше?

Аукционист показал на премиленький пейзажик-пасторальку, изображавший Жаннет Макдональд и Нельсона Эдди, в нарядах, которые, по мнению голливудских костюмеров тридцатых годов, носила в ту пору молодежь Австрии (кожаные шорты на лямках, бархатные шейные платки, лента в косе), среди коров с колокольчиками на шее. Цена выросла до сорока, шестидесяти, восьмидесяти фунтов, и тут на авансцене появился Брайан Дучамп. Он скакнул вперед с криком:

— Даю со-ок!

— Прошу прощения, сэр, вы предлагаете свою цену?

— Со-ок!

— Сорок, сэр? Весьма сожалею, но последняя ставка — восемьдесят фунтов.

— Даю за нее, — чуть сбавил тон Дучамп, от слова к слову, как пишут в новостных лентах газет, цепенея от ужаса, — со-ок пенсов и пригоршню пыли в придачу, п-потому что они и того не стоят. П-потому что это самая настоящая лажа, черт бы ее побрал!

— Брайан! — окликнул Алекс, когда Дучамп подошел к их ряду стульев. — Брайан, ради Бога, сядь на место. Иди сюда. Давай, давай к нам.