Петр Нечай - Звезда Егорова

• Название: Звезда Егорова
• Автор: Петр Нечай
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

В Чехословакии тысячи участников партизанской борьбы за освобождение своей страны от немецко-фашистских оккупантов с гордостью носят «Звезду Егорова» — награду, учрежденную в честь гражданина СССР Героя Советского Союза Алексея Семеновича Егорова.

Славен его боевой путь. Егоров служил в отряде специального назначения Черноморской группы войск, руководил диверсионной группой в прославленном партизанском соединении А. Ф. Федорова, командовал Первой партизанской бригадой в Чехословакии, сыгравшей важную роль в Словацком национальном восстании 1944 года.

Книга рассказывает о жизни и подвиге героя.

---

— И все же на первый раз прошу вас пойти мне навстречу, — настаивал Егоров. — В других обстоятельствах и в другое время я бы не просил, да и сам мог, своими правами, наказать…

— Не с того начинаешь, заместитель, — оборвал его Федоров. — Надеюсь, что твоих адвокатских выступлений больше не услышу. А сейчас иди и наводи порядок у минеров, пользуясь своими правами. И передай всем: за такие фокусы будем судить.

ЛЕСНАЯ АКАДЕМИЯ

Уже несколько дней Алексей Егоров в партизанском крае. Обошел все отряды в поисках кандидатов на курсы, встречался с десятками людей. Лишь изредка бывал в штабе — чаще в роте. Оказалось немало хлопот и с организацией курсов, и с оборудованием учебного полигона. А командир соединения торопил — пора было открывать партизанский фронт. Многие партизаны были уверены, что за этим и идут они в западные районы Украины. По только им известным приметам они замечали, что в Полесье пришла партизанская силища и заняла исходный рубеж перед крупным партизанским наступлением на вражеские коммуникации.

Нелегкая задача выпала Алексею Егорову — за две-три недели подготовить минеров из вчерашних стрелков и автоматчиков, для которых даже ручной пулемет — сложная техника. А тут электричество, химия.

И вот сегодня — первое занятие. Ровно в пять утра рота подрывников выстроилась на поляне. В стороне, в тени деревьев, на грубо сколоченном столе была разложена новая подрывная техника — мины, батарейки, стеклянные ампулы. Приняв рапорт хмурого Алексея Садиленко, Егоров разрешил посадить людей на траву перед столом. Партизаны без особого шума рассаживались, но что-то в их настроении ему не нравилось. Как только он сказал, что подрывникам предстоит познакомиться с миной новой конструкции, из «аудитории» последовала вдруг реплика, вызвавшая смех:

— Сгораем от нетерпения быстрее встретиться с новой подругой жизни.

— Это хорошо, если ваше увлечение искреннее, а не легкомысленный флирт, — попытался отшутиться Егоров.

— В искренности можете не сомневаться, товарищ старший лейтенант, только не поздно ли нам переучиваться? — Это уже командир роты Садиленко решил вступить в разговор. — Мы привыкли к минам натяжным да нажимным, и выходило неплохо. А вы нас в академию тянете. Только время зря потеряем.

— Вот-вот, Алексей Михайлович, именно академия! — подхватил Егоров. — Отлично сказано. Лесная академия. Неделя-другая напряженной учебы, и каждый из вас — академик.

Егоров усмехнулся, а сам подумал, как нелегко бывает преодолевать силу инерции. Ему припомнились напутственные слова полковника Старинова, который перед отлетом Алексея в партизанский край предостерегал, как трудно будет приживаться новая мина. «Придется преодолевать предубеждение против неизведанной, а значит, и страшноватой техники, заставить поверить в нее. Тут уж придется и лаской, и таской». Как он прав! И генерал прав: пора и свою власть употребить.

— К тому же, товарищи, времени у нас не так много, чтобы тратить его на бесполезные споры, давайте работать, — как можно спокойнее сказал Егоров.

— А почему бы и не поспорить? Говорят, в спорах рождается истина, — высунулся теперь минер Дмитрия Резуто.

Алексею стало ясно, что уговорами тут не сладишь.

— Говорят, — сурово повторил он. — А еще говорят, что на войне надо выполнять приказы. И не только говорят, но и пишут: в присяге, в уставах. Мы здесь не на посиделках, поэтому приказывай прекратить болтовню и слушать меня. Мы с вами будем изучать новую мину и учиться ставить ее на путях, для чего и соорудили на полигоне отрезок железной дороги. Может, еще что неясно?

— Разрешите? — изображая застенчивого школьника, поднял руку Павлов.

— Слушаю вас.

— Вот вы назвали в качестве учебного пособия звено рельсов, уложенных нами на полигоне. А нужна ли нам эта игра в железную дорогу?

Партизаны снова задвигались, послышались смешки.

— Мы, можно сказать, университеты прошли на настоящих дорогах, а вы нас в начальную школу сажаете. Не лишнее это, товарищ старший лейтенант?

И тут вдруг Алексей успокоился. Ему, кажется, становилось ясно, чем больны некоторые минеры. Сдвинув детали мины в сторонку, он сел на край стола.

— В последнем вопросе я ничего не услышал, кроме чванства. Дескать, вот мы какие образованные, а вы нас за парту. Мне думается, при всей вашей образованности нескромно хвастать своими университетами. Товарищи вправе и обидеться. А потом, оглянитесь-ка, много ли вас, даже в одной роте, с университетами-то? Раз, два и обчелся. Для предстоящей же работы нас, подрывников, должно быть вдесятеро, а то и в двадцать раз больше. Вам, образованным, первым курсантам партизанской академии, самим придется в отрядах учить остальных. С таким-то настроением да спесью?

Наступило неловкое молчание.

— Новая мина не терпит приблизительного знания, ее постановка имеет свои особенности, которые легче усвоить, изучая не на пальцах, а на настоящих рельсах и шпалах. Мы будем ставить мины так, чтобы их никакой вражеский сапер не обнаружил день, два, неделю — сколько нам нужно. А этому можно научиться только с настоящей миной на настоящей железной дороге. Мы должны нашей миной вселить страх в оккупантов, сохранить ее для врага таинственной, неразгаданной. А для этого надо стать мастерами. — Егоров оглядел посерьезневшие лица слушателей и спросил: — Ну, есть еще желающие высказаться?

Поднялся Алексей Садиленко.

— Думаю, достаточно, товарищ старший лейтенант. Наговорились, пора и честь знать. Вы правы — не от ума, а от гонора наши доводы. Извините нас.

…Стоит жаркий июнь, воздух над Убортью напоен нежными запахами созревающих в лугах высоких трав. Устав от тренировок, а еще больше от жары, в минуты перекуров минеры с удовольствием валятся в душистую траву и, закрыв глаза, то ли дремлют, то ли думают о чем-то своем.

Вот и Алексей Егоров прилег в тени молодого, еще нежного и не колючего можжевельника, или яловца, как здесь называют эти крошечные хвойные деревца с нежным, чуть слышным горьковатым запахом и чешуйчатыми шишками. В приятной истоме Алексей слушает, как уходит из отяжелевшего тела усталость. На душе у него спокойно. Тот неприятный и скользкий разговор на садиленковском «майдане» оставил внутри какую-то занозу, но постепенно затухала обида, и, когда генерал Федоров спросил его, как идут дела на курсах, Алексей с чистой совестью доложил, что все нормально. Золотым человеком оказался Алексей Садиленко. Хитрый одессит, после того как извинился перед Егоровым за своих хлопцев, ловко повернул разговор. «Вот вы все, — говорит, — Алексей Семенович, «душечка-эмзедушечка» и тому подобное насчет химии и электричества… А вы на время отодвиньте железки и пробирки с батарейками в сторонку и расскажите об этой «душечке» так, чтобы и мы влюбились в нее, как вы. Разве ж нам не хочется, чтобы фрицы боялись ездить по железке?»

И Алексей рассказал, как минувшей зимой, во время наступления Брянского и Западного фронтов в районе Орла, партизанам Брянщины была поставлена задача сорвать переброску резервов противника по железной дороге, вывести из строя Брянский узел. Несколько крупных отрядов пытались выполнить эту задачу с прежними натяжными и нажимными минами, но гитлеровцы только усилили охрану дороги, а эшелоны продолжали идти. Вот тогда в партизанский край и были заброшены опытные образцы мин замедленного действия, а для их внедрения посланы подготовленные инструкторы. И эта далеко не совершенная прабабка нынешней «эмзедушки» оказалась серьезным оружием в руках умелых подрывников. В несколько ночей минеры установили на важнейших дорогах около двухсот новых мин. Некоторые с замедлением до полутора месяцев. И вот под самым носом у вражеской охраны начали подрываться составы.

Алексей, улыбаясь, вспомнил, как удивил самолюбивых минеров его рассказ. А он еще добавил, что теперь эти мины прислали по просьбе генерала Федорова, который понимает, насколько эта техника лучше прежней…

С того дня минеров словно подменили. И вот теперь они сами, по доброй воле, часами терпеливо ползают возле «потешной дороги» — так прозвали шутники отрезок колеи, построенной подрывниками на берегу Уборти, — споря, как лучше устанавливать мины, с часами в руках тренируются в скорости их установки, придирчиво проверяют друг у друга чистоту маскировки.

Егоров приподнялся на локти и огляделся. Курсанты отдыхали. Неподалеку, тоже под кусточком, дремал Алексей Садиленко. Непоседливый Владимир Павлов травинкой щекотал его за ухом, а Садиленко, не открывая глаз, лениво отмахивался, думая, что это назойливая муха. Спрятались в кустах два друга-подростка, Миша Глазок и Николай Слопачок, беседуют о чем-то своем, ребячьем. Вот, разровняв песок, что-то рисует на нем Всеволод Клоков. Что-нибудь изобретает. Теплеет на сердце у Алексея при виде этого неразговорчивого сибиряка. Как-то на одном из первых занятий он попросил минеров подумать, как сделать мину неизвлекаемой без подсоединения к ней разных «сюрпризов», которые усложняли постановку мин. Все промолчали. А в конце занятий к нему подошел Клоков и попросил на ночь мину к себе в землянку.