Анна О’Брайен - Меч и корона

• Название: Меч и корона
• Автор: Анна О’Брайен
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1848-7

Она была рождена повелевать и править, как и десять поколений ее предков! Элеонора Аквитанская пошла под венец с Людовиком VII, чтобы разделить с ним французскую корону. Но для молодого супруга лоно Церкви было желанней ее лона: он проводил ночи в молитвах, она же если и молилась, то только о даровании наследника. Власть стала ее богом, и ради нее она, женщина, отправится в Крестовый поход и неимоверными усилиями добьется развода. И только потом поймет, что означает быть любимой.

---

— Разумеется, я смогу защитить вас, госпожа.

Его самоуверенность могла происходить просто от заносчивости, но, думаю, он был уверен в себе не по этой причине. Он просто безоговорочно верил в свою способность удержать то, что схватил. Он уже сейчас смотрел на меня как на слабоумную, если уж я сомневалась в его правах и в его способностях. Горячность снова вернулась, это было видно потому, как сжалась в кулак его рука на алтарной решетке.

— Добейтесь развода, Элеонора, и приходите ко мне. Я, разумеется, хочу получить ваши земли, не стану этого отрицать, да и глупо было бы. Но подумайте, что я смогу предложить вам в свое время — обширную империю, простирающуюся от побережья Нормандии через Анжу до Мена и далее до юга Аквитании. И все это я брошу к вашим ногам. Неужели вы откажитесь? — Он говорил все громче, пока не спохватился, вспомнив, где мы находимся и зачем пришли сюда, и тогда заставил себя говорить тихо: — Чего мы только ни сумеем достичь, располагая такой империей? А уж если передо мной склонится и Англия…

Стоп! Стоп! Это он о женитьбе? Я твердо решила держать нить переговоров — а это было не что иное, как переговоры, — в своих руках, он же своей волей увлекал меня в водоворот, как… как щепку. Мне это нужно? Желала ли я, как уже сама сказала, сбросить одну узду и тут же надеть на себя другую?

Впрочем, все зависит от того, кто держит эту узду в своих руках.

Анри резко, повернулся, мышцы на плечах напряглись, от резкого движения замигало пламя свечей. Он излучал такую энергию, что она не только достигала меня, но и накрывала с головой. Краем глаза я заметила: он так сжимает алтарную решетку, словно хочет сомкнуть руки вот так же вокруг моей талии и унести меня отсюда. Жар в моей груди все нарастал. Не то чтобы мне была неприятна такая демонстрация физической силы, но все же… Я нахмурилась, разглядывая свои сложенные в молитве руки.

— Что же вы мне предлагаете? Мы с вами говорим о замужестве? — напрямик спросила я его.

— Конечно. А о чем же еще?

— В своем письме вы не сказали об этом ясно.

— Тогда еще было не время. Теперь оно настало.

Я бросила на него взгляд. Возможно, голос его звучал сурово, но на лице отражалась удивительная безмятежность. Он не видел ни малейших препятствий к осуществлению своих планов — если только я, отвергнув его, не стану таким препятствием. Я подозревала, что он будет наседать на меня, не оставит в покое, пока я не сдамся — если уж вообще не схватит в охапку и не принудит к венцу. Ему, значит, нравится говорить напрямик? Ладно, поговорю с ним напрямик.

— А вас не тревожит то, что я так и не смогла родить сына? — задала я вопрос. — Что за все годы замужества у меня не родилось дитя мужского пола, будь то живое или мертвое? Может статься так, что я не смогу родить вам наследника. Разве это не вызывает у вас опасений?

— Бог свидетель, не вызывает. — Он смотрел мне прямо в глаза. — Я буду вам куда лучшим мужем, чем то жалкое подобие мужчины, с которым вы прожили уже больше двенадцати лет. Как вы только это вынесли? Я буду лучше. У нас с вами обязательно будут сыновья, Элеонора.

И улыбнулся мне.

Его слова, исполненные такой силы, его улыбка, такая чувственная, пронзили меня подобно мечу. Сердце гулко заколотилось о ребра. За минувшие годы губы Анри приобрели выражение беспощадности и несгибаемой воли. Черты лица заострились, кожа туго облегала скулы, челюсти и похожий на лезвие кинжала крупный нос.

— Я вот что думаю… — начал он.

Бог свидетель, он действительно все обдумал, во всех подробностях.

— Вы, Элеонора, получаете развод и сразу же что есть мочи скачете в Пуату. Никому ничего не говорите, никак не объявляете о своем отъезде и не теряете ни минуты времени. Но меня вы немедля извещаете — только на словах, через доверенного гонца, — и я тут же за вами приеду. Я женюсь на вас прежде, чем остальные разберутся, что к чему.

Никогда еще мне никто не давал столько указаний. Ему и в голову не пришло, что я могу просто заартачиться и отказаться от подобной скачки через всю страну.

— Людовик ни за что не позволит нам пожениться, — попыталась я вернуть его к суровой действительности. — Вы должны ведь получить его согласие как вашего сюзерена.

Анри Плантагенет только пожал в ответ плечами. Его открытое непокорство снова настроило меня на веселый лад.

— К черту согласие короля Франции. Это дело касается только нас двоих, да еще Господа Бога. — Он небрежно махнул рукой в сторону скорчившейся от боли фигуры Христа на распятии. — Так мы твердо договорились, женщина?

Он вперил в меня хищный взгляд, я не в силах была отвести глаза. Разве мне было из чего выбирать? Я другого выхода не видела, да и не было его у меня, если анжуец уже все для себя решил. Хотелось ли мне отказаться? Все было еще таким туманным, но в ту минуту я окончательно решилась. Я нуждалась в покровительстве этого мужчины и хотела его самого. В силу какой-то странной алхимии, когда мы смотрели глаза в глаза, я почувствовала, что наши сердца бьются в унисон. Была ли в этом гармония? Думаю, не в этом дело. «Гармония» — слово, которое не очень-то вязалось с Анри. Зато у нас совпадали мнения. «Две половинки одного целого», — мечтательно подумала я. Анри Плантагенет был таким мужчиной, какого я хотела. У меня мурашки пробежали по спине от огромной важности принятого решения.

— Да, — ответила я ему, — мы договорились твердо.

— Отлично. Еще одно… Вы задумывались об этом? Вам придется проститься с дочерьми.

Он по-прежнему пронзал меня взглядом.

— Знаю.

— Они останутся с Людовиком.

— Да.

— И я сомневаюсь, чтобы он позволил вам видеться с ними, если вы выйдете замуж за меня.

— Не позволит.

— Зато я дам вам сыновей.

Ни один из нас и не заикнулся о любви, но в своем роде то было ухаживание. Честность Анри была поразительной, невероятной.

— Что дальше? — спросила я, чтобы скрыть то впечатление, которое он на меня производил.

— Предоставьте все мне. — Лицо его немного прояснилось. — Отчего вы улыбаетесь?

Я пожала плечами, передразнивая его.

— Вы готовы ухватиться за любую открывающуюся возможность, Анри Плантагенет?

— Да, если это может принести мне пользу, — ответил он сразу же. — Я не полезу очертя голову против законов, но коль уж можно добиться законной победы, я непременно ухвачу ее, и крепко. — Он сжал кулак. — Сказывается кровь моей прабабки. Не столь благородная, как ваша, госпожа моя, но несомненно смелая. Она — Эрлева — была дочерью простого дубильщика кож из Фалеза; она приглянулась самому герцогу Нормандскому и постаралась удержать его внимание, пока не родила ему сына. Герцог устроил ей выгодный брак с человеком видного положения. Ну, а вы — женщина своенравная. Согласитесь ли вы связать себя узами с такими отбросами Европы?

Искушение оказалось сильнее голоса здравого смысла, и я рискнула.

— Что до отбросов… — Я сморщила нос и покачала головой. — Но я готова связать себя узами с вами.

Анри резко встал и выпрямился, подождал, пока поднимусь и я. Он не помог мне встать, как сделал бы Людовик с его надоедливой заботливостью, словно я, слабая женщина, постоянно нуждаюсь в поддержке его крепкой руки; как поспешил бы сделать Раймунд с его рыцарским благородством — нет, этот анжуец ждал, предоставляя мне самой распоряжаться пространством и временем. Он сдержал свое нетерпение, побудившее его скрестить руки на груди и сурово смотреть, как я расправляю рукава и разглаживаю складки на юбках. Да-да, пусть подождет! Когда же я закончила с этим и посмотрела на него, он выхватил меч из ножен, висевших у него на поясе.

— Не шарахайтесь, я не собираюсь отнимать у вас жизнь. Вы, кажется, до сих пор не верите мне полностью, госпожа. Я должен доказать вам, что не даю легковесных обещаний. — Он прижался губами к простой, ничем не украшенной крестообразной рукояти. — Богом клянусь, что буду защищать вас, Элеонора, своим мечом, своей честью и своим именем.

Это звучало очень торжественно. Он совершенно серьезно принес клятву, которая шла из глубины души. И я ему поверила. Он не давал обещаний, если не собирался их выполнять. И все же, по своим собственным соображениям, я решила проявить некоторый цинизм:

— Так вашими действиями управляет Бог или же собственные интересы?

— Я не вижу противоречия между одним и другим.

— А клятва обязывающая. И сказано красиво.

— Я люблю производить хорошее впечатление. Если отец чему-нибудь меня научил, то именно этому.

Легкий намек на улыбку, загоревшийся в глазах огонек — и словно кто-то шепнул мне на ухо: «Берегись!». Если уж на то пошло, Анри Плантагенет мог быть весьма хитер. Но он меня удивил: переложил меч в левую руку, а правую протянул мне. Вероятно, на моем лице он прочел удивление.