Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

• Название: ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ
• Автор: Леонид Пузин
• Жанр: Детектив

Выстрелом в спину убит предприниматель Бутов. Помимо деловых партнёров, подозрения следователя Брызгалова падают на жену, друга и сексуальных рабынь убитого…

---

— Что была за обшивкой. Лист там слегка болтается: ржавый — шуруп не держит. Ну, как у нас обычно: всё на матерке, честном слове и свинцовых белилах. И когда, значит, "Поплавок" качнёт или, по словам Андрея Степановича, "иное внешнее воздействие", лист сантиметра на полтора отходит. А потом возвращается… И как эту чёртову гильзу угораздило попасть именно туда?..

— Бывает, Андрей Сергеевич. И, между прочим, довольно часто. Порой случаются такие головоломные совпадения, что их не зря сваливают на нечистую силу. И вчера я вряд ли догадался бы, что болтается проржавевший лист. А вот потом, когда, рассредоточив внимание, получил "картинку"… но вот почему и как — это вам лучше спросить у Кандинского…

— Ладно, майор, — полковник перебил теоретические изыскания Геннадия Ильича, — верю! Убедил, что с нечистой силой не знаешься, душу дьяволу не продавал и вообще: по своей сути — материалист. Хотя и говоришь, что веришь в Бога. Прости, Геннадий Ильич, это я так — разбрюзжался по-стариковски… Ты мне лучше вот что скажи: Кандинский, по-твоему, психиатр дельный? Ты ведь с ним в субботу, кажется, имел долгий разговор?

— По-моему — очень дельный. И знающий, и, главное, увлечённый. Свои "тараканчики", естественно, есть, но те, которые вовсе без "тараканов", они же в лучшем случае лишь исполнители: "от" и "до". Что для врача… особенно психиатра…

— А не болтун?

— Вон вы куда, Андрей Сергеевич… стало быть, я вас всё-таки немножечко убедил?..

— Ничего ещё, Геннадий Ильич, не убедил… однако… нет, чёрт возьми! Что Люмбаго сошёл с ума — не верю! А вдруг?! Верю — не верю: в такие игры можно играть только с Господом Богом! Который, если Он есть, смотрит на них как на милые детские шалости. Совершенно необходимые для нормального развития ребёнка. А с сумасшедшим, вооружённым "Браунингом"… нет, чёрт побери! Рисковать не имею права! В данном случае обязан исходить из худшего. Что Николай Иванович, вопреки очевидности, действительно несколько не в себе. Что Бутов со своими рабынями "достал" его много сильнее, чем казалось мне до сих пор. И, знаешь…

Зубов на несколько секунд задумался и продолжил, внимательно всматриваясь в лицо майора.

— …если ты прав… в кого, по логике, в следующего — а какая-то своя, извращённая логика должна быть и у сумасшедшего — скорее всего, выстрелит Люмбаго?.. А ни в кого иного, Геннадий Ильич, как в следователя Брызгалова! Тебе самому это не приходило в голову?

— Приходило, Андрей Сергеевич. Ещё вчера. Вскоре после того, как я понял, кто убил Бутова и Сазонова. И, знаете… это, по правде, моя чуть ли не единственная надежда взять Николая Ивановича с поличным. Ведь на основании того, что на него имеется, никто не даст санкции не только на задержание, но даже на обыск. А доказательства, улики, свидетельские показания — какие, к чёрту?! По Здравнице — вообще глухо! А в "Поплавке"… там, если нам с Анисимовым дня два, три попотеть как следует, некоторые шансы есть… опять-таки: Люмбаго в лучшем случае окажется одним из трёх, четырёх серьёзно заподозренных. И если так — при вашем содействии — наш новый прокурор, вероятно, даст ордер на обыск. Но, баран его забодай, Люмбаго хоть и сумасшедший, но вовсе не идиот! Наверняка избавится от своего пистолетика. Там ведь всех дел: стёр пальчики — да в ближайшую урну: оружие-то не зарегистрировано. Хотя… нет! Не избавится! И что будет стрелять в меня, а не в случайного прохожего — очень на это надеюсь… взять Николая Ивановича с "Браунингом" в руках…

— Да ты, майор, в герои, никак, намылился?! По нашей излюбленной схеме: вызываю огонь на себя? Чёрт! Мне, знаешь, мёртвые герои вроде бы ни к чему. Люмбаго, должен предупредить, очень хорошо стреляет. Сам видел — в закрытом "генеральском" тире. И главное: быстро — навскидку. Нет, майор… так дело не пойдёт…

— А как пойдёт, Андрей Сергеевич? Риск, разумеется, есть, но, думаю, вы его сильно преувеличиваете… мало ли — что хорошо стреляет… разгадав его замыслы, я же предупреждён — и…

— Погоди-ка, майор?! А ты случайно — не этого? Не собираешься Николая Ивановича, так сказать, в порядке самообороны?

— Бога побойтесь, Андрей Сергеевич! За кого вы меня принимаете? Я — по-вашему — что: похож на американского киногероя? Который восстанавливает справедливость при помощи пистолета? По собственному почину карая зло? Нет, Андрей Сергеевич, правда… вы же меня не один год знаете?..

— Ладно, Геннадий Ильич, погорячился. Считай, что неудачно пошутил. Знаю, конечно… но… иметь дело с сумасшедшим… к тому же — вооружённым… неудивительно, что и у самого крыша слегка поехала. Значит так, Геннадий Ильич: сейчас, прямо от меня, пойдёшь на склад, получишь бронежилет и, как миленький, сразу его наденешь! Мёртвые герои мне действительно не нужны!

— Андрей Сергеевич, — взмолился Брызгалов: перспектива целый день париться в тяжёлом бронежилете его нисколько не вдохновляла, — бронежилет — согласен! Но зачем же — сразу? Вот когда пойду объясняться с Люмбаго, тогда и надену.

— Нет, майор — сразу! Получишь и сразу наденешь! Это приказ! А то, видите ли, когда "пойду объясняться с Люмбаго", - передразнил полковник, — а о том, что вдруг ему первому захочется "объясниться" с тобой, ты об этом подумал? Ведь сам же уверяешь, что он не в своём уме!

Отдав приказ, Зубов, словно спохватившись, что собирается идти на поводу у майора, открыл ящик письменного стола, рассеянно в нём покопался и, этим нехитрым действием будто бы разрешив многие мучительные сомнения, продолжил:

— Да… дела… и всё-таки, майор, не убедил… бредовая версия… совершенно бредовая… но игнорировать не имею права. Значит, так: сначала — Долгов. Свяжись с ним и уж, будь добр, как хочешь, но получи показания — ну, что Николай Иванович в понедельник вечером действительно был у него. И именно в то время, когда Долгов разговаривал с музыкантом! Ведь это же единственное — хотя, конечно, и косвенное — подтверждение твоего бреда. Вернее — может им стать. В том случае — если подтвердится. А то, понимаешь ли, "я уверен" — прямо, как гадалка по телевизору… вообще-то, Геннадий Ильич, с твоими фантазиями гнать бы тебя в три шеи, но… да, прежде чем ехать к Долгову — обязательно надень бронежилет! Кстати, ты с ним как собираешься разговаривать — лично или по телефону?

— Как, Андрей Сергеевич, получится. Долгов — это же персона будь здоров! Как его сиятельство соизволит.

— Всё ёрничаешь, Геннадий Ильич, а между прочим учти: без показаний Долгова я буду считать, что относительно Николая Ивановича тебе всё приснилось! И это, майор, ещё в лучшем случае. Нет… Люмбаго, Люмбаго… всё-таки, Геннадий Ильич, никак в голове не укладывается: прокурор — убийца… хотя… если слетел с катушек… так что — после Долгова — свяжись с Кандинским. Конечно, если Долгов подтвердит. А если нет — пеняй майор на себя! При первом удобном случае я тебе подброшу что-нибудь такое гнусное хозяйственно-финансовое — станут сниться не голенькие официанточки, а бухгалтерские книги! Чтобы впредь научился держать при себе свои очернительские фантазии! Разбрюзжался, Геннадий Ильич, прости… однако, знатный сюрпризец… ладно, чёрт с ним! Люмбаго, так Люмбаго! Действуй, майор!

Разница между сном и явью стёрлась для Николая Ивановича уже в четверг — через два дня после начала кризиса, когда усиливающиеся год от года параноидальные мессианские мотивы вдруг, будто расщепившись, освободили скрытую до того шизоидную компоненту его психоза. И душа распалась на две страдающие половины. Прежде, когда он знал "одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть", его душа не страдала. Напротив, постоянно одержимая какой-нибудь идеей — неотвратимости наказания, построения светлого будущего, полного искоренения преступности, борьбы с враждебной идеологией и, наконец, спасения России от всемирного масонского заговора — его душа, что называется, парила в облаках. Но… две пули выпущенные им лично в спину Бутова — и слом, разрыв, катастрофа!

(Вот если бы в девяносто восьмом году Бутова удалось отдать на растерзание уголовникам — тогда да! Тогда ликующая душа Люмбаго испытала бы не примитивный животный оргазм, а чистое блаженство, ангельский восторг! Увы, этого не случилось, и "вытесненное" в совершенно невероятном количестве "либидо" ударило, как говорится, в голову — донельзя обострив идею спасения России от дьявольского заговора. И ничего удивительного, что Бутов, избегший возмездия за свои отвратительные извращения, сделался в глазах Николая Ивановича жутко опасным, подлежащим уничтожению масонским агентом.)

Вообще-то, со стороны может показаться, что спасение России и ликвидация одного ничтожного извращенца вещи абсолютно несоизмеримые, но материалистическая диалектика, которую, впрочем, он знал также плохо, как и Священное Писание, научила Николая Ивановича видеть все события в их истинной, указанной начальством, взаимосвязи; и когда в конце восьмидесятых, начале девяностых некоторые из видных партийных идеологов заговорили о масонских мерзостях, Люмбаго сразу уверовал, что все беды России, начиная с татаро-монгольского нашествия, происходят от них, от мечтающих её погубить масонов: ну, а пристегнуть сюда Бутова — это уже его собственное творческое развитие принципов материалистической диалектики.