Виталий Никольский - Аквариум-2

• Название: Аквариум-2
• Автор: Виталий Никольский
• Издательство: Гея итэрум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-85589-037-6

Автор — генерал-майор в отставке — прослужил в системе Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба более 30 лет. Он правдиво рассказал, что видел и пережил на своём военном веку. Перед читателем Предстаёт совсем другое ГРУ, чем в скандально известной книге, которую написал несколько лет назад бывший сотрудник военной разведки майор Владимир Резун (литературный псевдоним — Суворов), изменивший Родине и присяге и бежавший в Великобританию.

---

Все шоссейные дороги в западном направлении были забиты автомобильным и гужевым транспортом. К фронту перебрасывались незначительные подкрепления, а на восток катил неудержимый поток беженцев, перегонявших скот, везущих на телегах детей, плетущихся пешком, измученных, голодных, с воспаленными от бессонных ночей глазами. Многие из них потеряли во время почти непрерывных налетов немецкой авиации своих близких. Ползли грузовики с ранеными, которые ничего утешительного о положении на фронте сказать не могли. И над всем этим хаосом в воздухе висели самолеты с черными крестами на крыльях, которые безнаказанно бомбили, расстреливали из пулеметов все живое, гонялись за бегавшими по полям и дорогам, обезумевшими от ужаса людьми. Картины смерти и разрушения в эту благодатную пору года, когда плоды человеческого труда в поле ожидали уборки, как-то не укладывались в сознании. Казалось, что это какой-то дурной сон. Но вой самолетов, взрывы, трупы на месте только что идущей впереди группы людей, стоны раненых возвращали к действительности.

Все увиденное подействовало на моих спутников, да и на меня самого, как предметный урок ненависти к гитлеровцам. Мы впервые увидели войну во всем ее ужасе, и перед нами вновь и вновь вставали вопросы: кто дал право врагу распоряжаться нашими жизнями? Что ему нужно в нашей стране? Закипала яростная злоба к захватчикам, желание беспощадно мстить за погибших соотечественников.

В Гомель мы прибыли ночью 13 августа. Он не был подготовлен к обороне. Немцы продвигались так стремительно, что западнее Гомеля ничего, кроме обычных окопов, подготовить не успели. В городе, подвергавшемся непрерывной бомбежке, а с 14 августа и прямому артобстрелу, из органов власти фактически никого не оставалось, и оформить хотя задним числом моих людей на работу, подобрать надежных помощников из числа проверенных местных жителей уже было нельзя. Не успевшая или не желавшая бежать часть гражданского населения никем не управлялась, и кто со страхом, а кто с надеждой ожидал прихода немцев, прячась в подвалах и щелях. Некоторые предприимчивые молодчики тащили из магазинов и складов продовольствие и промтовары. В пылающем, стонущем от взрывов городе на них никто не обращал внимания, да и не было нужды. Спасти государственное имущество все равно было нельзя, так или иначе оно досталось бы врагу.

Все мои попытки найти представителей органов НКВД, чтобы воспользоваться их помощью для создания разведгруппы, не увенчались успехом. Брать же непроверенных людей было рискованно.

А немцы упорно рвались к городу. Во время одного из воздушных налетов случайно оказавшийся рядом со мною старик схватил меня за шинель и начал яростно кричать: «А где же наши? Скажи, где они? Неужели так и пропадать тому, за что мы боролись?»

Не найдя что ответить, с чувством стыда, будто во всех этих несчастьях была и моя вина, я почти бегом направился к своим разведчикам. Они ожидали меня в покинутом домике на восточной окраине города.

После проверки надежности связи с Центром мне пришлось оставить группу на нелегальном положении. Мои люди в последующем должны были сами легализоваться в городе. Если не удастся, им предписывалось пробраться к партизанам и организовать подвижную разведкоманду. Распростившись с товарищами, фамилии которых, к сожалению, не сохранились в памяти, я перешел мост через реку Сож, который был через несколько минут взорван: кто-то сообщил, что немецкие танки и мотоциклисты прорвались и могут занять переправу. Тревога была ложной, но в результате несколько наших подразделений оказались отрезанными водной преградой. Бойцы вынуждены были в панике вплавь перебираться на восточный берег, бросая оружие.

На берегу какой-то бригадный комиссар тщетно пытался задержать поток бегущих бойцов и организовать оборону. Я пытался ему помочь, но безуспешно. Задержанные нами и еще несколькими переплывшими реку командирами солдаты, собранные из разных подразделений, некоторые без оружия, неудержимо стремились назад и не поддавались никаким увещеваниям, хотя немцев еще не было видно.

Боязнь танков и окружения в первые месяцы войны превращалась иногда в массовый психоз» от которого мы избавились ценой больших потерь.

Выполнив не совсем удачно из-за недостатка времени задачу в Гомеле и сообщив начальнику разведотдела штаба Брянского фронта подполковнику Кочеткову М.А. данные о группе на случай посылки ею связника через линию фронта, я с оставшимся радистом направился в Брянск.

Гомель был занят немцами буквально через несколько часов после нашего отъезда.

В Брянске удалось задержаться на более продолжительное время. Там еще действовали советские организации, и мы сумели с помощью местных партийных органов подобрать нужйых людей и достаточно убедительно легализовать радиста, документируя его как племянника одного из жителей города. С подобранными разведчиками удалось провести более или менее подробный инструктаж, разработать условия связи, проверить рации.

В Москву я возвратился в начале сентября.

В октябре в связи с продолжавшимся наступлением немцев возникла необходимость срочно создать в Курске и Мценске радиофицированные разведывательные группы, поскольку было очевидным, что эти города будут заняты противником. 20 октября 1941 года я выехал туда с двумя радистами.

Для Мценска предназначался молодой армянин, веселый общительный парень, а в Курск направлялась девушка — полька по национальности. Кандидаты были явно не подходящие, поскольку в Мценске, небольшом районном городке Орловской области, вероятно, никогда не жили армяне. Вряд ли была удачно выбрана радистка для резидентуры в Курске. Девушку выдавал польский акцент и абсолютное незнание советских порядков, поскольку она происходила из недавно присоединенных областей Западной Украины. Легенды у обоих были малоправдоподобные. Кроме энтузиазма и желания помочь разгрому врага, других качеств, нужных разведчику, у них не имелось. Да они и не смогли бы приобрести их за короткий срок своей подготовки на курсах. Но иного выбора у нас не было.

Как и во многих других случаях, радистам разрешалось переходить на нелегальное положение или в партизанские отряды и действовать самостоятельно в зависимости от обстановки.

В Мценске нас должен был ожидать оперативный работник нашего отдела майор Ларионов, явка с которым была обусловлена в пассажирском зале железнодорожного вокзала. Он попутным транспортом выехал несколькими днями раньше, чтобы подобрать на месте личный состав группы и подготовить условия легализации радиста.

При въезде в город нас поразило почти полное отсутствие на улицах гражданских лиц. Шли бойцы, командиры, плелись раненые, но спросить, как проехать к вокзалу, было не у кого. Все спешили на восток. Магазины и учреждения были открыты, но в них не было посетителей.

Вокзал был пуст. У будки одиноко сидел инвалид-стрелочник.

— Куда делось все начальство? — спросил я.

— Утекло, — коротко ответил он.

На станции, как и в городе, все свидетельствовало о поспешной, даже панической эвакуации, похожей на бегство. Порванные провода, кучи еще тлеющих официальных документов, которые в спешке пытались уничтожить перед уходом, и вместе с этим элеватор, полный зерна, и нефтебаза с большим запасом горюче-смазочных материалов. Ларионова на установленном месте не оказалось. Возможно, он погиб в пути. Больше я его не встречал.

Единственное учреждение в городе, которое продолжало напряженно работать, был районный отдел НКВД. В него накануне прибыл из Орла заместитель начальника областного управления, депутат Верховного Совета СССР Ефремов. Этот энергичный волевой человек смог за несколько дней, оставшихся до захвата города немцами, организовать эвакуацию ценностей и в первую очередь зерна. Под угрозой расстрела самовольно бежавших и угнавших паровозы железнодорожников он потребовал их возврата. Из окрестных деревень были собраны крестьяне для погрузки зерна из элеватора в вагоны. За день работы на станции грузчикам выдавали мешок пшеницы. Сотни людей устремились в Мценск из окружающих деревень. За несколько дней большая часть зерна была вывезена, пакгаузы и склады освобождены от наиболее ценного груза (кожа, консервы, сахар), нефтебаза заминирована.

Сотрудники НКВД, проводившие параллельно с нами работу по созданию подполья в районе Мценска, помогли рекомендациями при подборе нужных для нас лиц, дали несколько адресов к своим доверенным людям, что значительно облегчило создание разведгруппы. Все в основном закончили в три дня. Было найдено несколько человек, пожелавших добровольно служить в военной разведке. Понятно, что подготовить их по всем вопросам будущей опасной и трудной деятельности можно было лишь в самых общих чертах. Из запасов, сохранившихся в магазинах и на складах, разведчикам оставили примерно на год продовольствия: муки, сахару, консервов и даже вина.