Рейчел Кинг - Полет бабочек

• Название: Полет бабочек
• Автор: Рейчел Кинг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45980-3

Томас Эдгар, страстный коллекционер бабочек, получает заманчивое предложение отправиться с научной экспедицией и Бразилию, в неизвестные области Амазонии. Он надеется осуществить там мечту всей жизни — открыть новый вид и назвать его именем своей жены Софии. Однако ото мечта так и остается мечтой. Из Бразилии Томас, возвращается совершенно больным человеком. Он все время молчит, его мучают кошмары. София подозревает, что в далекой экзотической стране с ним случилось что-то ужасное…

Роман «Полет бабочек» Рейчел Кинг завоевал популярность во многих странах и получил несколько престижных литературных премий.

---

Она затягивается, руки ее дрожат. Томас все еще держит спичку, уставившись на нее так, словно в этом неровном пламени заключены ответы на все вопросы мира. Он не бросает спичку до тех пор, пока не обжигается — тогда роняет ее и сразу же кладет большой палец в рот. Вынимает его, блестящий от слюны, облизывает еще раз, а потом складывает обе руки на коленях. Агата чувствует, что теперь он пристально смотрит на сигарету, которую она держит пальцами в перчатках около колена. Когда она подносит сигарету к своим губам, он провожает ее взглядом — в глазах его тоска.

Он явно хочет сигарету. Она и не знала, что он курит.

Она вытряхивает одну для него, он быстро хватает сигарету и одним плавным движением прикуривает. Глубоко затягивается и закрывает глаза — выдыхает он едва заметную струйку, как будто большая часть дыма впитывается в его тело.

— Вы давно тут сидите, мистер Эдгар? — спрашивает она.

Он качает головой и снова затягивается сигаретой. Выражение лица его почти безмятежно — очевидно, он получает огромное удовольствие. Она по-прежнему не имеет понятия, видел он ее с Робертом или нет.

— Вам уже лучше?

Он медленно кивает, все так же не глядя на нее.

— Я собиралась навестить старую миссис Хэтчет, но, боюсь, немного заблудилась. Я была уверена, что ее дом находится за этими воротами, но оказалось, что я ошиблась.

Теперь он смотрит на нее и снова кивает. Неужели это улыбка притаилась в уголках его губ?

— Мистер Эдгар, — говорит она, полная решимости сменить тему и больше не обсуждать с ним причину, по которой оказалась в этой части парка, — Софи так тревожится из-за вас. Разве вы не можете рассказать ей, что произошло? Почему бы не написать ей об этом?

От подобия улыбки не осталось и следа. Вместо этого глаза его расширяются и наполняются печалью. Каким он кажется маленьким. От прежнего юноши с пухлыми щеками в нем ничего не осталось. Его надменно поджатые губы дрожат, он в последний раз затягивается сигаретой и швыряет окурок в сторону неожиданно сильным движением запястья.

— Я бы сказала, мистер Эдгар, что вы похожи на человека, у которого есть тайна.

Она поворачивается к нему вполоборота и выдыхает последнюю затяжку. Дым плывет мимо его лица. Она понижает голос до хриплого шепота.

— У тебя есть тайна, Томас?

На это, по крайней мере, он реагирует. Встает и выпрямляется, затем делает движение головой, которое можно принять за кивок, выражающий согласие, или же за неуклюжую попытку раскланяться, перед тем как уйти. Поворачивается и шагает прочь строевым шагом, держа руки по швам.

Агата чувствует прилив энергии. Она действительно задела его за живое. Что заставило ее сказать это? В его лице было то, что бросилось ей в глаза: он что-то скрывает и, если понять, что именно, снова заговорит. Но, вполне вероятно, он владеет и ее тайной. То, что она курила перед ним, ее ничуть не волнует, если он знает о Роберте, то пусть знает и об этой привычке, и совсем не похоже, чтобы он вздумал поведать об этом кому-нибудь, так ведь? Она переводит дыхание и тихо смеется. Неужели теперь она сможет рассказывать ему обо всем? Возможно, он даже станет ее невольным наперсником. Бог свидетель — Софи для этого слишком впечатлительна.

Софи лежит в своей постели и наблюдает за полоской солнечного света, которая перемещается по полу. Когда свет доберется до кровати, это будет означать, что пора вставать и собираться в церковь. Томас когда-то рассказывал ей, как в детстве по весне следил за такими же пятнами солнца и если, проснувшись, он их не видел, то было ясно, что сегодня пасмурный день и все бабочки попрятались. Или того хуже — идет дождь, и ему придется сидеть целый день дома с братом Камероном, который обязательно будет дергать его за уши или толкаться, чтобы он плакал.

Она умывается и тщательно одевается: с помощью Мэри затягивается в корсет, который подчеркивает грудь и заставляет держать спину ровно, надевает две нижние юбки, блузку с высоким воротником и широкими рукавами, сильно суживающимися книзу, и свой лучший костюм — изумрудно-зеленую шерстяную юбку с небольшим шлейфом и жакет-болеро, который ей помогла выбрать Агата. Это тогда Агата сказала, что он скучный. «Но если для церкви, скучный — как раз то, что надо», — добавила она со вздохом. Через пару часов в тесном нижнем белье она будет страдать от недостатка кислорода, и ей придется присоединиться к глупой болтовне остальных женщин прихода, чтобы не упасть лицом вниз под тяжестью этой амуниции.

Какое-то время Софи занимается волосами — зачесывает назад в высокую и пышную прическу и ждет, когда Мэри закрепит сооружение шпильками, которые царапают кожу головы. Под глазами темнеют круги, и она пудрит их без особого результата. При свете дня, льющемся через окно, видно, как пудра застряла в темных ресницах. Голубые ее глаза обладают притягательной силой. Какой разительный контраст — темные длинные ресницы на фоне светлых волос. Ей не хочется признаваться в этом, но она осознает, что старается больше обычного, словно сегодня — особый день. Так и есть — она возьмет с собой Томаса в людное место, не совсем в первый раз, но впервые туда, где находится круг знакомых людей. Может, если она будет одета безукоризненно и по моде, ей удастся отвлечь от него внимание людей. Жаль, не догадалась попросить у Агаты одну из ее замысловатых шляпок — что ни неделя, они у нее все выше и все пикантнее.

Последний взгляд на себя в зеркало, по щипку в каждую бледную щеку — она убеждает себя, что готова.

Окно в комнате Томаса расположено так, что солнце не проникает из-за краев тяжелых портьер, и в спальне царит сумеречная полутьма. Софи тихонько толкает дверь и стоит некоторое время, прислушиваясь к его резкому дыханию во сне. Было время, когда эта комната служила мужу только гардеробной, и каждую ночь они проводили вместе в ее постели — на самом деле их общей постели, хотя сейчас она привыкла считать, что это только ее постель. В полумраке она различает его руку под рукавом мягкой фланелевой ночной рубашки. Подойдя ближе, она видит, что его как будто лихорадит — светлые кудри, обрамляющие лицо, потемнели от пота, и когда она садится рядом с ним на кровать, то чувствует исходящий от его тела жар. Во сне он мотает головой и хрипит. Внутри у нее все затрепетало — это первые звуки, которые она слышит от него. Что, если она посидит очень тихо, а он будет спать и произнесет несколько слов — пусть даже это будет реакция на плохой сон?

Вместо этого Томас ловит воздух ртом и открывает глаза.

— Я здесь, — сразу же говорит она, чтобы он не пугался. — Тсс! Тебе приснилось что-то плохое.

Он моргает, глядя на нее, а затем закрывает с облегчением глаза, лицо его разглаживается. Рукавом он утирает лоб и сбрасывает одеяло, подставляя тело прохладному воздуху. Она дает полежать ему немного и прийти в себя, после чего встает и раздвигает портьеры. Тусклый свет заливает комнату.

— Я подумала — нам надо сходить в церковь, — говорит она, — Служба начнется через час. Ты успеешь умыться и одеться. Мэри уже готовит для тебя завтрак.

Томас, вопреки ее ожиданиям, не кивает головой и не двигается, чтобы встать с постели. Напротив, снова натягивает на себя одеяло и поворачивается на бок, спиной к ней.

— Томас?

Софи кладет руку ему на плечо и тут же отдергивает, как будто обожглась. Она только что уколола ладонь об острые косточки.

— Дорогой, прошу тебя. Тебе нужно вернуться к людям. Ты почти не выходишь из дома.

Она не говорит об этом вслух, но знает — он выходит из дома, пока ее нет. Вчера она пришла из церкви и застала его лежащим в кровати, но когда споткнулась о его ботинки, ее юбку обсыпало свежими комьями грязи. Когда она спросила об этом Мэри, девушка сказала, что, по ее мнению, хозяин все утро провел в постели, что она принесла ему чашку чая как раз после ухода Софи и больше его не видела, так как занималась делами по дому.

А теперь он отказывается идти с ней в церковь. Она выпрямляется и без единого слова уходит, предоставляя его самому себе.

В церкви невыносимо душно — первый признак того, что лето уже не за горами. Все вокруг Софи обмахиваются — кто шляпой, кто Библией, — но это создает лишь жалкий намек на легкий ветерок. Она чувствует, как пот выступает у нее между бедрами и под мышками, а корсет вдруг становится намного теснее, чем раньше. Викарий обеими руками держится за кафедру. Он стоит на ящике, которого не видно из-за трибуны, и кажется себе невероятно высоким. Его голос, монотонно перечисляющий те или иные добродетели и грехи, навевает сон, и впервые в своей жизни Софи перестает слушать. Одинокая мясная муха бьется о стекло ближайшего к Софи окна, и в ее голове проповедь викария сливается с жужжанием насекомого, она уже не отличает одно от другого.

Агата рядом с ней начинает клевать носом, и Софи, услышав сопение, вовремя подталкивает ее, пока та не расхрапелась в душной атмосфере. Эх, надо было надевать не шерстяной костюм, а легкое муслиновое платье! Но все ее летние наряды лежат в сундуке — аккуратно сложенные, они ждут, когда погода станет более многообещающей.