Дмитрий Бушуев - На кого похож Арлекин

• Название: На кого похож Арлекин
• Автор: Дмитрий Бушуев
• Жанр: Современные любовные романы

Первый гей-роман, написанный в СССР. Гей-«Лолита». Пронзительный роман о любви, о русском поэте, о России, о жизни, о девяностых и… об Арлекинах… Удивительно поэтичен, противоречив и неоднозначен, как и его главный герой, — Андрей Найтов.

Классика гей-литературы.

---

Порой я проецировал образ своей матери на маму Дениса, уже заочно проникаясь жалостью к овдовевшей и, как мне почему-то казалось, диковатой женщине. Это были компенсированные чувства, ведь моя покойница явно недополучала проявлений сыновьей любви в этой жизни. И в один из дней мне пришлось познакомиться с моей второй змеей — это произошло не по моей внутренней потребности (которая, впрочем, присутствовала, но была слишком неприхотлива). Призрак цветущей красавицы в чем-то воздушном, как с полотна Рокотова, посетил меня. Но только призрак. Если бы я был так же напичкан транквилизаторами, как и эта хрупкая Незнакомка, я обязательно принял бы ее за Прекрасную Даму, дышащую духами и туманами. Дигидролизованный кодеин, который она стала принимать после смерти мужа, делал ее безэмоциональной, заторможенной механической куклой. Сверкая фальшивыми бриллиантами в ушах, она вплыла в мой кабинет литературы, и портреты русских классиков как-то помрачнели. Грозовые тучи нависли надо мной, и когда она вымолвила: «Здравствуйте, я мама Дениса Белкина,» — я готов был провалиться в гиену огненную и схватился за край учительского стола как за абстрактный поплавок. Она внимательно посмотрела в мои собачьи глаза. Я как будто все понял и закрыл лицо ладонями. Она нервно крутила колечко с топазом на безымянном пальце, и я понял, что мне пришел полный, окончательный, огромный, скандальный, такой долгожданный и законный ПИЗДЕЦ. Я, кажется, даже прошептал беззвучно побледневшими губами: «Ну все, сдаюсь. Пиздец». Был такой мальчик. Созвездие — Аквариус, возраст — четырнадцать. Страшной, роковой красоты мальчишка. Очень русский, очень живой. И еще, товарищ сержант, мой звереныш был фантастически чувственен: Я смотрел на ее покрасневшие обветренные руки, которые мне вдруг захотелось целовать, просить прощения и благодарить за великолепного сына, за мою самую грустную радость на свете, за звездную бездну, отразившуюся во мне. Казалось, за спиной уже просквозил ангел Возмездия, и я внутренне был готов к самому экспрессивному проявлению материнской ревности и негодования, когда арлекинский инстинкт подсказал, что что-то не то в этой ситуации, что от нее льется свет любви и добра, а не злобы и ненависти. Кодеиновая вдова оттаяла на мгновение, и белоснежный голубь мира с оливковой ветвью пролетел между нами, когда она тихо произнесла: «Я пришла поблагодарить вас, Андрей Владимирович». Она смущенно улыбнулась. Фальшивые алмазы задрожали. Но я смутился еще больше, содрогнувшись и все еще не веря своим ушам. «Андрей Владимирович, мне вас просто Господь послал, — она замолчала на секунду. — Вот уже скоро год, как умер мой муж. Мальчик был так привязан к отцу, так тяжело это переживает, несмотря на помощь психотерапевта: Вначале был просто тихий. Беспросветный ужас и горечь. И слезы и проблемы, проблемы: Я ходила как призрак, и денег только-только на жизнь: Хотя, по правде сказать, жизнь-то давно уже закончилась, началось выживание: Но Денис: Денис как-то заново родился после встречи с вами, ожил. Вы просто его кумир, только о вас и говорит. Оценки, смотрю, лучше стали: И вообще, он как-то повзрослел в последнее время, странно так повзрослел. Пусть это и глупо звучит, но вы словно отца ему заменили: Собственно, я пришла с дерзновенной, может быть, просьбой, но, пожалуйста, Андрей Владимирович, не обходите Дениса своим вниманием, я так вам благодарна, так благодарна:»

Наверное, все низшие миры услышали музыку моего ликования, и арлекины затанцевали на учительском столе, что из поплавка превратился в пьедестал. Непредвиденны замысловатые сюжеты моего фатума, и если бы я был участковым врачом своей милейшей наркоманки, то подарил бы ей гигантский флакон кодеина с розовым бантиком и похоронным венком. Зеленый свет, Найтов! Я уже забронировал все уикенды с Денисом на несколько лет вперед, заказал все мороженое, все теннисные мячи и бассейны, все конфеты и хлопушки, все фильмы: А может быть, мне стоит жениться на вдове и усыновить Дениса?.. Когда я рассказал об этой сумасшедшей идее бельчонку, прибежавшему ко мне в тот же вечер, он расхохотался, запрыгнул ко мне на колени, обнял и прошептал на ухо: «Не теряй времени, папаша!»

Мы не теряли времени, но время теряло нас. Время застывало как смола, и люди были его пленниками. Мы как будто ускользали от этого терпкого клея, медленно текущего по нашим следам, мы бежали вперед не оглядываясь: Сейчас, по прошествии нескольких лет, я хожу как иностранец в музее янтарных кубов, забальзамировавших моих знакомых. Вот Алиса в траурном платье с кельтской тяжелой брошью (экспонат иллюминирован синей галогеновой лампой), вот милая Гелка с фингалом, в моих джинсах и рубашке, завязанной на животе и едва прикрывающей детские груди (экспонат после реставрации, иллюминирован красным), а вот футболист Егор в боксерских трусах, с желтой кувшинкой в руке; танцор Эдик в костюме Ромео, отец Арсений с грустными-прегрустными глазами, нейрохирург Бертенев с цепью и наручниками, в строительной каске почему-то; а это очарованный Бертик с оранжевым ирокезом и в круглых очках Джона Леннона; справа мой мэтр Юрий Левитанский с вересовской трубкой и в своей знаменитой потертой кожанке (простите за эту компанию, Юрий Давыдович); Рафик великолепен, с ижевской двустволкой наперевес, в рваных джинсах; и мама моя в несуразных туфлях, маленькая, согбенная, извиняющаяся (прости меня, мама); породистый Карен и другие обитатели зоопарка. И много-много еще янтарных глыб в длинных осенних галереях, подсвеченных тем волжским пожаром. Веселые арлекины скользят на роликовых досках по вощеному паркету, стараясь маневрировать и не сбивать расставленные на полу узкие бокалы с шампанским. Какая странная геометрия. Жаль только, что фотографировать запрещено.

* * *

Твои поцелуи улетели капустницами-бабочками к монастырским развалинам, к сгоревшим русским усадьбам, к отсыревшим заборам и тополям с горелыми скворечниками, к двум русским гимназистам, целующимся в беседке чердынцевского поместья. А от созвездия Либра до созвездия Аквариус миллионы световых лет. Бог даст, когда-нибудь свидимся.

Твое время стало моим, и стоит перед глазами мальчик с портфелем в новогодней пурге. Мы возвращаемся домой со свертками и коробками. Ты с мороза, раскрасневшийся, пьешь горячий чай с жасмином, смеешься над моими глупыми шутками, потом долго роешься в коллекции лазерных дисков и выбираешь Элтона Джона. Целую тебя. Целую тебя. Целую. Ты виснешь у меня на шее; я помогаю тебе снять свитер и замечаю напрягшийся член. Долго путаюсь с ремнем — и наконец вот оно, мое маленькое сокровище. Твой нежнейший горячий член почти умещается в моей вспотевшей ладони.

Граница ада и рая проходит через спальню. Ад и рай смешались в моей громокипящей спальне, и после оргазма мы падаем с небес на камни, только что изгнанные из райских кущ по следам прародителей. Падшие ангелы. В тебе есть красота врубелевского демона. Даже в моем сознании твой образ появляется на лиловом фоне. Я хотел обладать не только твоим телом, но, более всего, душой. Люблю именно душу твою. Какой скитающийся и забытый дух выбрал это совершенное тело, или какому заблудшему духу было оно даровано? Поистине величайший дар. Скажи мне, кто ты? Почему меня не покидает чувство, что я уже когда-то читал наш сценарий? Устойчивые де-жа-вю. Я знаю тебя так близко, что ближе быть не может, но что-то самое главное, мимолетное ускользает от меня, душа твоя все равно где-то в неприступном свете. Да и что я могу знать, маленький человек в оковах страстей? Точнее, кое-что я как будто знаю, но слова (опять!) — слишком грубый материал. Сердце знает.

Судьбы людские пересекаются по своим законам, и случайных встреч не бывает. Сейчас, подводя итоги одного из жизненных этапов, я понял с фантастической ясностью, что мы рано или поздно материализуем образ своего принца, отпечатанный в подсознании. Несомненно и то, что одинокий человек более воплощен, самодостаточен или, как сказал один поэт, — «одиночество есть человек в квадрате». В этом секрет одного из самых загадочных свойств русской души — потаенной, неосознанной тяги к отшельничеству, хотя этот нереализованный порыв иногда выливается в разные формы юродства. Европейское одиночество — немного другое явление. Господь дает Друга слабым людям, чтобы стали единой плотью, чтобы не скучали в этой жизни и не пускались во все тяжкие. Но я вызвал твой образ из таких глубин своей вселенной, что мир тесен для нас, Денис. Теперь я в ответе за прирученного зверя, но каким волшебным зонтиком мне закрыть тебя от дождей и града жестокого мира? Ты пока еще, слава Богу, в радужной оболочке детства, и солнце там у тебя ярче светит, и музыки больше, и все ново и свежо. Как мне, с замыленными мозгами, вернуть эту свежесть восприятия?

…Вспоминая русское Рождество, у меня кружится голова. Серпантин и кожура мандаринов на снегу, гирлянды и звезды, полумесяцы твоей улыбки. Чудный младенец еще не родился, но мудрецы, волхвы и пастухи уже трепетно идут за вифлеемской звездой, несут подарки. Но у меня нет ни золота, ни ладана, ни смирны. Но что имею, то даю тебе. Мои арлекины накидывают плащи со звездами, зажигают свечи и прикрывают их ладонями от ветра, бредут в молчании по ночному городу. И сердце мое — колокольчик, подвешенный на длинной цепочке к рогатому месяцу.