Юли Цее - Темная материя

• Название: Темная материя
• Автор: Юли Цее
• Издательство: Азбука
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02886-9

Юли Цее — молодая, но уже знаменитая немецкая писательница. Ее первый роман «Орлы и ангелы» был удостоен Немецкой книжной премии за лучший дебют 2001 года. Сейчас на счету Цее четыре успешных романа, ее произведения переведены на три десятка языков и получили множество престижных наград, в том числе премию Гёльдерлина. По отзывам критиков, второй роман Юли Цее «Темная материя» — это потрясающий философский триллер, магнетический роман идей, созданный неподражаемым талантом новой звезды европейской литературы, а ее комиссар Шильф мог бы по праву занять место в пантеоне знаменитых литературных сыщиков.

---

— Ну так вот, — говорит сейчас Рита по телефону. — При условии полного признания заключение под стражу будет отложено на сорок восемь часов. Больше ничего было не сделать. Мне пришлось Христом Богом клясться, что попытка побега полностью исключена.

— Если бы существовала опасность побега, его уже давно тут не было. До Швейцарии отсюда рукой подать.

— Коли все так просто, — обиженно говорит Рита, — что же вы тогда сами не пошли объясняться с господином прокурором?

К столику подплывает толстуха в фартуке, с крашенными хной волосами и выбритыми бровями, и ставит на стол чашку.

— Вообще-то, у нас тут самообслуживание, — говорит она.

— Как же я мог пойти сам! Ведь это вы, Риточка, ведете его дело, — говорит Шильф. — Вы молодец — отличная работа! Вы не в два, а в ноль целых ноль десятых счета выйдете в начальники полицейского управления.

Он кладет на подставленную лодочкой ладонь буфетчицы двойную сумму против той, что она назвала, и отводит глаза в сторону, чтобы не встречаться с ее убийственным взглядом. Кофе оказался на удивление вкусным. Вообще сегодня удачный день. Комиссар делает все как надо и получает то, что требуется.

— Подлиза! — говорит Рита. — Конечно, это я веду его дело. Причем оно будет последним, в котором вы можете ставить мне палки в колеса.

— Поверьте мне, я здесь только по велению свыше. Вам никогда больше не придется терпеть неприятностей в виде моей непрошеной помощи.

— Очень рада это слышать.

Возмущенное фырканье Риты комиссар, будь это возможно, с удовольствием сохранил бы на память. Чтобы подкреплять свой дух, когда наступят худшие времена.

— А теперь подавайте мне этого парня! — говорит она.

— Откуда вы знаете, что это мужчина?

— Женщины не сносят голову своим жертвам.

— В Новом Завете на эту тему высказан другой взгляд.

— Неверно, Шильф! Саломея добивалась, чтобы Иоанну отрубили голову. Это в лучшем случае опосредованная причастность к убийству. Или же только подстрекательство.

— По библейской истории — знания твердые, — хвалит Риту Шильф. — Да и по основам уголовного права Германии тоже. А что если вдруг Саломея шантажом принудила убийцу совершить преступление?

— Тут вам не семинар по уголовному праву, — огрызается Рита.

— Действия, совершенные по принуждению, — говорит Шильф. — Согласно господствующему мнению, это смягчающее обстоятельство.

— Кто — это — сделал?

Шильфу чудится, будто он явственно слышит, как Ритина длань ребром рубит воздух. Во время учебы в Высшей школе полиции Рита показала себя поразительно метким стрелком. «По ее рукам это сразу видно, — думает комиссар. — Вот бы мне оказаться перед нею, когда она, расставив ноги на ширину плеч и вытянув руки, целится из вальтера». Пуля пробила бы ему дырку во лбу, прошла бы сквозь птичье яйцо в лобной доле и безболезненно вошла бы глубоко в мозг. Шильф мысленно видит себя падающим на колени и затем валящимся на бок, как он не раз наблюдал это у других на протяжении своей служебной карьеры. Сквозь дырку во лбу он бы вылетел на свободу, выпущенный Ритиной рукой, и окончательно воссоединился бы с безвременной и беспространственной тканью космоса, перейдя в состояние, которое попросту называется «прошлое».

Дивный сон, думает комиссар.

— Это физик, — отвечает он. — Тот, у кого похитили сына.

Он закуривает сигариллу. Первые затяжки он делает в абсолютной тишине, из телефонной трубки не слышно даже дыхания.

— Ладно, — произносит наконец Рита деловитым тоном, хотя и с небольшой хрипотцой в голосе. — Благодарю вас.

— Погодите!

Шильф вынимает сигариллу изо рта и наклоняется вперед, словно придвигаясь к невидимому собеседнику напротив себя:

— Этого человека шантажировали.

— Однако, — медленно произносит Рита, — к медицинскому скандалу это дело, по-видимому, не имеет никакого отношения.

— Этого вы еще не знаете! — резко отрезает Шильф. — Вы слышали, что я сказал? Я сказал: Себастьяна шантажировали.

— Начальник полицейского управления зарыдает от счастья.

— Рита! — Комиссар едва замечает, что рядом опять выросла женщина в фартуке. — Вы спросили себя, зачем я вам назвал его имя? Чтобы у вас не забрали это дело! Вы самый нормальный человек в этом сумасшедшем доме. Не говорите, что я в вас ошибся!

— Все хорошо, Шильф.

— Этот человек невиновен! — кричит Шильф.

— Будь по-вашему. Главное, это никак не связано с медицинским скандалом.

Разговор закончился, телефон замолчал.

— У нас нельзя курить, — говорит женщина в фартуке.

— О черт! — говорит Шильф.

— У нас курение абсолютно запрещено.

Взглянув на ее одутловатое лицо, Шильф сует ей под нос служебное удостоверение.

— Еще один эспрессо, — говорит он.

Толстуха поспешно отгребает в сторону прилавка, а Шильф хватается за голову. Еле верится, трудно даже представить себе, но, кажется, он только что допустил ошибку, чреватую тяжелейшими последствиями. Сигарилла повисла у виска, зажатая между большим и указательным пальцами. Вдоль правой щеки с нее осыпается на стол пепел. Запахло паленым волосом.

6

И снова — то же одутловатое лицо. Выбритые брови, крашеные волосы, взбитые рыжей копной. Сейчас это лицо принадлежит библиотекарше, встретившей комиссара недружелюбным взглядом. Толстые пальцы женщины безостановочно и с большой точностью бегают по клавиатуре компьютера. У Шильфа знакомо застучало в висках.

— Что вы хотели?

Ответить на это не так-то просто. Вероятно, Шильф хотел бы встретить вторую Риту Скуру — такую, чтобы не думала о своей карьере или усатом начальнике полицейского управления, а только о том, как бы помочь первому гаупткомиссару полиции в осуществлении его миссии по восстановлению правды и справедливости. Хотелось бы встретить худощавую библиотекаршу с гладко причесанными волосами. Очутиться в просторном зале с дубовыми книжными полками до потолка, уставленными толстыми фолиантами, где самозабвенно преданные своему делу ученые вскарабкиваются по стремянкам на самый верх в поисках нужного тома. Где на старинных письменных столах светятся зеленые лампы.

Шильф с отвращением втягивает запах свежевычищенных ковровых покрытий. Среди металлических стеллажей облегченной конструкции, разделяющих помещение на ячейки свободного доступа, темнеют компьютерные мониторы. Шильф — единственный посетитель. Недавний разговор с Ритой мучит его, как ломота в суставах. Ему бы сейчас рядом живую душу, понимание и поддержку! Может быть, просто погреться в горячей ванне.

— Что вы хотели? — повторяет библиотекарша медленно и раздельно. Вероятно, ей нередко приходится иметь дело с бестолковыми иностранными учеными.

— Квантовую физику, — говорит комиссар.

Подбородок и щеки женщины затряслись от беззвучного смеха. Шильф догадывается, что невольно сострил. Он не снизошел до того, чтобы посмеяться с ней вместе.

— Ладно, пошли, — говорит библиотекарша.

Возле полок, где на корешках значатся такие обескураживающие заглавия, как «Исследование космологических констант» или «К вопросу о проблемах скрытой массы», он даже не останавливается, а сразу садится за компьютер и набирает в каталоге фамилию Себастьяна. По его запросу компьютер выдает длинный список. Шильф выбирает из него две публикации, в заголовках которых содержится больше знакомых, чем незнакомых слов. Выписав на листок библиотечный шифр, он возвращается к стойке выдачи книг. Надев на одутловатое лицо очки, библиотекарша, переваливаясь как утка, поплелась к стеллажам. Шершавые бумажные обложки тонких брошюрок, которые она достала из ящиков, всем своим видом предостерегают простого читателя, что лучше ему не браться за чтение. Ободряющее похлопывание по плечу звоном отдается в спине Шильфа; затем библиотекарша оставляет его наедине с его добычей.

«Теория множественных миров Эверетта как основа квантовой космологии».

«Флуктуирующее скалярное поле, или Вечное повторение».

С некоторым усилием Шильф отключает вопрос, есть ли смысл в том, что он затеял, подбадривая себя такими фразами, как «Лиха беда начало» и «Не боги горшки обжигают», и принимается за первую статью.

После разговора с Ритой его все время преследует чувство, что теперь уже не осталось времени и любое дело, за которое он сейчас берется, только отвлекает его от чего-то несравненно более важного. В таком состоянии его метод не работает. Для того чтобы на какие-то вещи не обращать внимания, чтобы прислушиваться и выжидать, пока вдруг не всплывет на поверхность что-то такое, что дотоле подспудно таилось в глубинных этажах реальности, требуется в первую очередь внутренняя тишина. Сейчас ему остается только добиваться обыкновенного профессионального выяснения фактов, а в этой области его успехи никогда не поднимались выше среднего уровня. Его встревоженный разум бежит по бесконечным дорожкам письменных знаков, спотыкается, падает, застревает, напоровшись на цепкие крючки полупонятных фраз: «Применительно к космосу аппарат теории квантизации ведет к принятию общих положений волновой функции», с разлету, как по скользкой дороге, промахивает весь следующий абзац, натыкается на знакомую формулировку: «Все возможно, и все где-то реализовано» — и в результате упирается, как в каменную стену, в теорию струн и суперсимметрию.