Виктория Холт - Лорд-обольститель

• Название: Лорд-обольститель
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-3212-2

Талантливой художнице Кейт не суждено получить признание в викторианской Англии, потому что, по общественным представлениям, творцом может быть только мужчина. После множества потрясений судьба дает ей лишь один счастливый шанс: девушка знакомится с нормандским аристократом, бароном де Сентевиллем, и вскоре он уже восхищается ее талантом. А вот художницу отталкивают жестокость и высокомерие барона, привыкшего к беспрекословному подчинению. Чем закончится противостояние двух сильных натур?

---

— Там, наверху, очень опасно, — проговорил отец. — Сейчас это место огородили высоким забором.

— Все равно что запереть двери конюшни после того, как лошадь убежала, — прокомментировала я. — Ах, бедная Фейт! А что же Хоуп и доктор с женой?

— Убиты горем… Все трое. Хорошо, что Хоуп скоро выходит замуж и уезжает.

— Вы не думаете, что Фейт… вам не кажется, что это как-то связано с помолвкой Хоуп?

— Мы не знаем, — ответил отец. — Полицейский вердикт гласил: «смерть по неосторожности». Всем будет лучше, если так все и оставить.

— Да, пожалуй.

Клэр тихонько плакала.

Я коснулась ее руки. Она подняла на меня глаза, полные слез.

— Фейт была моей близкой подругой, — произнесла Клэр. — Конечно, я дружила с обеими… но мне кажется, что с Фейт больше… больше, чем с Хоуп. Это ужасно!

За столом воцарилась тишина. Затем отец заговорил:

— Что бы она делала, когда Хоуп вышла бы замуж?

— Бедная Фейт, — кивнула Клэр, — она не смогла бы жить без сестры.

Отец попытался сменить тему, так явно огорчающую Клэр.

— Кейт получила замечательное предложение. Одна парижская знакомая готова сдать ей квартиру в самом центре Парижа. Там есть мастерская и все необходимое для работы. Кейт может снять ее на некоторое время и посмотреть, как пойдут дела. На данный момент недостатка в заказах не наблюдается.

Клэр уже улыбалась.

— Ах, Кейт, я так рада, что все у тебя складывается хорошо. И обожаю слушать рассказ о той вечеринке, когда этот… как его… барон или что-то в этом роде… сообщил им всем, какая ты замечательная художница.

— Это было более чем заслуженно, — заметил отец.

— Как ты станешь жить в чужом городе, вдали от семьи и друзей? — спросила Клэр.

— Я буду скучать по вас, — ответила я. — И время от времени приезжать домой. Кажется, я поступаю правильно. Честно говоря, другого варианта и не представляю себе.

— Давайте выпьем за успех Кейт, — предложила Клэр.

Она подняла бокал, но я видела, что слезы, непролитые по Фейт, все еще стоят у нее в глазах.

* * *

Я часто задумывалась над тем, сколь многим обязана Николь, и как только приехала в Париж, чтобы поселиться в доме мсье Ренье, очередного заказчика, тут же отправилась навестить свою новую подругу.

— Что ты решила? — тут же спросила она, переходя на «ты».

Я могла ничего не говорить. Николь и так все поняла. Она обняла меня и на мгновение крепко прижала к себе.

Затем отстранилась.

— Начинаем готовиться, — заявила она.

Теперь я виделась с ней почти каждый день. Нам предстояло так много обговорить и устроить. Мы решили, что мансарда будет моей мастерской. Кроме того, требуется помещение, где я смогу встречаться с заказчиками. У нас будет общий salon, а моя спальня будет располагаться рядом с мансардой.

— Там наверху есть нечто вроде отдельной квартиры, — сообщила Николь. — Когда родится ребенок, ты сможешь ее занять. Во всяком случае, первые месяцы тебе будет там удобно… пока малыш не начнет ходить.

Она продумала абсолютно все. Разумеется, я должна оставаться Кейт Коллисон. Но теперь меня следует называть не мадемуазель, а мадам. Мы распустили туманные слухи о трагически погибшем муже.

— Рана еще слишком свежа, — наставляла меня Николь. — Поэтому мы не хотим обсуждать этот болезненный вопрос. Ты сохранила фамилию Коллисон, потому что она очень много значит в мире живописи, а речь идет о древней семейной традиции. — Она помолчала, а затем продолжила: — Как только выполнишь полученные заказы, начнешь сообщать клиентам, что им предстоит позировать в твоей мастерской. Тем временем мы позаботимся о том, чтобы мастерская полностью отвечала запросам модного и знаменитого художника. Мне кажется, ты могла бы писать миниатюры вплоть до самых родов. Как бы то ни было, мы сможем обсудить это, когда подойдет время. Я слышала об одной акушерке. Она очень хорошо знает свое дело и обслуживает только знатных рожениц. Мы прямо сейчас начнем готовиться к рождению малыша. У него будет все самое лучшее. Предоставь это мне.

— Мне следует распоряжаться деньгами экономно, — насторожилась я. — Сейчас очень хорошо платят, так что есть возможность кое-что отложить. Но нужно подумать о будущем.

— Будущее само позаботится о себе, если ему не мешать. Ты должна вести себя как великий художник. Это очень важно. Деньги — ерунда. Не следует о них беспокоиться. Тебя должно интересовать только искусство. Кажется, мы все продумали очень хорошо. Все, что остается делать, — ждать рождения ребенка, при этом продолжая писать миниатюры и складывая монеты в мешки!

— Николь, — однажды обратилась я к ней, — все-таки, почему ты все это делаешь для меня?

Она помолчала, затем коротко ответила:

— Дружба.

И добавила:

— В каком-то смысле это делается для себя. Я была очень одинока. Дни были такими долгими, такими медленными… Теперь они пролетают, как пули… Я всегда хотела иметь детей.

— Ты имеешь в виду… его детей?

— Нет, — покачала она головой, — это было невозможно. Ему была нужна не жена, а любовница.

— И разумеется, господин барон, как всегда, думал только о себе.

— Я никогда не говорила ему, что хочу детей.

— Он мог бы догадаться. Все женщины хотят детей.

— Только не такие, как я.

— Как ты можешь сортировать женщин! Каждая женщина — индивидуальность. В природе не существует двух одинаковых людей.

— Наверное, ты права. Но, тем не менее, всех женщин можно условно разделить на группы. Я хочу сказать, что женщины, которые избирают такой образ жизни, как у меня, обычно не хотят детей.

— Этот образ жизни выбрала не ты.

— Что ж, за нас очень часто делают выбор другие. Только самые решительные могут этому противостоять. Нет, я должна честно признать, что приняла этот образ жизни потому, что он казался мне вполне подходящим. Я ведь вкусила респектабельности. И поняла, что это не для меня…

— Николь, благодаря тебе я очень быстро взрослею.

— Я рада, что могу чем-то помочь, но хотела заметить, что нет смысла обвинять кого бы то ни было в том, кем мы в итоге становимся. Все ведь зависит только от нас самих.

— Не в звездах, нет, а в нас самих, — процитировала я[22]. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— И нам следует быть снисходительными к другим людям. — Она смотрела на меня чуть ли не умоляюще. — Воспитание оказывает сильное влияние на нашу жизнь. Видишь ли, меня научили находить радость в удовлетворении желаний людей, способных обеспечить мое будущее. В принципе, это мало чем отличается от традиционного отношения к браку. Вспомни об этих любящих мамашах, выгуливающих своих дочек перед потенциальными покупателями и панически боящихся продешевить. Со мной было то же самое. Только честнее. И гораздо строже спрос. В отличие от них я должна была постоянно поддерживать интерес к себе. — Она рассмеялась. — Звучит аморально, не правда ли? Особенно для такой девушки, как ты, воспитанной любящими родителями в уютном семейном кругу. Вполне очевидно, что наследственность и воспитание сделали тебя художником. То же самое сделало меня куртизанкой.

— Твои воспитатели сделали тебя умной, чуткой, доброй. Я очень благодарна тебе, Николь. И даже не знаю, что бы я без тебя делала.

— Все это не только ради тебя, — покачала головой Николь. — Мне необходимо чем-то заполнить свою жизнь. Ах, Кейт, мне не терпится поскорее взять на руки нашего малыша!

— Мне тоже, Николь, мне тоже!

В другой раз она спросила:

— Ты хоть немного успокоилась по его поводу?

— По поводу барона?

— Да.

— Я ненавижу его так же сильно, как и прежде.

— Это нехорошо.

— И не смогла бы иначе, даже если бы очень постаралась. Я всегда буду его ненавидеть.

— Не надо. Это может навредить ребенку. Не забывай, что речь идет о его отце.

— Очень хотела бы об этом забыть.

— Попытайся его понять.

— Понять его! Я отлично его понимаю. Он — живой атавизм. Ему следовало родиться во времена варваров. Такому человеку нет места в цивилизованном мире.

— Он иногда рассказывал мне о своем детстве.

— Я уверена, что это был самый ужасный в мире ребенок, что он мучил животных и отрывал крылья мухам.

— Ничего подобного. Он любил животных. Как сейчас любит своих собак и лошадей.

— Неужели он способен любить кого-то, кроме себя самого?

— Ты снова вскипаешь, а я ведь предупреждала, что это вредит ребенку.

— Все, что связано с этим человеком, вредит всем окружающим.

— Но он — отец ребенка.

— Господи Боже мой, Николь, прекрати напоминать об этом!

— Я хочу, чтобы ты увидела его в новом свете. Для этого не мешало бы понять, каким человеком был его отец.

— Уверена, таким же, как он сам.

— Он был единственным сыном. Объектом всеобщего внимания.