Виктория Холт - Лорд-обольститель

• Название: Лорд-обольститель
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-3212-2

Талантливой художнице Кейт не суждено получить признание в викторианской Англии, потому что, по общественным представлениям, творцом может быть только мужчина. После множества потрясений судьба дает ей лишь один счастливый шанс: девушка знакомится с нормандским аристократом, бароном де Сентевиллем, и вскоре он уже восхищается ее талантом. А вот художницу отталкивают жестокость и высокомерие барона, привыкшего к беспрекословному подчинению. Чем закончится противостояние двух сильных натур?

---

— Что же это?! — воскликнула я. — Какая-то глупая игра в средневековье?

— Приказ барона.

Она подняла кувшин и по лестнице направилась в комнату, где я видела умывальник и зеркало.

— Я первым делом принесла воду, — оживленно заговорила Марта, — потому что вы похожи на одну из тех дамочек, которые любят вначале мыться. А теперь я принесу ваш petit dejeuner[16]. И еще что-нибудь из одежды. Это покрывало не совсем удобно, вы согласны? А ваши бедные ножки? Эти каменные полы совершенно ледяные, мне ли об этом не знать!

Я последовала за ней и, когда она поставила кувшин на стол, схватила ее за руку.

— Вчера вы напоили меня каким-то зельем…

Марта пожала плечами.

— Обманули… подло и жестоко.

— Приказ, — произнесла она.

— Приказ барона, — уточнила я.

Она молчала.

— Для него это обычное дело?

— Он непредсказуем. А дамы… они всегда были… Как правило, они приходят добровольно… Вы меня понимаете?

— А тех, кто отказывается, приходится опаивать снотворным?

— Да нет… нет… Правда, иногда попадаются такие, которые любят, чтобы их уговаривали.

— Мне кажется, я перенеслась лет на пятьсот назад. Принесите одежду… мою одежду.

Она пожала плечами и ушла.

А я направилась в туалетную комнату. По крайней мере, смогу помыться. Тогда наверняка почувствую себя лучше. Увидев свое отражение в зеркале, я чуть не расплакалась. Однако, вымывшись, заметно повеселела. К этому времени Марта вернулась с горячим кофе, булочками и вареньем.

Я подавила желание броситься к лестнице, зная, что это абсолютно бесполезно.

Она внесла поднос в ту комнату, которую я назвала столовой, и поставила его на стол. Затем исчезла, но вскоре вернулась с длинным, к тому же отороченным мехом, халатом. Он был зеленоватого цвета и поблескивал золотыми нитями. Оторочен был не только подол, но и широкие рукава.

Марта поставила передо мной три пары атласных туфель.

— Выберите. Я ведь не знаю, какой требуется размер, — будто извиняясь, пояснила она.

— О господи, у него что, на всякий случай припасена обувь всех размеров?

— Выберите туфли, мадемуазель.

Я выбрала туфли подходящего размера и взяла из ее рук халат.

Когда она ушла, я надела его. Он оказался мягким, шелковистым и очень удобным. Нельзя было не признать, что теперь, помывшись и одевшись, я стала чувствовать себя гораздо лучше и все происходящее уже не представлялось таким безысходно трагическим.

Я даже смогла что-то съесть. Кофе оказался очень вкусным. Правда, едва лишь выпив его, тут же подумала, что напрасно это сделала. Кто знает, подсыпали в него что-то или нет…

Но зачем теперь подсыпать, когда он уже сделал свое черное дело?

Я почувствовала, как душу вновь наполняет горечь унижения. Сначала пожалела о том, что практически ничего не помню, но потом решила, что так даже лучше. Ведь вполне достаточно было и того, что зафиксировали той ночью редкие проблески сознания. Да и позже, когда я уже начала приходить в себя… Он взял меня как… наложницу. Вернее, как вещь.

Я ненавидела его. О, как же я его ненавидела! Мой отец всегда говорил: «Зависть — это негативная эмоция. Того, кто ее испытывает, она разрушает гораздо сильнее, чем того, против кого направлена». Так же обстояло дело и с ненавистью.

Думай спокойно, приказала я себе. Как отсюда выбраться? Нужно составить план…

Я вошла в туалетную комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Да, я преобразилась. Распущенные длинные волосы заметно изменили мой привычный образ, а зелень и золото отороченного мехом халата сделали что-то с моими глазами. Они сейчас казались гораздо больше и ярче. Преображение налицо…

В той комнате, которую я прозвала столовой, на подоконнике лежало несколько карандашей и альбом.

Он положил это для меня.

Открыв альбом, резкими штрихами набросала его лицо на фоне той части собора Нотр-Дам, где я видела самую жуткую химеру. Ту, которая, прислонившись к перилам у входа, устремила свой злобный взгляд в сторону Дома инвалидов.

Рисование чудесным образом утешило меня.

Марта вернулась и принялась за уборку. Она застелила постель и выгребла золу из камина, приготовив новую порцию дров.

Мне хотелось закричать, потому что все это выглядело так же обыденно, как если бы я гостила у друзей.

— Если угодно, я принесу ваш dejeuner[17] в половине первого, — обратилась она ко мне.

— Откуда мне знать, не подсыплете ли вы мне туда еще что-нибудь?

— Таких указаний не было.

Мне хотелось расхохотаться, но я понимала, что это было бы сродни истерике, и потому сдержалась.

Марта принесла обед — необыкновенно вкусный суп, мясо, салат и фрукты.

Я все это съела на удивление охотно, а спустя некоторое время она вернулась, чтобы забрать поднос и тарелки.

— Вам следовало бы немного отдохнуть, — проговорила Марта. — Это поможет… преодолеть воздействие того снотворного… Наверняка вы все еще ощущаете вялость.

Безумие, подумала я. Все это происходит не со мной.

Однако послушалась ее совета и легла в постель. А затем уснула, причем спала долго и крепко. Когда проснулась, первой мыслью было: он придет снова. Конечно же, он придет. Иначе зачем меня запирать?

Когда начало смеркаться, вновь пришла Марта. Она принесла воду, и я еще раз помылась. Слышно было, как она возится в столовой. Заглянув в полуоткрытую дверь, я увидела, что Марта накрывает стол на двоих. В центре стола красовался серебряный канделябр.

Вот как, еще и ужинать с ним! Ни за что! Я не сяду с ним за один стол.

Вернулась в спальню и подошла к зарешеченному окну. Попыталась потрясти решетку, но ее прутья крепко сидели в каменных гнездах. Интересно, сколько других несчастных вот так же в отчаянии стояли у этого окна? — подумалось мне. — На какие муки они были здесь обречены?

Кто бы мог подумать, что такое возможно в наши дни? Как легко с людей слетает лоск цивилизации! Но ему это не грозит. Он был и остается дикарем.

Почувствовав движение за спиной, я обернулась и увидела его. Улыбающегося.

На нем был халат, похожий на мой. Только темно-синего цвета. Подол и рукава также оторочены мехом.

— Тебе не удастся взломать эту решетку. Она способна выдержать любой штурм, — произнес он, приближаясь ко мне. Я резко увернулась, но он поймал меня и попытался поцеловать. Мне удалось уклониться от поцелуя. Затем барон выпустил меня, но только лишь для того, чтобы перехватить снова. Сжал щеки ладонями и впился своими губами в мои.

О Боже, помоги мне, — подумала я. — Все начинается снова.

Он выпустил меня и довольно улыбнулся.

— Надеюсь, день без меня не показался тебе чересчур монотонным.

— Ваше отсутствие способно украсить любой день.

— Снова оскорбления! Я надеялся, что ты, будучи здравомыслящей женщиной, уже примирилась с неизбежным.

— Если вы надеетесь на то, что я когда-либо примирюсь с вами, то глубоко заблуждаетесь.

— Но нам уже однажды удалось договориться… насчет миниатюры. Кстати, мне очень понравилась та, которую ты привезла. Произведение, достойное имени Коллисон.

Я отвернулась к окну. Смотреть куда угодно, лишь бы не на его лицо!

— А также понравился набросок.

— Какой набросок?

— Где ты изобразила меня, какой же еще? Так радостно осознавать, что ты продолжаешь обо мне думать, даже когда меня нет рядом. Я и в самом деле настолько ужасен? Химера довольно узнаваема. Она стоит на самом верху лестницы. Я угадал? И считается самой отвратительной и злобной во всем Париже.

— Я знаю.

— И ты наградила ее моим лицом. Mon Dieu, Кейт, ты умница. Это, несомненно, та самая химера, и, тем не менее, это также и я. Мы слиты воедино.

— Она олицетворяет силы зла, — заметила я. — Я знаю, что символизируют эти химеры. Они являются слепками со злых сущностей… демонов… Обычные люди их не видят. Но они были и есть всегда, и во времена постройки собора Нотр-Дам, и в наши дни. Я, к сожалению, знаю одного из них.

— Но даже в самом ужасном из нас есть нечто хорошее. Тебе это известно?

— Как бы я ни старалась, мне все равно не удастся найти что-то хорошее в вас.

— Ты неблагодарна. Кто ввел тебя в парижский высший свет, кто сделал тебя равноправным членом парижской богемы?

— Вам понравился написанный мною портрет, и вы это признали. Но не думаю, что это деяние обеспечит вам место на небесах.

— Я предпочитаю думать о нынешней, а не грядущей жизни и намерен насладиться ею сполна.

— Что вы и делаете… за счет других людей.

— Некоторые люди наделены достаточным количеством здравого смысла, чтобы хотеть того же, что и я.

— Но у некоторых может быть в наличии еще больше здравого смысла, и они окажут сопротивление.

— Что совершенно бессмысленно, если у них нет в наличии ни единого шанса на победу.