Генри Мортон - Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

• Название: Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37177-8

Если хочешь по-настоящему узнать страну, ни в коем случае нельзя ограничиваться столицей и ее ближайшими окрестностями. Чем дальше от столицы, тем менее парадным и чопорным становится пейзаж, тем меньше столичного блеска и городской суеты, тем искреннее местные жители и неподдельнее эмоции.

Генри Мортон, певец Лондона и классик travel writing, предпринял путешествие, которое по аналогии с его знаменитой книгой об английской столице можно назвать путешествием в поисках Великобритании. Он объехал всю Англию — от Лондона до Адрианова вала и пограничною городка Гретна-Грин, он побывал в Уэльсе, посетил могучие валлийские заики, поднимался на гору Сноудон и спускался в шахту в окрестностях Кардиффа. Итогом путешествия Генри Мортона в поисках Великобритании стали книги, каждая из которых повествует не столько об истории той или иной местности, сколько о людях, ее населяющих, людях из глубинки, исконных обитателях этих мест, об их повседневной жизни, лишенной лоска крупных городов.

Приятных прогулок по Британии!

---

— Ну и ну! Нет, вы только подумайте… Ей-богу!

Кое-как успокоившись, они снова прильнули к радиоприемнику.

А я еще немного послушал танго со Стрэнда и почувствовал, что меня одолевает усталость. Я передал старику свои наушники, пожелал всем спокойной ночи и откланялся. Спускаясь в темноте по узкой тропинке, я остановился и бросил прощальный взгляд на маленький домик на вершине холма. Там в желтом прямоугольнике освещенного окна виднелись седые головы, склонившиеся над радиоприемником. И мне подумалось: вот он, новый образ сельской Англии с ее жителями. Лондон пришел к ним, материализовавшись из пустоты, и они внимают его звукам, невзирая на поздний час и неодобрительные взгляды лорда Китченера и королевы Виктории…

Как свеж и сладок воздух после дождя! Небо расчистилось от туч, и на нем появились звездочки. Проходя мимо коровника, я решил снова взглянуть на свою машину и спугнул двух колли, которые подняли лай на всю округу. Сочтя за благо с ними не связываться, я продолжил путь по мокрой темной тропинке — туда, где меня дожидалась зажженная свеча в голубом эмалевом подсвечнике.

4

Совершенно случайно я набрел на райский уголок, который не поддавался описанию ни литературными, ни живописными средствами. Существуют на свете образцы столь высокой красоты, что ее невозможно накрыть сетью слов или поймать в тенета красок. Деревушка Сент-Джаст-ин-Роузленд, соседствующая с Сент-Энтони, являла собой именно такой пример.

Несколько крохотных домиков, затерянных среди деревьев; жилище приходского священника с двумя ржавыми пушечными ядрами, подпирающими калитку, да старая церковь — вот и весь Сент-Джаст-ин-Роузленд. Маленькая серая церквушка не заслуживала бы и упоминания, если бы не окружавший ее дворик — безвестное корнуолльское чудо. Уверен, что во всей Англии не сыщется другого столь же прелестного церковного дворика. В нем едва ли найдется хоть ярд ровной поверхности. Внутрь ведет крытый проход, как на кладбище. Так вот, если встать под аркой этого входа, то взору откроется зеленая чаша, заполненная цветами и затененная ветвями могучих деревьев. В глубине стоит сама церквушка, чья низенькая башня едва возвышается над вашей головой. Среди папоротников и цветов раскиданы белые надгробия.

За зданием церкви поднимается стена деревьев, сквозь их зеленый ажур вы можете разглядеть крутой склон, убегающий к узкой бухточке (которая дальше, расширяясь, переходит в мощный Каррик-Роудс) — ее голубая лента ослепительно блестит на солнце за церковной крышей. На противоположном берегу открывается великолепная панорама: зеленые поля снова карабкаются в гору и теряются за горизонтом. Церковный дворик наполнен монотонным, усыпляющим жужжанием пчел и экзотическим букетом запахов — тут и пальмы, и еще какие-то заморские деревья.

Возле стены возился с садовыми ножницами престарелый священник, он старательно что-то поправлял в живой цветущей изгороди. Заметив меня, он улыбнулся.

— Да, я местный священник… Какие рододендроны вы предпочитаете — розовые или темно-красные? А как вам вот этот оттенок? По-моему, он просто великолепен…

— Простите, сэр. Я хотел бы узнать, что означает Сент-Джаст… Кем, собственно, был святой Джастин?

— О, Сент-Джаст — это…

Священник снял свою черную широкополую шляпу и пригладил седые (я бы даже сказал, серебристо-белые) волосы.

— Сент-Джаст… — продолжил он, но тут же снова отвлекся: — Вы только посмотрите на эти анютины глазки! Разве не чудо?

Он низко склонился и, взяв двумя пальцами бархатистый венчик цветка, осторожно повернул — так, чтобы я мог им полюбоваться.

— Вы говорили о святом Джастине… — напомнил я.

— Ах да, конечно… Прошу прощения! Святой Джастин… ну, что за беда мне с этими камелиями.

И он сокрушенно покачал головой.

— Итак, святой Джастин… — с надеждой подсказал я.

— Вон то высокое дерево родом из Австралии, — с гордостью сообщил старик. — Между прочим, у меня за церковью устроен настоящий тропический сад. Вы непременно должны его увидеть!

Я окончательно распростился с мечтой узнать историю святого.

— Вы, наверное, сами разбили этот сад?

— Именно так, молодой человек. Своими собственными руками, — с улыбкой подтвердил священник. — На это потребовалось немало времени…

Он расправил тощие плечи и с гордостью огляделся вокруг. Во взгляде его сквозила непередаваемая нежность и теплота.

—.. но оно того стоило.

И все с той же благостной улыбкой он процитировал Исаию:

— Вместо терновника вырастет кипарис; вместо крапивы возрастет мирт; и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое[27].

Мне нечего было сказать. Я стоял и смотрел, как солнечный свет пробивается сквозь зеленую листву, отбрасывая переменчивые тени на каменные надгробия; я прислушивался к пению птиц в ветвях деревьев и гудению пчелиного роя. Я заглянул в спокойные, мудрые глаза своего собеседника, затем перевел взгляд на его худые загорелые руки садовника, и почувствовал, что мое изначальное раздражение куда-то улетучилось. Мне открылась истина, которой владел этот старик: церковный сад и был его религией. Ухаживая за ним, он творил красоту; и каждый новый росток, поднимавшийся под его руками из этой щедрой, плодородной почвы, заменял молитву или псалом. Так постепенно, год за годом, священник добавлял красоты и святости Божьему дому.

Неоднократно мы с ним направлялись к зданию церкви, чтобы осмотреть ее изнутри, но всякий раз сворачивали в сторону, привлеченные каким-нибудь кустом валерианы. Мы ходили кругами, поднимались и спускались узкими тропинками, останавливались передохнуть на тенистых террасах и говорили, говорили… Обсуждали местные новости, пускались в исторические экскурсы, время от времени вновь сворачивая на тему садоводства.

— Происхождение самого названия «Роузленд» — вы только взгляните на мой шиповник! — является весьма спорным. Согласно легенде, король Генрих VIII заглянул сюда с Анной Болейн во время их медового месяца. Вообще-то они остановились в замке в Сент-Мьюэсе, а здесь приключилась такая история… Понюхайте этот листок — он из Новой Зеландии. Я все думаю, правильно ли сделал, так высоко посадив куст очитка. Как вы считаете, молодой человек? Ах да, история… Так вот, рассказывают, что, попав сюда, Анна Болейн поинтересовалась, как называется это место. Никто не смог ей ответить, и тогда королева, обернувшись к розовым кустам, воскликнула: «Роузленд! Ну конечно же, лучшего имени не придумать!» А наперстянка-то у меня оказалась в тени…

Я попытался удержать его на месте, но старик уже озабоченно семенил к наперстянке, а затем к клумбе львиного зева… Пришлось все начинать сначала.

— История, конечно, прелестная, — вздохнул он, — но, скорее всего, выдумана от начала до конца. Серьезные историки связывают это название со словом «Розинис», которое буквально означает «поросший вереском остров». Кстати, вы слышали кукушку? Она живет в рощице за моим домом.

Миновав церквушку, мы вышли на обрыв и залюбовались безмятежной прелестью узкой бухточки, полным достоинства покоем высоких деревьев и темнеющими вдалеке водами Каррик-Роудс (там как раз начинался прилив).

— Потрясающая, нетронутая красота!

— Вы знаете, — встрепенулся священник, — сейчас существует проект по превращению этого места в крупный порт для трансатлантических лайнеров. Если парламент примет билль, то здесь построят океанские верфи, ремонтные доки, проложат железнодорожные пути. Ведь Сент-Джаст Пул представляет собой естественную глубоководную бухту.

О Боже! Ремонтные доки и железная дорога в раю!

— Правда, в последнее время они что-то замолчали… Может, и откажутся от своей затеи.

Мы оба окинули взглядом церковный дворик. Я представил себе, как нелепо бы он выглядел в центре Портсмута. Молча, с тяжелым сердцем мы двинулись дальше. В одном из тихих, прелестных уголков сада остановились перед надгробным камнем.

— Здесь лежит мой старший сын, — прошептал старик и продолжил свой путь среди цветов.

— Простите, — сказал я, — но мне кажется, что вы счастливейший священник на земле. Вас окружают цветы, а не грехи.

Он вскинул на меня удивленные глаза.

— Мой дорогой сэр, боюсь, вы не представляете, о чем толкуете. Здесь тоже присутствует грех.

— Да что вы говорите! Какой может быть грех среди такой красоты? В месте, где тихо и мирно живет горстка стариков!

— На самом деле у меня довольно большой приход. По воскресеньям мой помощник берет лодку и посещает остальные наши церкви. У меня на попечении около тысячи человек, разбросанных по всей округе. И уж поверьте, мой дорогой сэр, грехов хватает.

У меня на языке вертелась тысяча вопросов — так хотелось узнать о грехах в этом тихом райском уголке, — но священник с улыбкой покачал головой.