Рейчел Кинг - Полет бабочек

• Название: Полет бабочек
• Автор: Рейчел Кинг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45980-3

Томас Эдгар, страстный коллекционер бабочек, получает заманчивое предложение отправиться с научной экспедицией и Бразилию, в неизвестные области Амазонии. Он надеется осуществить там мечту всей жизни — открыть новый вид и назвать его именем своей жены Софии. Однако ото мечта так и остается мечтой. Из Бразилии Томас, возвращается совершенно больным человеком. Он все время молчит, его мучают кошмары. София подозревает, что в далекой экзотической стране с ним случилось что-то ужасное…

Роман «Полет бабочек» Рейчел Кинг завоевал популярность во многих странах и получил несколько престижных литературных премий.

---

Когда солнце начало клониться к закату, Томас предпринял еще одну вылазку в лес, взяв с собой Эрни, — не решаясь ходить одному по пока еще незнакомым тропинкам. Он дергал головой на каждое движение в лесу, но это были либо обезьяны, прибегавшие на них посмотреть, либо грузные птицы, скакавшие с ветки на ветку. Других бабочек тоже не было видно — все они прятались в укрытия к наступлению ночи. И хотя небо, все еще синее, проглядывало сквозь верхушки деревьев, свет уже не проникал сквозь листву. Пора поворачивать назад.

— Не двигайся, — сказал Эрни, шедший сзади.

Томас остановился, отметив про себя серьезность тона Эрни.

— Что такое? — шепотом спросил Томас, но в ответе он уже не нуждался.

Впереди на тропинке стоял огромный черный зверь, едва различимый среди темных деревьев. Он завидел их, но любопытство в его взгляде уступало место подозрительности. Уши стали прижиматься к голове, а лапы согнулись, когда он припал к земле. Зверь готовился к прыжку, если бы это потребовалось.

— Я смогу в него попасть отсюда, — сказал Эрни еле слышно за его спиной.

Томас медленно повернул голову, боясь того, что увидит сейчас. Конечно же, у Эрни было ружье, и он уже готовился выстрелить. Забыв о предупреждении не двигаться, Томас схватился за дуло ружья и толкнул его вверх, как раз когда Эрни нажал на курок. Звук выстрела оглушил их.

— Что ты делаешь? — закричал Эрни, но Томас уже обернулся, чтобы взглянуть на ягуара.

К счастью, тот развернулся и огромными прыжками умчался от них прочь, почти бесшумно касаясь земли. У Томаса в ушах звенело от выстрела ружья.

— Идиот, — сказал он.

Его руки тряслись, и теперь, когда опасность миновала, он почувствовал, как застывшая кровь снова потекла по венам.

— Стрелять в такое прекрасное существо, как это, — ты что, спятил? К тому же дробью. Дробью, Эрни. Ты бы только ранил его, и он бы просто рассвирепел. Повезло еще, что он голову тебе не оторвал!

Эрни стоял и молча глядел на него, безвольно опустив ружье.

— Ты прав, старина, — выдавил он наконец, — Ну надо же, как ты меня отчитал!

Он смотрел на Томаса по-новому — с уважением, и Томас понял, что он не потерял головы, тогда как Эрни запаниковал. Отныне джунгли стали частью его самого.

Той ночью Томас лежал в своем гамаке и представлял себе ягуара. Тогда он смотрел ему прямо в глаза, и Томас чувствовал, что зверь вглядывается в самую глубину его души. На обратном пути в лагерь Эрни расточал ему похвалы, и Томасу даже показалось, что он стал чуточку выше. Но несмотря на эмоциональное возбуждение, разочарование угнетало его. Бабочки нет. Сама мысль о том, что бабочка появляется на закате солнца, теперь казалась нелепой, и он убедился в том, что Сантос ошибается в этом вопросе. Нужно терпение. Он должен продолжать поиски, и, когда настанет время, бабочка явится ему.

Прошла неделя, и, хотя Томас так и не встретил свою бабочку, он поймал приличное количество других видов. Правда, улов этот не представлял собой такого изобилия, как в Белеме, но все же здесь дела у них пошли чуть лучше, чем во время их пребывания в Манаусе. Он заметил, что, когда любой из них вспоминает Белем, в голосе неизменно прорываются нотки ностальгии, и ему вдруг стало ясно, что все они, включая его самого, воспринимали жизнь в том месте как нечто само собой разумеющееся. Все казалось необычным и волновало кровь, к тому же у них всегда было вдоволь еды, их окружали богатая природа и дружелюбные люди. Жизнь была такой приятной и легкой, насколько это вообще возможно. Ему очень не хватает этих дружеских разговоров на веранде уютного дома, когда крошечные колибри и мохнатые пчелы с жужжанием перелетали с цветка на цветок, а местные девушки окликали их и приветственно махали руками. Он даже соскучился по тем мальчишкам, которых Джордж нанял для сбора материалов, — по их белозубым улыбкам и звонкому смеху. Сейчас он вынужден признаться самому себе, что присутствие Сантоса держит его в постоянном напряжении. Ему приходится все время следить за своими манерами, а Сантос то и дело втягивает его в жаркие дискуссии, для участия в которых у него не хватает знаний. Что же касается Клары… это так утомительно — избегать ее.

Сантос ревностно соблюдал часы чаепитии — в одиннадцать утра и в четыре после полудня; и неважно, находились ли они в это время в лагере, укрываясь от дождя, или бродили по джунглям. Мануэлю было предписано разжигать костер, чтобы вскипятить чайник, и с огромными предосторожностями доставать драгоценный фарфор. Участники экспедиции в знак признательности пили чай вместе с ним, и Сантос использовал эту возможность, чтобы занять их беседами об искусстве и философии; особенно ему нравилось говорить об английских поэтах. Томас обычно сидел и наблюдал за ним: как балансирует блюдце на отведенном в сторону пальце, как элегантно он подносит чашку к губам, как блестят от чая его гигантские усы. Сантос декламировал стихи, а Джордж подхватывал с сияющим лицом, читая вслух «Оду греческой вазе»[8] или «Кубла Хан»[9]. Затем эти двое пускались в рассуждения о поэтах, их жизни и творчестве, тогда как Томас и Джон просто слушали, а Эрни шаркал ногами, подавляя зевоту. Сантосу больше всего нравился Уильям Блейк. Он называл его провидцем. Томас читал Блейка в школе, но преподаватели считали его пророческие произведения слишком сомнительными, чтобы их изучать.

— Но вы действительно читали их, мистер Эдгар? — спросил Сантос, когда Томас сказал ему об этом.

— Да, мистер Сантос, и должен смело заключить, что этот человек был совершенным безумцем.

— Безумцем? С чего вы это взяли?

— Вспомните все его рассуждения о том, что небеса — это место, где люди ведут неискреннее существование. Его отрицание Сведенборга[10], который, несомненно, был пророком.

— Но вы понимаете, что Блейк хотел сказать?

— Он хотел сказать, что ад — место куда более предпочтительное, чем рай. И что нам следует намеренно грешить, чтобы попасть туда.

Сантос рассмеялся.

— О боже, сэр, полагаю, какой-нибудь священник или учитель вбил все это вам в голову.

Томас покраснел. На мгновение в памяти всплыла картинка — его престарелый учитель, нависший над кафедрой, с пеной у рта сыплет обвинениями в адрес Блейка.

Как там у Блейка? «Уж лучше умертвить дитя, что в колыбели, чем воли не давать желаниям своим». Присутствие Клары наполняло его желанием — он наконец сознался в этом самому себе. Не то чтобы он находил ее красавицей, совсем наоборот. Его волновали ее простоватая внешность, хриплый голос, которым она разговаривала очень громко, совсем не по-дамски, и то, с каким огромным аппетитом она поглощала еду и напитки. Рассудком он понимал, что она должна быть противна ему, но стоило хотя бы на минуту отпустить свои мысли на волю, как он вспоминал их случайную встречу в переулке, сладкий вкус ее языка и тут же возбуждался. Он стал все время носить в кармане одну из своих булавок и, как только какая-нибудь грешная мысль закрадывалась, ему в голову, намеренно колол себе палец. К концу недели его указательный палец был весь изранен и кровоточил, так что ему приходилось писать, зажимая перо между большим и средним пальцами.

Ночью его преследовали эротические сны про бабочку и Клару. Эрни еще раньше предупреждал, что хинин может вызывать яркие сновидения, поэтому он прекратил принимать это средство — в попытке обуздать собственные грезы. Он лежал, не засыпая как можно дольше, и вспоминал свою жизнь дома в Англии, холодные и стерильные помещения Музея естествознания. Мысли его блуждали вокруг бабочек, выставленных в зале насекомых, он вспоминал, как тщательно разглядывал их при тусклом свете масляных ламп и открытых газовых струй, весь дрожа, — тогда он и мечтать не мог, что когда-нибудь и сам будет ловить заграничных красавиц. Самой экзотической бабочкой, которую он мальчиком поймал к тому времени, была переливница ивовая — это случилось на каникулах в Кенте.

В поимке этого экземпляра ему помог тот, от кого он меньше всего ожидал помощи. Брат Камерон, который был старше его на два года, рос толстым и злым ребенком. Только повзрослев, Томас догадался, что Камерона безжалостно дразнили в пансионе. И когда брат приезжал домой, особенно когда с ним был кто-то из его приятелей, то он срывал на Томасе всю накопившуюся злость и неудовлетворенность. Он тузил младшего брата, ставя ему синяки и шишки, толкал его так, что тот постоянно падал и разбивал в кровь коленки, перепачканные травой, к тому же ломал ему игрушки и рвал книжки. Однако Томас никогда не выдавал брата. Во-первых, Камерон всегда грозился, что поколотит его, если он кому-нибудь об этом расскажет, а во-вторых, Томас замечал в рыхлом животе брата и в его покатых плечах такую вселенскую печаль, что испытывал непреодолимое желание унять ее. Ему казалось, что, мирясь с грубым отношением брата, он хотя бы немного облегчает ему боль.