Тенцинг Норгей - Тигр снегов

• Название: Тигр снегов
• Автор: Тенцинг Норгей
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1957

29 мая 1953 года два альпиниста, Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей, впервые вступили на вершину Эвереста. Данная книга представляет собой автобиографию Тенцинга, записаннную с его слов Джеймсом Рамзаем Ульманом.

---

– Я уже сейчас работаю в экспедиции – газетно-фотографической экспедиции…

Я чувствовал себя зверем в зоопарке. «Похоже, ламы из Тьянгбоче оказались все-таки правы, – думал я. – Бог Эвереста карает меня теперь».

Были неприятности и другого рода. Я получил не­малую сумму денег от Юнайтед Пресс, да еще посту­пили щедрые дары от ряда городов и организаций Индии, и мы могли жить уже не в такой бедности, как прежде. Одни относились к этому с полным по­ниманием, но нашлись и завистники; некоторые гово­рили даже, что Анг Ламу «зазналась» только по­тому, что она стала ходить с зонтиком в дождь. Другая неприятность была связана с Лакпа Черингом, моим советником. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что он не руководствовался моими интересами и наше сотрудничество кончилось. Была в этой исто­рии, однако, своя хорошая сторона – его место занял Роби Митра, целиком посвятивший себя моим делам. С тех пор своим неутомимым трудом, добрыми сове­тами и преданностью он сделал неизмеримо много, чтобы облегчить мне жизнь и сделать ее счастливее.

Новый дом, который я купил, расположен на кру­том склоне холма на окраине Дарджилинга; отсюда открывается чудесный вид на Сикким и вечные сне­га Канченджунги. Однако наш переезд состоялся не сразу, требовалось кое-что достроить. Анг Ламу при­ходилось работать айя во многих английских семьях. Она хорошо изучила западную меблировку и захоте­ла обставить комнаты по-современному, оборудо­вать кухню на европейский лад. Состоялось обычное семейное препирательство, я говорил жене:

– До сих пор у нас все шло хорошо. Не подни­май того, что тебе не по силам. Лучше будем жить скромно.

Боюсь, однако, что это легче сказать, чем сделать. Даже по своему собственному адресу, при моих огра­ниченных потребностях, мне приходилось слышать упреки в связи с моей страстью коллекционировать вещи, собранные за время многочисленных экспеди­ций и путешествий. «И что это он не избавится от это­го хлама, – говорят некоторые. – Превратил свой дом в музей какой-то». Нет, мой дом не музей. Я хра­ню в нем вещи, которые мне близки и дороги.

Дома у меня царит большое оживление. Помимо жены, дочерей и меня, в нем живут две мои племян­ницы (а теперь еще и мать). Их родители, Ламу Ки­па и лама Нванг Ла, с которыми девушки переехали из Соло Кхумбу, поселились в нашем старом доме в Тоонг Соонг Бусти; они часто бывают у меня в гос­тях, причем Нванг Ла «заведует» специально оборудо­ванной молельней в моем доме.

Почти ежедневно я получаю письма и даю интер­вью. Пасанг Пхутар и многие другие родственники и друзья помогали мне перестроить дом, теперь они то и дело заходят ко мне. Посетителей всегда много, ко­гда десятки, а когда и сотни, есть среди них старые друзья, а есть и совершенно незнакомые люди. Но са­мый важный житель моего дома – Гхангар, мой лхасский терьер с его многочисленным семейством. Единственный, кого вы не увидите в моей гостиной, – мой конь; он обитает в конюшне и усиленно торопит­ся отъесться так, чтобы потерять всякую надежду на успех на скачках.

Меня всегда беспокоил вопрос о воспитании Пем Пем и Нимы. Несколько лет они ходили в непальскую школу, но теперь у меня появилась возможность по­местить их в монастырскую школу в Дарджилинге. Здесь они учатся английскому языку, получают хо­рошее современное образование и встречаются с раз­личными людьми. Для совершенствования моих соб­ственных познаний в английском языке я приобрел лингафон – благодаря ему, а также большой разго­ворной практике я могу с радостью сообщить, что на­чинаю говорить все более свободно. Конечно, мне очень хотелось бы научиться писать и читать, но жизнь так коротка, а дел так много… Я знаю уже все буквы, печатные и письменные, но мне все еще труд­но заставить их складываться в слова. Исключение составляет, понятно, мое собственное имя. Мне столь­ко раз приходилось давать автограф, что я теперь, наверное, смог бы расписаться во сне левой ру­кой.

Едва я приехал домой, как на меня посыпались приглашения посетить другие части Индии и Востока вообще. Некоторые приглашения, например из Бир­мы и Цейлона, я, к сожалению, не смог принять, за­то побывал в Калькутте, Дели, Бомбее, Пенджабе и многих других местах. Как и в Дарджилинге, мне бы­ло приятно, что меня искренне приветствует так мно­го людей, но, как и там, я страшно уставал от прие­мов, интервью и ликующих толп. Нередко происходи­ли вещи, которые невозможны на Западе. От меня постоянно ждут, чтобы я рассказал о каких-то сверх естественных видениях на вершине Эвереста, и мне приходится разочаровывать людей. Многие стремятся прикоснуться ко мне, думая таким образом исцелиться от болезни. Были и такие, которые во что бы то ни стало хотели видеть во мне второго Будду или земное воплощение Шивы, а однажды в Мадрасе несколько старух зажгли лампады и повалились ниц передо мной. Мне оставалось только ласково загово­рить с ними и помочь им подняться на ноги.

У меня было много возможностей заработать деньги. Конечно, мое состояние не сравнишь с богат­ством какого-нибудь магараджи, но все же я живу значительно обеспеченнее, чем прежде. Помимо гоно­рара от Юнайтед Пресс и даров городов и организа­ций, мне предлагали немало денег различные фирмы, желавшие использовать мое имя для рекламы. Прав­да, я принял только два таких предложения, после чего решил, что лучше не впутываться в подобные дела.

Я уже говорил о двух камнях, которые подобрал у самой вершины Эвереста. Было у меня и еще не­сколько штук, взятых немного ниже, и едва из печати стало известно о камнях с Эвереста, как любители сувениров стали предлагать мне большие деньги за них. Однако я не стал ничего продавать. Несколько камешков я подарил Неру, остальные оставил себе. Кроме шарфа Ламбера, который я отослал хозяину, я не расстанусь ни с чем из того, что было на мне во время заключительного восхождения. Слишком дорог мне Эверест, слишком велик, чтобы я мог позволить себе наживаться таким путем.

В начале 1954 года я получил от ньюйоркского Клуба исследователей приглашение посетить США. Приглашение было передано через моего друга прин­ца Петра Греческого и Датского, проживающего близ Калимпонга. Как ни хотелось мне согласиться, я ре­шил в конце концов, что самым правильным будет отказаться. Причин было несколько, и все самые прос­тые и исключительно личного порядка. Во-первых, в этот момент была в самом разгаре перестройка мое­го дома. Он обошелся мне вдвое дороже, чем предпо­лагалось, подобно большинству домов, и я предпочитал оставаться дома, чтобы наблюдать за работами. Затем надо было сделать кое-что для горнолазной школы, в которой мне уже шло жалованье от прави­тельства Западной Бенгалии. Далее, я не смог бы взять с собой жену и дочерей, да еще клуб сообщил, что не может оплатить проезд Роби Митра, а он был мне просто необходим как переводчик и советник. И, наконец, я счел самым правильным отложить поезд­ку в Америку до издания моей книги, которая уже тог­да планировалась и на которую я возлагал большие надежды. «Если я поеду теперь, – писал я принцу Пет­ру, – это будет все равно, что возить напоказ дурач­ка, и люди получат обо мне неправильное представ­ление».

Все эти причины казались мне простыми и есте­ственными. Тем не менее и на этот раз разгорелись политические страсти, стали говорить, что мне запре­тили ехать из-за натянутых отношений между Индией и США в связи с американской военной помощью Па­кистану. Это сильно задело меня. Я не люблю, когда меня втягивают в подобные истории или используют мое имя в целях определенной пропаганды. Могу толь­ко повторить по этому поводу то же, что говорил рань­ше. Мой отказ объясняется отнюдь не политическими, а исключительно личными причинами. Ни Неру, ни кто-либо другой из индийского правительства не за­прещал мне ехать и не оказывал на меня никакого давления. Так я сказал тогда американскому послу мистеру Джорджу Аллену, который приехал в Дард­жилинг побеседовать со мной, это же я повторю и те­перь самым настоятельным образом. Мистер Аллен отнесся весьма приветливо и с полным пониманием к моему объяснению и не стал настаивать.

Позднее, когда он снова приехал в Дарджилинг, чтобы вручить мне медаль американского Националь­ного географического общества, мы долго самым дру­жеским образом беседовали о том, как и когда я по­сещу его страну. Повидать Соединенные Штаты – одно из моих самых сокровенных желаний. Это такая большая страна, полная жизни, людей, идей и предме­тов! Когда я поеду туда, то в числе прочего мои мысли будет занимать «джип» и киноаппарат. Еще я мечтаю вдоволь покататься по большим, широким дорогам. Подобно большинству моих знакомых-американцев, я люблю скорость. Если я научусь сам водить машину до того, как приеду в Америку, то не избежать мне «тиккета»![20]

Я только что сказал о своей книге – это для меня очень важная вещь. Всю свою жизнь восходителя я имел дело с людьми, которые писали книги. Во мно­гих из этих книг упоминается и мое имя. Мой дом по­лон книг. А после взятия Эвереста мне больше всего на свете хотелось иметь свою собственную книгу. К сожалению, я столкнулся со множеством препят­ствий и затруднений. Поскольку я не умею писать сам, требовался помощник, и поначалу мне казалось, что лучше всего найти себе помощника из индийцев. Одна­ко агентство Юнайтед Пресс, с которым у меня был контракт, включая права на издание книги, хотело, чтобы запись вел западный литератор, – такая книга будет более доступной для широкого читателя во всем мире, говорили они. Наиболее подходящей казалась им кандидатура какого-нибудь англичанина, и они предложили мне ряд имен на выбор. После долгого размышления я отверг эту мысль.