Андрей Зарин - Власть земли

• Название: Власть земли
• Автор: Андрей Зарин
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0042-х

Исторический роман А. Зарина рассказывает о последнем периоде Смутного времени (1610–1612), когда после свержения группой бояр Василия IV Шуйского было создано боярское правительство во главе с Ф. И. Мстиславским — Семибоярщина.

---

Силантий слез и стал стучать в окно.

Скоро растворились ворота, и из них вышел степенный мужик с рыжей бородой.

— Веди во двор! — сказал он Силантию и подошел к телеге. — Ба, — воскликнул он изумленно, — брат Елизар, да еще посеченный? Как так? Али баба в полон взяла?

— Ишь время нашел шутки шутить! — с укором сказала Маремьяниха. — Ты ему лучше выбраться помоги!

— И то, старуха! — согласился рыжий мужик и взял под мышки Елизара.

Елизар вылез, за ним сошла Маремьяниха, и тут же подошел Силантий, справившийся с лошадью. Они вошли в просторную горницу; ее стены были увешаны ружьями, в углу стояли кучами пики и сабли.

— Мать Пресвятая, — шепнула Маремьяниха Силантию. — Смотри, к разбойникам попали. Ох, пропали мы!

— Молчи! — ответил Силантий.

В углу комнаты под образами сидел огромный мужчина в подряснике. Рыжий мужик окликнул его и подозвал к раненому воину, уже лежавшему на лавке.

— Садитесь, садитесь, гости честные! — сказал тот же рыжий мужик, видя, что Силантий с Маремьянихой стоят у порога. — Сейчас хлеба-соли отведаем!

— Благодарим на ласке, — пробурчал Силантий и двинулся к столу, стоявшему в углу; Маремьяниха же осторожно пошла за ним.

А тем временем человек в рясе уже омыл голову раненому и сказал рыжему мужику:

— Пустое дело, даже огневицы не будет. Поди-ка намни хлеба с паутиной да травицу достань.

Мужик бросился исполнять его приказание; скоро голова Елизара, обложенная хлебом с паутиной, была плотно завязана, и он подошел к столу, где сидели Маремьяниха и Силантий. Подле них сел и человек в рясе. Рыжий мужик хлопотал, ходя от печи к столу, и, собирая еду, говорил все время:

— Вот Бог гостей послал, а я один. Сыновья-то под Царево Займище ушли, а хозяйка — на Москву, да там и сгинула.

— Как так? — удивилась Маремьяниха.

— А так, старушечка, ляхи перехватили. Ищу уже два года, следов нет. С Тушина дело считать надоть!

— Ох, с нами крестная сила, — вздохнула Маремьяниха, — вот как и нашу боярышню!

— Ну, просим милости! — убрав стол, поклонился гостям рыжий мужик и зажег светец.

Маремьяниха взглянула на лицо раненого воина и вдруг радостно вскрикнула:

— Шиш!

Елизар засмеялся.

— А я, мать, тебя давно признал — тебя и Силантия твоего. Ну, как вам Бог помог? — спросил он и объяснил слушателям, где он познакомился с Маремьянихой.

— Истинно благодетели! — подхватила она. — От поляков отбили! Дорогу указали! Только без толку, милые! — И Маремьяниха, уже успокоенная в своих опасениях, стала рассказывать про неудачу под Смоленском.

Рыжий усмехнулся.

— Нашли где правду искать! У ляха на ляха же!

— А где же искать ее, милые?

— Вот где! — Рыжий схватил со стола нож и грозно взмахнул им.

— А теперь куда же путь держите? — спросил человек в рясе.

— На Москву, к царю Василию.

— Что же, помогай Бог. Только поспешайте, чтобы раньше поляков прийти, — не то, пожалуй, и Василия не будет.

Силантий мрачно засопел, Маремьяниха расплакалась в голос.

— Тсс… что это?

В городе вдруг, несмотря на поздний час, послышался страшный шум.

— Враг пришел! — сказал Елизар.

В это время в окно стукнули и кто-то крикнул:

— Впустите человека Божья!

— Карп! — сказал Елизар. — Мы с ним вместе ходили.

Рыжий пошел отворить ворота. Вошел Карп.

Елизар радостно приветствовал его.

— А где Федька, где Чехвост? — спросил он.

— К Лапше пошли, — ответил Карп.

— А ты как попал?

— С изменщиками!

— Как это?

— А так! — И Карп вдруг с яростью швырнул об пол свой колпак. — Валуев да Елецкий, что в остроге в Царевом Займище сидели, к Жолкевскому пристали и королевичу Владиславу крест целовали!

Гробовая тишина наступила после этих слов — всем стало как-то жутко.

Карп помолчал и продолжал:

— Я-то вперед убег от них, да вот и попал к переднему отряду ляхов. Смотрю, пришли в Можайск, а им и ворота настежь. Хотели, слышь, Дмитрия Шуйского им на руки сдать, да он уж на Москву удрал. Придет Жолкевский и сейчас всех поведет крест королевичу целовать.

— А не будет со мной того! — вдруг крикнул рыжий. — Завтра же наутро к Лапше уйду. А вы, гости дорогие, тут хозяйничайте!

— Да и я с тобой! — сказал человек в рясе. — Я в Рязань, к Ляпунову уйду.

— И я с тобой, и я! — сказали Карп с Елизаром.

— А мы чуть свет на Москву, — заявила Маремьяниха. — Авось раньше ляха поспеем. Эх, где-то теперь моя Олюшка, свет-разлапушка? Сподобит ли нас Господь вызволить ее, голубушку!.. Неужто так и сгинет она у этого ляха-охальника!..

Не знала эта старая преданная нянька, что ее питомица, княжна Ольга, уже давно вырвалась из рук Ходзевича, а затем перенесла опять массу бед, попав в руки другого поляка — Млоцкого!

Плохо пришлось бы Ольге и Пашке, если бы Млоцкий и его приятель Куровский не подверглись нападению шишей. Правда, эти два поляка удрали, но в первый момент после их бегства из разрушенного монастыря положение Ольги и ее подруги было крайне опасно. Шиши уже готовились скрутить руки пленницам, одетым в мужские костюмы, но тут Пашка опомнилась и заговорила:

— Побойтесь, Бога, добрые молодцы! Кого вязать хотите? Только что нас от ляхов избавили, а теперь на нас, как на ворогов. А мы ведь — бабы!

Шиши в изумлении отступили.

— Вот вам крест, если не верите, — продолжала Пашка и перекрестилась.

— Да оно и по обличью видно, — сказал маленький мужичонка с рогатиной в руке.

— Дядя Митяй, а дядя Митяй, — позвал другой мужик, — что с ними делать?

На его зов подошел дядя Митяй, огромный мужик с седоватыми волосами.

— Что? А поберегите их, пока Лапша не подоспеет. Он и рассудит.

— Ин, быть так! Идите, молодушки! — позвал обеих женщин-пахоликов маленький мужичонко с рогатиной и провел в келью.

— Не робей, Ольга, — сказала Пашка, когда они остались одни, — мы у своих теперь. Знаю я этих людей. Ляхи их сначала для смеха шишами прозвали, а теперь сами бегут, как это слово услышат. Больно люты шиши до ляхов.

— Кто они? — спросила испуганная Ольга.

— А так — мужички обиженные. Собираются это шайками и мстят. Здесь каждому лях что-нибудь да сделал: у кого жену, у кого невесту испортил, у кого дом сжег, кого разорил.

Ольга упала на колени и, подняв руки, воскликнула:

— Благодарю Тебя, Боже мой, что Ты избавил нас от поругания и послал нам помощь!

В эту минуту в келью постучались, и после оклика Пашки вошел человек в синем кафтане, подтянутом ремнем с серебряным чеканом. За ремнем у него торчал кинжал, у пояса висела сабля, в руках он держал топор на длинной ручке.

— Бог с вами! — сказал он, входя и заслоняя своей огромной фигурой всю дверь.

— Милости просим! — ответила Пашка.

— Людишки мои здесь ляхов потрепали да вот про вас что-то чудное говорят, так я и зашел. Кто такие будете?

— А сам ты кто? — бойко спросила Пашка.

— Сам-то? — Человек усмехнулся. — Михайлом Лапшой прозываюсь.

— А мы — русские девушки, от позора бежим. Я — Пашка с Лебедяни, где у нас село разорили, а она — Ольга, боярская дочь, Огренева-Сабурова князя. Вот кто мы.

Лапша быстро снял свой колпак и поклонился Ольге.

— Знаю, боярышня, батюшку твоего! Известный воин!

Ольга залилась слезами.

— Нет его в живых более! — сказала Пашка, отвечая за Ольгу, и рассказала все ее злоключения.

Лапша ударил топором в пол.

— Ах ты, волчья сыть! — с яростью воскликнул он. — Нет пакости, которой лях у нас не сделал бы. Ну да придет и ему конец! Не плачь, боярышня, не порти очей своих ясных! Мы тебе во всем поможем. Теперь удержим тебя, а там, после, сдадим Петру Васильевичу. Кто не знает рязанского Терехова-Багреева? Не плачь, боярышня! — С этими словами он вышел, но через минуту вернулся снова. — К нам милости просим! — сказал он шутливо и вывел на двор Ольгу с Пашкой.

Их посадили в телегу, окружили и быстро двинулись из монастыря, углубляясь в лесную чащу.

В панцирях и сермягах, колпаках и шлемах, с отличным оружием и простыми рогатинами этот отряд под предводительством Михаила Лапши напоминал скорее шайку разбойников, чем честных воинов. А между тем эти шиши в тяжелые годины для Руси сослужили едва ли не самую важную службу. Рассыпанные по всей Руси отрядами, полные непримиримой ненависти к ляху, они вели партизанскую войну с таким искусством, ловкостью и с такой беспощадной жестокостью, что под конец один возглас «шиши» обращал в бегство целый польский отряд.

Отряд шишей шел лесом почти до самого рассвета. Все пережитое крайне взволновало Ольгу, и только несколько успокаивало ее то обстоятельство, что она опять была среди своих, да еще таких, которые знали ее милого — Петю Терехова. У княжны явилась надежда, что она вновь встретится с ним и он наконец-то избавит ее от всех бед. Но утомление было сильнее ее, и она, не успев побеседовать с Пашкой об этой радости, заснула на ее плече.