Ларри Нивен - Дырявый

• Название: Дырявый
• Автор: Ларри Нивен
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ларри Нивен Дырявый

Когда-нибудь Марс перестанет существовать.

Эндрю Лир говорит, что все начнется со внезапных толчков и кончится очень быстро, всего через пару часов или, в крайнем случае, через день. Пожалуй, он прав. Поскольку вина в этом будет только его. Но Лир говорит еще, что пока до этого дойдет, могут пройти годы, а то и столетия.

Потому-то мы и остались. Лир и мы все. Остались исследовать базу инопланетников, стараясь раскрыть их тайны, в то время как наша планета постепенно выедается изнутри. Недурственная причина, чтобы человека мучили кошмары!

Вообще-то, это Лир нашел базу инопланетян.

Мы дотащились до Марса: четырнадцать человек, запертых в отсеке жизнеобеспечения — тесном шишковидном наросте на носу корабля под названием «Персиваль Ловелл». Неспешно покружили по орбите, уточняя карты планеты и отыскивая что-нибудь пропущенное летавшими в течение тридцати лет «Маринерами».

Между прочим, прямой нашей задачей было нанесение на карту масконов. Это концентраты масс, которых в свое время достаточно много нашли под поверхностью лунных морей. Появлялись они в результате столкновений с астероидами — огромными каменными обломками, падающими с неба и ударяющими о поверхность планеты с энергией тысяч ядерных бомб. Марс на протяжении четырех миллиардов лет не раз попадал в пояс астероидов. Поэтому здесь масконов должно быть гораздо больше, и лучше выраженных, чем на Луне. Если это так, то они обязательно должны были влиять на орбиту нашего корабля.

Эндрю Лир трудился без отдыха, внимательно следя за дрожащими стрелками самописцев на регистрирующей ленте. Вокруг «Персиваля Ловелла» летал зонд с аппаратурой. В его тонком корпусе скрывался простой прибор — уравновешенный двуплечий рычаг, Челночный Детектор Массы, дрожание которого и регистрировали самописцы на борту «Персиваля».

В одном месте самописцы начали чертить странную кривую. Кто-нибудь другой не обратил бы на это внимания и просто подрегулировал бы прибор, чтобы ее убрать. Но Эндрю Лир заинтересовался. Он подумал немного и приказал зонду задержаться над этим местом. На ленте возникла обычная зеленая синусоида. Лир сорвался со стула и бегом бросился к капитану Шильдеру.

Бегом? Скорее, это походило на «вплавь». Лир подтягивался, хватаясь за поручни, отталкивался ногами, а потом вытянутыми вперед руками резко тормозил. Когда человек спешит, такой способ передвижения ни к черту не годится. К тому же нельзя забывать, что Лир был сорокалетним астрофизиком, который в своей жизни очень мало занимался работой, требующей значительных физических усилий.

Добравшись, наконец, до отсека управления, он был настолько измучен, что не мог выдавить из себя ни звука.

Шильдер, выглядевший чуть ли не геркулесом, терпеливо ждал, глядя на ученого со снисходительностью сильного человека, пока тот хватал ртом воздух. Он уже давно считал астрофизика чудиком. И теперь слова Лира только подтвердили его предположения.

— Сигналы, посланные гравитационным лучом? Доктор Лир, попрошу не забивать мне голову вашими дурацкими домыслами. Я занят. Точнее, все мы заняты.

Некоторые мысли Лира были занятными. «Генераторы гравитации, черные дыры». Он считал, что нужно искать сферы Дайсона — звезды, окруженные искусственной оболочкой. Он говорил, что масса и инерция — это две совершенно разные вещи, что можно найти способ устранить инерцию и это приведет к тому, что корабли начнут двигаться со скоростью света. Он был мечтателем с широко раскрытыми глазами и, как каждый мечтатель, имел склонность частенько уклоняться от темы.

— Вы не понимаете, — сказал он Шильдеру. — Гравитационное излучение очень трудно перекрыть электромагнитными волнами. А модулированные гравитационные волны очень легко обнаружить. Развитые галактические цивилизации могли бы вступить в контакт именно на гравитационных волнах. Некоторые из них могли бы даже моделировать пульсары — изменяя вращение нейтронных звезд. Кстати, именно из-за этого и провалился проект «Озз» — искали ведь сигналы только в электромагнитном спектре.

— Хорошо объясняете! — рассмеялся Шильдер. — Допустим, что ваши приятели пользуются нейтронными звездами для пересылки информации. Но как это нас касается?

— Но, извините меня, а это? — Лир протянул ленту из регистратора, оторванную минуту назад. — Я считаю, что мы должны садиться только в том месте, где это было зарегистрировано.

— Но вы же знаете, что мы должны садиться в районе другого моря. Посадочный модуль уже готов и только ждет отправки. Доктор Лир, мы потратили четыре дня на составление подробной карты этого моря. Он плоский. Имеет зелено-бронзовую окраску. Через месяц, когда наступит весна, вы убедитесь, что это мхи и ни что иное.

Лир держал ленту перед собой, как щит.

— Сэр, прошу вас сделать еще хотя бы один оборот.

Шильдер широко улыбнулся и благосклонно кивнул. Может, его убедили синусоиды на ленте, а может и нет. Возможно, он не хотел обижать Лира перед экипажем. Как бы там ни было, во время полета над тем же местом было обнаружено маленькое круглое сооружение. А Лиров указатель масс снова начертил синусоиду.

Инопланетян не было. На протяжении нескольких первых месяцев мы каждую минуту ждали их возвращения. Аппаратура базы работала исправно и без ошибок, работала с таким совершенством, будто ее хозяева вышли на минуту и вот-вот должны вернуться. Сама база походила на высокий, в два этажа противень, перевернутый вверх дном и окон не имела. Наполняющий ее воздух был пригоден для дыхания и напоминал по составу земной на высоте около трех миль, правда, кислорода было немного больше. Атмосфера Марса была более разреженной и ядовитой. Следовательно, они прилетели с какой-то другой планеты.

Стены выглядели грубыми, наклонялись вовнутрь и поддерживались внутренним давлением. Довольно низкий потолок тоже удерживался давлением воздуха. Внешне потолок, как и стены, казался сделанным из расплавленной марсианской пыли. Оборудование работало, осветители горели красным огнем, внутри поддерживалась постоянная температура в десять градусов Цельсия. Почти неделю мы не могли найти выключателей, скрытых за рифлеными плитками стен. Климатическая установка, пока мы не научились ею управлять, посылала нам порывистые ветры. Из того, что они оставили, мы могли делать выводы и обсуждать их.

Вероятнее всего, они прилетели с планеты немного меньшей, чем Земля, вращающейся на небольшом расстоянии вокруг красного карлика. Находясь настолько близко, чтобы получать достаточное количество тепла, их планета должна была купаться освещенным полушарием в красном свете и бешеных ветрах, рождающихся на границе дня и ночи. Им, очевидно, было неизвестно желание уединения. Единственными дверьми на базе были двери шлюза. Второй этаж отделялся от первого шестиугольной металлической решеткой, так что находящиеся сверху не были скрыты от взглядов пребывавших внизу. Спальня представляла собой натянутый от стены к стене пластмассовый мешок, наполненный ртутью. Все помещения были очень тесными и плотно заставленными аппаратурой и мебелью. Причем стояло все это настолько близко друг к другу, что случись тревога, обитатели станции вынуждены были бы поотбивать себе колени и локти, буде таковые у них имелись. Потолки на обоих этажах нависали так низко, что вынуждали нас ходить пригнувшись. Инопланетники были ниже людей, но их лавки прекрасно нам подходили. Мыслили, однако, они, конечно, иначе — их психика не требовала большого жизненного пространства.

Жить на корабле уже опротивело, а существование на базе пришельцев вызывало постоянное чувство клаустрофобии. Иногда искры хватало, чтобы человек перестал собой владеть.

Двое из нас не смогли приспособиться к создавшейся ситуации.

Лир и Шильдер были словно выходцы с разных планет. Для Шильдера система была обязательной. Он не принимал во внимание никакие протесты. Именно Шильдер ввел во время долгого перелета многочасовые занятия гимнастикой и никому не позволял их пропускать. А мы даже и не пытались. Ну и отлично. Эти упражнения поддерживали в нас жизнь. Это была не та гимнастика, которой мы все занимаемся при нормальном тяготении чтобы размять кости. Спустя месяц пребывания на Марсе, Шильдер остался единственным, кто ходил по базе полностью одетым. Некоторые из нас объясняли это его гордостью и, может быть, были правы, но первым, кто расстался со своей рубашкой, был Лир. Шильдер очень аккуратно стирал свои вещи, выжимая их так, чтобы не осталось ни капли воды, а потом равномерно раскладывая их для просушки. На Земле привычки Эндрю Лира были не более, чем чертой характера. Он часто терял носки, предварительно их распоров. Чем-нибудь увлекшись, он откладывал все свои бытовые дела на неопределенное время. Помоги боже хозяйке, убиравшей его кабинет! Он никогда не мог ничего найти. Он был гениален, но невыносим. Привычки его могли бы измениться только на виселице, где человек в мельчайших подробностях вспоминает проведенную жизнь. Отправка на Марс могла стать тем, на что он мог бы опереться. Жаль, потому что отсутствие систематичности и аккуратности в космосе может стоит жизни.