Ральф Макинерни - Третье откровение

• Название: Третье откровение
• Автор: Ральф Макинерни
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56977-9

В один и тот же день в Апостольском дворце Ватикана пали от рук убийцы четыре человека — два кардинала, священник и охранник. Винсент Трэгер, отставной агент ЦРУ, срочно отправляется в Ватикан для расследования этих убийств. Трэгер подозревает, что к преступлению причастны агенты русских спецслужб, те самые, которые когда-то устроили неудачное покушение на папу Иоанна Павла II. По ходу дела неожиданно выясняется странный факт: из ватиканских архивов исчезает важнейший документ, письмо свидетельницы явления Богородицы в португальском городе Фатиме, так называемое «третье откровение». Как связаны между собой эти события? Почему не прекращается череда убийств? Что заставило отставного агента из ищейки превратиться в преследуемого?..

---

— Судя по всему, он купил Кроу.

Харрис навел справки об Игнатии Ханнане и выложил результаты боссу. Катена прочитал листки, словно протоколы Второго Ватиканского собора. Да, Ханнан, эксцентричный миллиардер, намеревался приобрести картины, изображающие тайны Розария. При других обстоятельствах Катену бы очаровало то, что бизнесмен возвел на территории своей компании копию лурдского грота. Но там, где Лурд, там и Фатима, а где Фатима…

— Существует еще одна зацепка, — многозначительно заметил Харрис.

Ничто не портит человека так, как возможность поделиться сенсацией. То, что удалось узнать Харрису, изменило его не в лучшую сторону. Он стал просто невыносим!

— Трепанье, — прошептал Харрис, подавшись к Катене.

Он сел на место, ожидая реакции.

— Боже милосердный…

Обдумав его слова, Катена в них поверил. Жан Жак Трепанье, как ни больно признать, — его кривое отражение. Журнал «Крестовый поход во славу Богородицы», посвященный Фатиме, пользовался всеми преимуществами издания, выходящего в Америке. Усилиями Трепанье то, что в деятельности братства было истовым рвением, со стороны казалось фанатизмом. Его публичные выпады в адрес Римской курии, обвинения самого Папы в том, что тот возглавил заговор, были страшны прежде всего тем, что просто подрывали убеждения, на которых держалось братство. Если мысленно Катена видел себя с третьей тайной в руках, объятым страхом и дрожью, то Трепанье, на его взгляд, в подобной ситуации бы злорадно ухмылялся. В его руках письмо стало бы лишь оружием, способным поразить врагов. Способом восторжествовать над противниками.

— Нужно объединить усилия, — сказал Харрис.

— Ни за что.

— Мы должны выступить единым фронтом. Как еще нам противостоять этому человеку?

То, что сначала показалось криком отчаяния, теперь приобретало вид меры предосторожности. Ну разумеется. Если Трепанье удалось заполучить документ, ему действительно понадобится сдержанное влияние братства Пия IX.

— Ну а Кроу? — прошептал епископ.

— Иуда.

VI Вместо этого он напился

Ганниболд, ватиканский корреспондент крупнейшего общенационального католического еженедельника в Штатах, пригласил Нила Адмирари на скромный прием, устроенный им в честь епископа Френсиса Аскью. Нил не смог вспомнить эту фамилию: в Ватикане множество американцев занимали самые разные должности.

— Он епископ в Форт-Элбоу, — сказал Ганниболд тоном, не предполагавшим уточнений, но затем все же добавил: — Это в Огайо.

— Понятно.

— Это мой первый серьезный подход к Аскью, не хотелось бы, чтоб он подумал, будто я собираюсь его оглушить.

Ганниболд намеревался заманить епископа на прием обещанием познакомить его с американскими знаменитостями, приехавшими в Рим, после чего взять священника в оборот.

— Аскью выступает с заявлениями, — говорил Ганниболд, — второстепенными энцикликами. Но он еще никогда не давал интервью один на один.

— Только пресс-конференции?

— Конечно. Вы думаете, Бык Фердинанд знает свое дело? — Он ссылался на испанца, занимавшего должность пресс-секретаря Святого престола. — Аскью — вот настоящий мастер уклончивых ответов.

Несомненно, имелся в виду талант американского епископа отбрасывать существо вопроса и обсуждать периферийные темы, словно они имели отношение к делу.

— Чем он занимается в Риме?

— Аскью пропустил ad limina.[58] Он собирается встретиться с его святейшеством.

Аскью был поставлен епископом своей родной епархии Иоанном Павлом II, по выражению Ганниболда, в «третьем акте» польского папства на Святом престоле. Назначение не состоялось бы, если б у Иоанна Павла хватило порядочности умереть или удалиться на покой. Во время долгого «вавилонского пленения» — еще одна расхожая фраза Ганниболда — журналист жил в постоянных муках. Враги прогресса захватили рычаги власти, и оставалось только ждать в надежде на то, что с новым Папой маятник качнется в обратную сторону. Но затем, словно в доказательство реальности наших самых жутких кошмаров, Папой избрали Йозефа, кардинала Ратцингера. Вот так вот, раз — и готово, без какого-либо сопротивления со стороны тех, кому симпатизировал Ганниболд.

С момента избрания нового Папы Ганниболд неизменно предсказывал катастрофу. Panzerkardinal[59] не мог перемениться только потому, что надел белую мантию. Обязательно последует какой-нибудь ляп, какой-нибудь дипломатический просчет, быть может, какой-нибудь запрет, который разбудит дремлющие массы либеральных католиков. Однако — Ганниболд был взбешен — новый Папа, похоже, быстро догнал по популярности своего предшественника. Он приехал в родную Германию, где родилось большинство разумных предложений, отвергнутых Вторым Ватиканским собором, и люди высыпали ему навстречу. Казалось, это Иоанн Павел II приехал в Варшаву. Если Ганниболд когда-либо и был близок к отчаянию, то именно тогда. Будь он верующим, он бы воззвал ко Всевышнему. Вместо этого он напился.

И тут, словно в ответ на невысказанные молитвы, произошло долгожданное событие, и, по иронии судьбы, произошло оно под занавес визита в Германию. В Регенсбурге, читая лекцию в университете, Бенедикт XVI позволил себе аллюзию на спор византийца и мусульманина. Цитируя слова первого, Папа выразился так, что слушатели поняли, будто он открыл собственные взгляды на ислам. Ганниболду, который не сопровождал Папу в этой увеселительной поездке, а, подобно Ахиллу, сидел в раздумьях в своем римском шатре, новость об этом ляпе показалась настолько хорошей, что он сперва ей даже не поверил. Но мусульманский мир взорвался. Последовали многочисленные разъяснения того, что же именно имел в виду Папа, но наиболее радикально настроенные имамы наотрез отказывались принимать любые оправдания. К этому времени Бенедикт успел отчитать Европейский союз за то, что в предлагаемой единой конституции не упомянута роль, которую сыграло христианство в становлении Европы. Однако столь очевидный признак консерватизма остался незамеченным. Наконец теперь Бенедикт показал свою истинную сущность — сущность средневекового Папы, готового снарядить новый крестовый поход. Проблема заключалась лишь в том, что те, против кого он был направлен, уже оккупировали Европу.

Бенедикт собрался посетить Стамбул. Стамбул! После речи в Регенсбурге его настоятельно отговаривали рисковать жизнью. Папа настоял на своем. Визит состоялся. Ганниболд старался не формулировать непрошеные мысли. Он тоже отправился в Стамбул, как зевака, провожающий осужденного к месту казни.

В Стамбуле Бенедикта не убили. Приняли вежливо и тепло. Особенно радушно его встретил патриарх. Ганниболд отправился в небольшой круиз по Босфору, размышляя, не принять ли ему ислам, назло.

В жизни людской чередуются белые и черные полосы, и для Бенедикта черная полоса наступила с публикацией третьей тайны Фатимы, после чего сразу же последовали обвинения в том, что Ватикан (читай — тогдашний кардинал Ратцингер) утаил значительную ее часть, выдав усеченный текст за полный. Как бы там ни было, Ганниболд мог только приветствовать подобную осторожность.

Только посмотрите, какую бурю подняла речь в Регенсбурге!

А что, если Богоматерь видит в нынешнем руководстве Ватикана безжалостных захватчиков, решивших уничтожить христианство?

Все чувства, которые Ганниболд испытывал к Богородице, поблекли и умерли под влиянием Второго Ватиканского собора. Ганниболд понял протестантов, бросивших вызов культу Девы Марии. Зачем еще один посредник, точнее посредница, если Христос — единственный, кто может общаться со своим Отцом?

Не то чтобы Ганниболд находил особенно важными подобные теологические тонкости. Они будут выброшены, словно балласт, по мере созревания религиозных воззрений. Что же касается явлений Марии в Лурде, Фатиме и во всех других местах — тут уж увольте. Но для тех, кто жаждал падения Бенедикта XVI, третья тайна Фатимы обещала стать оружием массового поражения.

О, с каким нетерпением Ганниболд ждал, когда же епископ Аскью выскажется по поводу нынешней мессы! Книга Бертоне снова растревожила улей.

Но ему не удалось заразить энтузиазмом Нила Адмирари.

— Ну что может сказать Папа?

— В том-то и дело! Что он ни скажет, все будет плохо.

Выражение лица Ганниболда красноречиво говорило: «Quod erat demonstrandum».[60] Нил с тоской перевел взгляд на бар в углу мансардной квартиры, выходящей окнами на Форум.

— В свое время здесь жил Гор Видал,[61] — шепотом заметил Ганниболд.

— В таком случае вы изгнали отсюда нечисть?

— О, остроумно! — хихикнул Ганниболд, спеша навстречу новым гостям.

Пришли корреспонденты «Тайм» и «Ньюсуик», а также «Нью-Йорк таймс», «Глоуб» и «Лос-Анджелес таймс». Среди гостей были архиепископ Фоули, а также монах-доминиканец с детским лицом и в белой рясе, чье имя Нил не расслышал. Рядом с писаной красавицей из «Самого главного»[62] остальные женщины казались среднего рода, и это впечатление, возможно, было и не таким уж обманчивым. Аскью явился настоящим сюрпризом.