Игорь Липовский - Библейский Израиль. История двух народов

• Название: Библейский Израиль. История двух народов
• Автор: Игорь Липовский
• Издательство: Гуманитарная Академия
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93762-066-8

Книга известного востоковеда, профессора Бостонского университета И. П. Липовского посвящена наиболее загадочным и дискуссионным событиям библейской истории. На основе тщательного анализа ветхозаветных и древневосточных источников автор делает вывод о значительных культурно-исторических различиях между двумя группами древнееврейских племен — северными и южными коленами, что позволяет ему представить совершенно новый взгляд на происхождение древнего Израиля, эпоху патриархов, пребывание евреев в Египте, Исход, а также на завоевание евреями Ханаана.

Охватывая в своем фундаментальном исследовании период почти в полторы тысячи лет — от патриарха Авраама до разрушения первого Иерусалимского Храма, И. П. Липовский находит подтверждение многим фактам, изложенным в Библии, и в то же время его труд лишний раз доказывает, что подлинная история всегда оказывается несравненно богаче и многограннее, чем ее отражение даже в самых великих литературных памятниках.

Написанная живым, увлекательным языком книга адресована как специалистам — историкам, востоковедам, религиоведам, культурологам, так и всем интересующимся древней историей.

---

Очевидно, насущная потребность в объединении древнееврейских племен заставили левитов назвать Яхве Элем и объявить, что это лишь второе имя одного и того же Бога. Для этого имелись и свои основания: бог, которому молился Авраам в Ханаане, был, скорее всего, тем же Элем, точнее, «Эль Эльоном», Всевышним Господом, главным богом его союзника, царя и первосвященника Иерусалима — Малки-Цедэка. В принципе, наличие второго имени у одного бога было обычным делом. Например, Баал ханаанеев и амореев был известен у арамейцев под совсем другим именем — как Хад, или Хадду, (вероятно, от него происходят и имена дамасских царей — Бен-Хададов). Проблема заключалась в необходимости изменить языческий характер культа на монотеистический.

В целом, монотеизм Моисея, возникший еще в начале XII в. до н. э. на базе культа Яхве, так и не смог подчинить себе религиозную жизнь ни Южного, ни тем более Северного царств. Но он продолжал жить в недрах обеих священнических групп, левитов и ааронидов, чтобы позднее, около V в. до н. э., привести к созданию первого в древнем мире общества, построенного на основах подлинно монотеистической веры.

Не подлежит сомнению, что вплоть до V в. до н. э. среди древнееврейского населения, не говоря уже о ханаанеях и амореях, было принято поклоняться нескольким культам сразу: и Яхве, и Баалу, и Ашейре. Библейский текст повествует о борьбе пророка Илии с распространенным тогда политеизмом: «И подошел Илия ко всему народу, и сказал: долго ли вы будете колебаться между двумя мнениями? Если Господь есть Бог, то следуйте Ему, а если Баал, то следуйте ему. И не отвечал ему народ ни слова» (3 Цар. 18:21). Несмотря на конкуренцию между жрецами, все эти религиозные культы большей частью мирно уживались друг с другом, так как политеизм был общепринятым явлением в древнем мире. Вместе с тем под влиянием драматических событий в жизни народа, его лидеры могли не просто объявлять тот или иной культ главным, но и требовать уничтожения его конкурентов. Так произошло в период исхода из Египта, когда Моисей сделал культ Яхве единственно возможной верой для своих соплеменников. К этому же попытался вернуться судья Гидеон, когда, разрушив жертвенники Баалу, повел борьбу за освобождение от мидьянитян. Совершенно обратное, своего рода «контрреволюцию», попробовали совершить представители династии Омри, особенно царь Ахав. Тогда культ Баала стал не просто главным, но и, благодаря стараниям царицы Изевель, чуть было не вытеснил культ Яхве с территории Северного царства. В то же время знаменитый пророк Илия боролся не только за восстановление позиций яхвистов, но и за уничтожение своих противников — жрецов Баала. Его последователь и ученик — пророк Элиша, а также глава яхвистской секты рехавитов Ионадав активно поддержали военный переворот Йеху и добились уничтожения жрецов Баала в Самарии. Однако в обычное, спокойное время все эти культы достаточно мирно сосуществовали друг с другом. Об этом свидетельствует тот факт, что и правители и простолюдины в обоих древнееврейских царствах, как правило, поклонялись сразу нескольким богам, то есть были политеистами.

Объективные трудности существовали не только в восприятии монотеистической сущности культа Яхве, но и в понимании невидимого и неосязаемого характера этого Единого Бога. Сами священнослужители, левиты и аарониды, часто затруднялись в понимании наследия Моисея. Следы этих трудностей хорошо видны в описании Единого Бога. В одной и той же библейской книге Исход сохранилось два подхода. Согласно первому, отражавшему прежние представления, Господа можно было увидеть, как языческих богов: «И взошли Моисей и Аарон, Надав и Авиху, и семьдесят старейшин Израиля. И увидели они Всесильного Бога Израиля; а под ногами Его — нечто подобное кирпичу из сапфира, прозрачного, как небесная высь. И на избранников сынов Израиля не простер Он руки своей, и видели они Бога, и ели, и пили» (Исх. 24:9–11). И напротив, другая библейская цитата, более близкая по духу своему к Моисею, предупреждает: «Ты не сможешь увидеть лицо Мое, потому что не может увидеть Меня человек и остаться в живых» (Исх. 33:20). Об этом же говорит и эпизод с пророком Илией, который, перед тем как предстать пред Богом на горе Хорев, был вынужден покрыть лицо свое плащом (3 Цар. 19:13). Серьезные различия существовали и в понимании внешних проявлений Господа. Первоначально считалось, что присутствие Господа должно обязательно выражаться в необычных природных явлениях или силах стихии и что именно в них и проявляется Бог перед людьми. Например, картина сошествия Бога на гору Синай описывается следующим образом: «На третий день, когда наступило утро, загремели громы, и засверкали молнии, и облако густое скрыло гору… Гора же Синай вся дымилась от того, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась» (Исх. 19:16, 18). Совершенно другой акцент делается в описании встречи пророка Илии с Господом: «И вот, Господь проходит; и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом; но не в ветре Господь. После ветра — землетрясение; но не в землетрясении Господь. И после землетрясения — огонь; но не в огне Господь. И после огня — голос тонкой тишины» (3 Цар. 19:11–12).

Главным конкурентом культа Яхве считался культ Баала. Эль, бог отец и создатель мира, верховный бог ханаанского пантеона быстро слился с Яхве и стал лишь еще одним именем Единого Господа. Эта ассимиляция была облегчена тем обстоятельством, что само слово «эль/иль» обозначало бога во всех семитских языках. Его эпитеты, например такие, как «эльон» — «Всевышний», или «шаддай» — «Всесильный», автоматически перешли и на Яхве. Впрочем, образы бога во всех западносемитских языках были сами по себе достаточно близки, поэтому надо быть осторожным в вопросе о заимствовании тех или иных эпитетов. Одним словом, носители традиции, происходившие из южных племен, с самого начала легитимизировали Эля северных колен как того же самого Яхве, только с другим, более универсальным именем: «эль» — «бог».

Из глиняных табличек, найденных в Угарите, нам известно, что ханаанский пантеон состоял из множества богов: только детей верховного бога Эля и его супруги Ашейры насчитывалось не менее семидесяти. Однако Ветхий Завет упоминает лишь единицы из них — только тех, кто представлял реальную конкуренцию для культа Яхве и досадил носителям традиции. Чаще всего из языческих божеств упоминается имя Баала, затем идут имена богинь плодородия и любви — Ашейры и Астарты (Ашторет). Однако эти богини были менее распространены, привлекали преимущественно женскую часть населения и поэтому реально не представляли серьезной угрозы для культа Яхве. Более того, среди населения, особенно в Северном царстве, было распространено убеждение, что Ашейра являлась супругой Яхве (Эля), и поэтому поклонение ей рассматривалось как естественное продолжение этого культа. Интересно, что в Кунтилет-Аджрут, в Негеве, была найдена весьма примечательная надпись: «Яхве из Самарии и его Ашейра». Израильский археолог Зеэв Мешель, производивший раскопки на этом месте, датировал ее концом IX — началом VIII в. до н. э.[68] Таким образом, столетия спустя после монотеистической революции Моисея ханаанская богиня-мать нашлй свое место возле Бога Израиля. Что касается Астарты, то согласно ханаанейской мифологии она считалась дочерью Ашейры и Эля. Она тоже обрела свою нишу при культе Яхве и долгое время вполне уживалась с ним.

Совершенно иначе обстояло дело с Баалом, который являл собой прямой вызов Яхве. Согласно древним ханаанейским текстам из Угарита, Баал, бог грозы, никак не был связан с Элем; его отцом считался бог растительности Дагон (Даган), являвшийся главным божеством у филистимлян. Однако культ Баала был очень распространен среди населения Ханаана, его популярность возросла с середины II тыс. до н. э. Со временем он стал даже более почитаемым, чем Эль, по крайней мере, никто из богов ханаанского пантеона не мог сравниться с ним по популярности. Неудивительно, что он стал главным врагом яхвистов и элохистов, и библейские книги полны упоминаний о длительной и упорной борьбе с культом этого языческого божества. Баал был неотъемлемой частью древнееврейской истории вплоть до начала периода Второго Храма, а может быть, и долее. Библейский текст свидетельствует о его постоянном влиянии на жизнь древнееврейских племен с момента их возвращения в Ханаан из Египта. Еще до смерти Моисея, когда древние евреи находились в области Моава, уже тогда «прилепился Израиль к Баал-Пеору, и разгневался Господь на Израиль» (Чис. 25:3). С Баалом боролся израильский судья Гидеон, но, как выяснилось, безуспешно: «Когда умер Гидеон, сыны Израиля опять совратились Баалами и поставили себе богом Баал-Берита» (Суд. 8:33). Культ Баала был главным при сыне Гидеона, Авимелехе, которому сначала ссужали деньги «из дома Баал-Берита», а потом спасались от него опять-таки «в капище Баал-Берита» (Суд. 9:4, 46). Известно, что после смерти израильского судьи Яира «сыны Израиля служили Баалам и Астартам» (Суд. 10:6). Последний из великих судей, Самуил, тоже взывал к израильтянам, чтобы они удалили от себя Баалов и Астарт (1 Цар. 7:3), но, видимо, не очень успешно, раз дом самого израильского царя Саула был настолько связан с Баалом, что имя этого божества стало частью имен его детей и внуков. Согласно книге Паралипоменон, действительное имя младшего сына Саула было не Ишбошет, а Ишбаал, и соответственно внука — не Мефивошет, а Мефибаал. Культ Баала еще больше укрепился после раскола объединенного царства, когда северные племена стали независимыми от власти давидидов и иерусалимского Храма. Прочнее всего его позиции были на территории «дома Иосифа», который успел приобщиться к нему задолго до возвращения остальных древнееврейских племен из Египта. Не случайно «дом Иосифа» поддерживал династию Омри, которая сделала культ Баала главным в Северном царстве. Цари из яхвистской династии Йеху постарались ограничить влияние Баала и его жрецов, но даже спустя столетие после того, как ее основатель перебил жрецов Баала в Самарии, пророк Ошея с горечью констатировал, что «Эфраим провинился из-за Баала и погиб» (Ос. 13:1). Логично предположить, что и после падения Самарии и принудительного переселения части ее жителей в Ассирию поклонение Баалу на территории бывшего Северного царства не прекратилось. Тот факт, что в конце VII в. до н. э. иудейский царь Иосия уничтожал там жертвенники языческим богам, только подтверждает это предположение. Как бы этому ни противились левиты, Баал был таким же богом северных племен, как и Яхве-Эль. Более того, его популярность возросла настолько, что часть населения стала рассматривать Ашейру как супругу Баала, а не Эля, хотя согласно табличкам с ханаанейскими мифами из Угарита супругой Баала считалась богиня любви и войны Анат, одна из дочерей верховного бога Эля. Но возможно, ханаанейская мифология имела свои региональные особенности, и религиозные представления центральной Палестины могли не совпадать с известными нам верованиями из северной Сирии, где находился древний Угарит.