Николай Богданов - В небе — гвардейский Гатчинский

• Название: В небе — гвардейский Гатчинский
• Автор: Николай Богданов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Автор этой книги Н. Г. Богданов начал войну командиром экипажа дальнего бомбардировщика, а закончил ее, командуя 12-м гвардейским Гатчинским ордена Суворова III степени дальнебомбардировочным авиаполком. В книге, рассчитанной на широкий круг читателей, он рассказывает о славном боевом пути полка, подвигах летчиков авиации дальнего действия.

---

Вдруг над стартом, где горели стартовые огни и стартерист пускал в небо ракету за ракетой, прогудел самолет. Звук моторов оборвался где-то на окраине аэродрома, и больше мы ничего не слыхали.

Пока мы, расстроенные, судили да рядили, что сталось с экипажем Кучеренко, совсем стемнело. Казалось, что ждать уже бесполезно, но тут дверь на КП открылась, и с заброшенным за спину планшетом вошел Михаил Кучеренко, а вслед за ним и все члены его экипажа.

— Товарищ командир! Задание выполнил, все в порядке, — спокойно отрапортовал мне Михаил. Глаза у него озорно блестели.

— Где ты сел? Где твой самолет?

— Как — где? Сел здесь, как все вы. Самолет мой стоит на самой границе аэродрома: не видно было, куда зарулить.

— Вот здорово! «Не видно, куда зарулить». А как же ты сел?

— Очень просто. Когда я подошел к аэродрому, с севера граница летного поля была еще не закрыта туманом. Сориентировался и пошел на посадку. Нырнул в туман, случайно попал на огни и, так, тихонечко добирая штурвал, приземлился. Знал, что промазал; крепко притормозил. Остановились чуть за границей летного поля.

— А почему связь не держал?

— На маршруте попадал в облака, цеплялся за их нижнюю кромку, сильно обледенела антенна. При попытке убрать ее — оборвалась.

Следовало хорошенько отругать Кучеренко за то, что рисковал экипажем и садился в тумане. Но, с другой стороны, в сложившихся условиях как бы поступил иной на его месте? Похвалить его или потом, наедине, отчитать хорошенько?

Самым важным было то, что молодой летчик на наших глазах настойчиво постигал летное искусство, набирался опыта, чувствовал, что у него окрепли крылья, и в исключительно сложных метеорологических условиях он не растерялся, мгновенно оценил и использовал представившуюся благоприятную обстановку, посадил самолет в тумане. Этой посадкой он словно перешагнул рубеж, где кончается молодость, учеба, стал зрелым летчиком, способным летать наравне с нами. Радовался я за него и поэтому при всех похвалил, крепко пожал его руку.

Молодежь наша мужала и крепла, еще один сегодня стал на «свое крыло».

В скором времени полевой аэродром в Ленинске стал основной нашей базой и с него вплоть до полного уничтожения вражеской окруженной группировки, до февраля 1943 года, мы летали на боевые задания. Трудностей на этом аэродроме было много. При напряженных боевых действиях не хватало горючего и боеприпасов. На доставку того и другого уходили время и силы. Негде было размещать личный состав. Небольшая столовая не в состоянии была своевременно накормить всех летчиков, техников, многочисленные команды. С продуктами бывали большие перебои. Правда, иногда с питанием нам помогали… гитлеровцы.

После уничтожения Тормосинской и Котельниковской группировок армия Паулюса снабжалась только по воздуху. Гитлеровское командование, используя имевшиеся в большом количестве транспортные самолеты Ю-52, доставляло окруженной группировке продовольствие, боеприпасы и горючее.

Случилось так, что в одну из ночей наша приводная радиостанция на аэродроме работала на волне, близкой к волне радиостанции окруженных вражеских войск. Погода была плохая. Немецкие экипажи, по ошибке настроившие свои радиокомпасы на нашу станцию, выходили к нашему аэродрому и из-за облаков сбрасывали продукты на парашютах.

Утром, придя к самолетам, техники обнаружили мешки. В мешках были небольшие буханки хлеба, пачки галет, много консервных банок с паштетом, шоколад. Опасаясь, что продукты отравлены, решили испытать их на домашних животных. На стоянке нашлись собака и кот, которых досыта накормили паштетом, на десерт аэродромному псу не поскупились дать хорошую порцию шоколада. Животных заперли в разных землянках. Наблюдали за собакой и котом с пристрастием и тревогой, но те вели себя совершенно нормально. Кот Васька, усевшись на столе перед окошком землянки, тщательно умывался, а лохматый барбос, растянувшись после обильной и вкусной трапезы на дощатом полу, дремал. Выждали достаточно долго, животные чувствовали себя хорошо, и тогда все, кто был на стоянках, попировали. Оставшиеся продукты и парашюты спрятали.

Однако «небесная манна» недолго оставалась тайной. Продовольственная служба провела организованную «операцию», и за пределами аэродрома было найдено еще несколько ящиков продуктов, которые пополнили скудное меню нашей столовой.

В дальнейшем интенданты не раз подобным образом добывали продукты. Но и мы не терялись. Летая на боевые задания, зачастую далеко в степи обнаруживали отнесенные сильным ветром красно-белые купола парашютов, а рядом с ними черные ящики или мешки с продовольственным грузом. Эти места мы отмечали на карте, а возвращаясь уже налегке, садились, собирали ящики и парашюты и улетали на базу.

Так довольно длительное время, пока гитлеровцы летали к своей окруженной группировке и сбрасывали продукты, мы стояли у них «на довольствии», и они, хотя и изредка, не плохо обеспечивали нас продуктами.

Летчики штурмовой и бомбардировочной авиации 8-й, 17-й и 16-й воздушных армий и авиации дальнего действия систематически уничтожали вражеские самолеты на аэродромах в Сальске, Большой Россошке, Карповке, Гумраке, Тацинской, Морозовской, Суровикино и других, истребительная авиация уничтожала их в воздухе.

Все меньше немецких Ю-52 прорывалось к окруженным фашистским частям. Вскоре, за исключением единичных самолетов, они вовсе прекратили полеты к войскам Паулюса. Мы больше не получали дармового дополнительного питания и не жалели об этом, хоть и не всегда были сыты.

Никогда не забыть мне того дня, когда мы в первый раз увидели огромные колонны пленных, бредущих по дороге к Ленинску в сопровождении небольшого конвоя.

Ни с чем не сравнимая, огромная радость победы.

Была лютая стужа, дул сильный ветер, насквозь пронизывающий даже наши добротные, подбитые мехом летные комбинезоны. В шинелях, с накинутыми поверх одеялами, в легких суконных пилотках, женских платках, в солдатских башмаках с огромными соломенными «галошами» брели, еле переставляя ноги, тянулись нескончаемым потоком «завоеватели».

С окончанием битвы на Волге была закончена и наша очень трудная боевая работа на этом фронте. Двадцать второго февраля наша часть перебазировалась под Москву, туда, где год назад мы формировались.

Со мной в Москву летел и командир дивизии полковник Нестерцев. Садясь на место правого пилота, он предложил:

— Богданов, давайте после взлета пройдем пониже над Сталинградом. Поглядим…

Всем нам хотелось посмотреть на Сталинград: днем летать над городом нам еще не приходилось.

…Мы увидели страшную картину: руины, одни еще кое-где дымившиеся руины. Развалины жилых зданий, заводских корпусов. Среди них в центральной части города, ближе к Волге, одно-единственное, чудом уцелевшее здание. На юге, западе и севере полукольцом — штабеля трупов… Никогда ничего подобного нам видеть не приходилось! Сколько же здесь полегло людей?..

И все это — война; Война, навязанная нам врагом.

До самой Москвы перед глазами стояли руины Сталинграда. Даже теперь, по прошествии стольких лет, стоит только подумать о Сталинграде, закрыть глаза, и я снова отчетливо вижу эту страшную картину…

За время боев под Сталинградом экипажи полка совершили 1529 боевых вылетов, сбросили на врага 1664 тонны бомб, доставили войскам с посадкой в поле 1820 тонн боеприпасов и горючего для танковых частей, вывезли 1460 раненых бойцов и командиров.

В марте 1943 года за мужество и отвагу, высокую воинскую дисциплину личного состава и отличную организацию боевой работы приказом народного комиссара обороны нашему полку было присвоено высокое звание гвардейского.

В начале апреля в полк для вручения гвардейского знамени прибыли член Военного совета авиации дальнего действия генерал-майор авиации Г. Г. Гурьянов и командир авиадивизии генерал-майор авиации В. Е. Нестерцев.

К этому дню мы готовились. В отутюженном обмундировании все выглядели празднично, были радостны и веселы. Самолеты были вымыты, а кабины убраны и вычищены, стояночная линейка посыпана желтым песком.

К двенадцати часам подразделения были построены у самолетов.

На аэродроме показалась легковая автомашина, на некотором удалении от строя она остановилась. Из нее вышли генералы Гурьянов и Нестерцев и направились к нам. За ними два офицера несли зачехленное знамя.

Раздалась команда командира полка:

— Полк, смирно! Равнение на середину!

Четким строевым шагом командир двинулся навстречу генералам.

— Товарищ член Военного совета, по случаю вручения гвардейского знамени личный состав полка построен! — отрапортовал полковник Божко.

— Здравствуйте, товарищи бойцы, сержанты, старшины и офицеры!