Василий Песков - Вблизи от Рейна

• Название: Вблизи от Рейна
• Автор: Василий Песков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00492-1

Возможностью странствовать я обязан газете, в которой работаю более тридцати лет. Я благодарен ей за доверие и за то, что на ее страницах всегда стремился к тому, чтобы читатель чувствовал себя участником путешествий. Видеть землю, узнавать, как живут на ней люди, наблюдать растения, птиц и зверей, плыть по реке, по морю, продираться по лесу и подниматься в горы — это все очень большая радость и изрядная доля того, что называется счастьем.

Странствия убедили: неинтересных мест на Земле нет и у каждого, даже маленького народа есть чему подивиться и поучиться. Ни разу ничто не убедило меня в обратном.

Все, что вы здесь прочтете, в разное время было опубликовано в «Комсомольской правде».

Вот, пожалуй, и все, что уместно сказать на первой странице.

Василий Песков.

1991 г.

---

В 1984 году гамбургский журнал «Штерн» напечатал «Таежный тупик» и снимки Лыковых, взятые у «Комсомольской правды». В качестве гонорара мне предложили двухнедельное путешествие по ФРГ. Две недели — срок небольшой, но и не маленький для страны, которую из конца в конец на машине пересекаешь за несколько часов. Мы, побывав, где хотели, на ночлег поздно вечером возвращались в Бонн, а утром снова в дорогу. Кёльн, Гамбург, Бремен, Франкфурт-на-Майне, но были еще и маленькие городки вроде Герцогенаураха, где находится штаб «Адидас», или городок Боденвердер, где царствует дух барона Мюнхгаузена. Были мы также в Дахау и у сельских фермеров под Мюнхеном в знаменитом альпийском замке. Заметки эти не претендуют на сколько-нибудь глубокое исследование страны. В них рассказано о том, что задержало взгляд, остановило внимание. Путешествие, однако, было подчинено определенному плану, были у нас оговоренные заранее встречи, беседы и остановки в пути. Спутником моим был корреспондент «Комсомолки» в Бонне Виталий Соколов. Эти очерки — совместная наша работа.

Дорожный калейдоскоп

Автобан — слово, известное многим. Так немцы называют автомобильную скоростную дорогу. Все слова в превосходной степени будут уместны для этого лежащего на виду, возможно, главного богатства немцев. Кажется, самой природой по холмистой земле раскатаны бетонные холсты без стыков, щербин, без малейших изъянов, максимально приспособленные для резинового колеса. Машины летят по этой дороге в два, в три, а в напряженных местах в четыре ряда. И слева навстречу — такой же поток. ФРГ — единственная в мире страна, где скорость на магистральных дорогах неограниченна. Стрелка спидометра в нашей машине частенько подкрадывалась к цифре «220». Эта скорость — большая. Средняя — сто шестьдесят. К ней привыкаешь. И когда едешь сто двадцать, кажется, что плетешься…

Автобаны обслуживаются четкими, ясными указателями — надо быть очень большой разиней, чтобы тут заблудиться. Кроме того, специальная радиостанция работает на тех, кто мчится по автобану. Музыка. И каждые полчаса сообщение: «В районе Киля штормовой ветер… У Гамбурга туман… На автобане «8» близ Штутгарта — семикилометровая пробка из-за аварии. На встречной линии тоже затор из-за любителей посмотреть на пробку…» И опять музыка. Если она не по вкусу и ты включил свою кассетную запись, в нужное время автоматика ее выключит, и ты опять получишь известие о погоде и обстановке на автобане. Если ты очень уж нужен жене, друзьям, родственникам, шефу на службе, можешь услышать по радио: «Вниманию такого-то, едущего на «опеле» такого-то цвета, с таким-то номером. Срочно свяжитесь по телефону!»

Дисциплина и аккуратность немцев на дорогах повышенные. Пешеходы-немцы тоже исключительно дисциплинированные. Красный свет для всех — табу безусловное. Иностранцы менее аккуратны. И вот статистика: «В дорожных происшествиях иностранцы страдают в три раза чаще, чем немцы».

Автобаны проложены в обход городов и селений. Появление пешеходов на них исключается. Другое дело — животные. Во многих местах автобаны от леса отгорожены сеткой. И все же в год на дорогах страны погибает их сотни тысяч.

Авария на больших скоростях, как правило, авария очень тяжелая. Санитарная и скорая техпомощь при аварии приходят быстро. Их вызывают по телефону от частых столбиков, сопровождающих автобан. Взаимовыручка? Тоже, разумеется, есть. Но тут свои неписаные законы. Пострадавший «мерседес» остановится выручить «мерседес», а «фольксваген» поможет «фольксвагену». Се ля ви!

На дорогах преимущественно машины немецкого производства. Вторжение японских «тойет» тут умело и эффективно остановили, доказав, что они менее надежны и менее экономичны. Изредка встречаешь «ладу». «Чем руководствовались при покупке?» — спросили мы у бензоколонки немолодого усатого немца. Ответ: «Удобная, недорогая машина».

По автобану мы пролетели примерно восемь тысяч километров. С запада на восток страну пересекаешь за два часа. Из северного Гамбурга в южный Мюнхен (семьсот семьдесят километров) мы ехали с остановкой на обед шесть часов. Вспоминаю мосты на Везере и Дунае (он тут еще узенький, тощий), вспоминаю тоннель под Эльбой: три километра — труба, вспоминаю летящие мимо холмы то в зелени хвойных лесов, то в бурых одеждах из бука и дуба, вспоминаю плантации хмеля, свеклы, виноградники, пастбища, силуэты старинных замков, церкви, черепичные крыши городков и поселков. Все это видел как будто из взлетающего самолета.

Гораздо больше расскажет путнику нескоростная проселочная дорога. Она тоже обязательно бетонированная, часто обсаженная деревьями. Грунтовых дорог в стране практически нет. К любому поселку, хуторку, к ферме — дорога непременно с твердым покрытием. Такие дороги недешевы, но затраты на них окупаются.

* * *

Подобно тому, как приехавшему в Москву на вопрос «Что посмотреть?» советуют: метро, Кремль, Третьяковку… так и тут новичку перечислят: автобаны, Кёльнский собор, Рейн от Майнца до Кобленца…

Кёльнский собор… С ним встречаешься, как со старым знакомым, — много раз видел его на картинке. Но нет, не может картинка передать того, что чувствует человек у этой постройки, проткнувшей двумя резными шпилями шесть веков времени. Тесаный камень скреплен не известкой и не цементом — листами свинца. Камень, если чуть поскрести, — серый. Собор же весь черный, как будто обуглен. «Закопчен», — объясняет туристам экскурсовод.

Первый камень положен в 1248 году. По нашим российским часам, через шесть лет после встречи князя Александра Невского с пришельцами из этих мест, через одиннадцать лет после взятия Батыем Рязани. Сколько ж всего повидали резные закоптелые камни!

У врат собора чувствуешь себя муравьем, ползущим в пещеру. Вспоминаешь: где еще видел такую же высоту?.. Не можешь вспомнить. Цветные стеклянные витражи в готических стрельчатых окнах. Мягкий гул разговора вполголоса. Толпы туристов. Службы нет, но на скамейках — молящиеся. Молодая женщина на коленях перед распятием. О чем-то горячо просит. Служитель в красных одеждах, в черной шапочке, с ящичком на груди собирает на храм. Укоризненный жест двум беспечным американским солдатам-туристам: «Фуражки полагается снять». Торопливо снимают. «Орган — второй в мире по величине после органа в Пассау. Третий — в Риге, в Домском соборе», — вещает экскурсовод.

Винтовая лестница вверх. За плату можно подняться. Лезем. Как дети, считаем ступени.

— Не трудитесь. Их пятьсот девять, — дружелюбно сказал на площадке для отдыха щупленький старичок.

Познакомились. Старичок назвался Хейнцем Баумгертнером.

— Я врач. На пенсии. Тут подрабатываю — слежу за порядком. Между прочим, вы знаете, во время войнывсе в Кёльне было разрушено, все буквально смешано было с землей. И только собор остался.

— Бог?

Старик усмехнулся:

— По собору английские летчики ориентировались, легче выходили на цель.

— Теперь, если случится, может не устоять…

— Да, да, — горячо согласился старик. — Все идет каким-то нелепым, ужасным ходом…

* * *

Слышишь имена немцев — ни единого Фрица! В войну же казалось — все Фрицы. Сейчас: Хейнц, Вальтер… Пожалуй, чаще всего — Петер. А нарицательное для немцев, оказывается, — Михаэль.

* * *

Долина Рейна от Майнца до Кобленца и правда сказочно хороша. «Фатер Рейн» (отец Рейн) с обеих сторон тут стиснут горами. Золотая осенняя дымка висит в долине. Горы в бурых и желтых пятнах виноградников и лесов. И едва ль не на каждой вершине — старинный замок. Внизу у дороги, повторяющей все изгибы реки, продают виноград, груши, яблоки, вино в бутылках и бочках. В опустевших садах порхают дрозды и синицы.

Виноградники поднимаются вверх по террасам. Урожай уже собран. Но часть плантаций укрыта голубоватыми сетками — виноградник берегут от дроздов и скворцов в ожидании первых морозов. Из убитых морозом ягод получаются наилучшие сорта рейнских и мозельских вин.

Река в этом месте живописна и своенравна. Течение скорое, бурное. Именно тут, на скалах, сидела, со школьных лет нам знакомая, светловолосая Лорелея и песнями усыпляла бдительность плотогонов и рыбаков…

Два монумента соорудили немцы легендарной Лоре. И оба не удались. Один встречаешь далеко от воды, на горе, вблизи остановки туристских автобусов и ларька для продажи сосисок, — фигурка из белого камня мало чем отличается от парковых белых скульптур.

Новую Лору заказали женщине — скульптору из Стокгольма. Многолетний труд, завершенный совсем недавно, немцам опять не понравился. Может, капризничают? Спускаемся вниз с горы. Идем по длинной каменистой косе у реки в том самом месте, где чаще всего терпели аварию лодки и пароходы. И вот она, новая Лора, — обнаженная, в несколько неуклюжей позе девица. Много бронзы, поэзии — самая малость. Приговор изваянию был насмешливым — туристы забирались на постамент и дополняли фантазию скульптора мелом и краской. Пришлось поэтический образ опоясать железным кругом с шипами. «Автором бронзовой Лоры является Натали Юсупоф», — объяснил нам знающий человек. Наталья Юсупова — дочь того самого князя, что убил и бросил в невскую прорубь Распутина. Вот ведь какие завитушки бывают у жизни!