Константин Калбанов - Вепрь. Феникс

• Название: Вепрь. Феникс
• Автор: Константин Калбанов
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1331-7

Он попал сюда против своей воли, но полюбил этот мир настолько, что и не помышлял о возвращении. Он обрел семью и уют домашнего очага. Он познал горечь потерь. Он стал лютым зверем. Теперь все, что у него есть, это ненависть. Но как жить, имея лишь такую мотивацию? Сможет ли он снова стать человеком? Все ли в нем умерло или любого зверя можно обуздать, если обрести цель в жизни? Можно ли, потеряв счастье, вновь его найти? Или отныне его участь это месть? Слишком много вопросов. Ему остается только довериться судьбе и не упустить шанс, если таковой выпадет на его пути.

---

Ох божечки, опять заботу начинают проявлять, знать жди беды. Что же ты на этот раз придумал, воевода? Ты ить завсегда мягко стелешь, да жестко спать. Что же сейчас все и разъяснится.

— Великий князь в мудрости своей, решил основать колонию в Новом Свете. Места те опасные, дикими народами населенные, да только та беда известная и опознать именно тебя, там будет некому.

— А просто отпустить не хочешь, воевода?

— А я тебя и не держу. Только совет даю.

Может послать всех и воспользоваться тем моментом, что его никто не держит? Как же, не держит. Воевода княжеству верой и правдой служит, как и предки его, как и сыновья, а потому того, от кого беды могут прийти на Родину, так просто не отпустит. По сути, он уже указал, куда именно можно отправиться Виктору. Стоп. А чего ерепениться, ведь и без того собирался поступить именно так. Вот только сейчас оно не ко времени. Опять же, если хотя бы до весны оттянуть время, то можно куда основательнее подготовиться и людишек подобрать. А-а, пропадай моя телега!

— Мысль отправиться за океан мне по душе, вот только нет желания ехать не подготовившись. Ить не один я, есть и люди кои со мной по доброй воле, есть и холопы. А главное, и сам я после ранения не оправился и дочурка пока еще грудничок слабый. Так что в этом году, нам ходу в дальний путь нет. С другой стороны твоя правда, гульды всегда могут прознать, кто такой Вепрь и где его можно найти, а может уже и знают, больно приметное у меня обличие.

— К чему ты клонишь, Добролюб?

— К тому воевода, что на время мне и людям моим схорониться надо, в каком укромном уголке, а уж следующей весной мы будем готовы двинуться в путь. Помощь мне твоя надобна, но не за так, а к взаимной выгоде. Ты вспомнил о мануфактуре, значит помнишь и о том, что я тебе сказывал про станки. Так вот, я сумел изготовить те станки, не успел начать дело, но станки есть и они готовы к работе.

— Ты еще сказывал, будто не ведаешь еще, что станешь ладить на той мануфактуре.

— Времени прошло достаточно, так что теперь знаю. Изделия те принесут большую прибыль и пользы от них будет в избытке. Посели меня в каком тихом месте, приставь ко мне людишек смышленых, чтобы науку перенять смогли, а на следующий год я оставлю тебе мастеров, кои смогут на тех станках работать. Выделишь из своей казны серебро, мы в Рудном закажем станки, кои ты сможешь поставить вместо моих, а как я уеду, получишь свою мануфактуру.

— Много серебра-то потребно.

— Много воевода. Но если положишь еще больше и закажешь несколько станков, то все это окупится меньше чем за год и прибыль потечет прямо в твою казну.

— Искушаешь?

— Предлагаю выгодное нам обоим дело.

Воевода бросил взгляд на отца. Оно конечно, он сам мог принять решение, но коли уж так сложилось, что разговор при нем, то хотелось бы получить одобрение. Радмир, только легонько кивнул в знак одобрения. Вот и ладно.

— Что же, подберем тебе тихий уголок.

— Только не совсем тихий, а такой, чтобы ветра были частыми, у меня ить от ветряков все работает.

— А чем тебе река не блажит. Понятно, что на постоялом дворе речки не было, но ить можно и иное место подобрать.

— Река она помощница только до ледостава, а ветер всегда дует, а значит и станки работать станут круглый год, только в безветрие и встанут, но сколько тех дней в году случится. Так что не спроста я на ветер надежу возложил. Да, чуть не позабыл, строение мануфактуры той, тоже за твой счет пойдет.

— Эка.

— Дак тебе все останется, воевода, чай не порушу, все как есть оставлю.

— Чего еще возжелаешь?

— Более ничего.

— Вот тебе мое слово. Строить станешь за свое серебро, чай достаточно награбил в свое время. Коли польза от твоей мануфактуры и впрямь будет, то я тебе твои затраты восполню.

— Как скажешь воевода.

— Вот и ладно. В крепость можешь больше не ворочаться, со службой я улажу.

— А люди мои как?

— Там края опасные и люди искушенные в ратном деле там лишними никак не будут.

— Иными словами, они останутся на службе и только отбудут к новому месту?

— Нет. Они тоже уйдут со службы, но при условии, что вместе с тобой отбудут в Новый Свет. Все два десятка, — с нажимом закончил воевода. А что тут скажешь, остается только соглашаться, что Волков и сделал без промедления.

Была мысль замылить станки и в частности способ изготовления лерок и мечиков, но только мелькнула и пропала. За все в этой жизни нужно платить. Зато у него будет фора во времени и возможность подзаработать, отправляться на новое место с минимумом из того, что может понадобиться, глупо. Одно дело, когда земля под ногами горит, когда же есть возможность подготовиться, в течении года, продумать как и что лучше сделать, то не стоит от нее отказываться. В конце концов он отправляется не в поездку, а переезжает к новому месту жительства. Нужно будет сделать очень много, в том числе и снаряжение пополнить, больно поиздержались, а там как пить дать придется воевать, не на пустые земли идут, там хозяева имеются. Так что зацикливаться только лишь на резьбе глупо, тем более это актуально здесь, где развита хоть какая-то промышленность. Что-нибудь еще придумает.

Как не надеялся Виктор, Неждану вынесла мамка, что была при Смеяне. Едва осознав, что опять думает о запретном плоде, Волков мысленно выругал себя. Ну, не судьба, что тут поделаешь, а раз так, то думай о чем ином. Вот только не получалось это ни в какую. До самого момента, пока спеленатый младенец не оказался у него в руках, не получалось, а как только это случилось, то мысли сами свернули в иное русло. Ни о чем другом как о дочери он думать уже не мог. Взяв ее на руки Волков замер внимательно всматриваясь в детские черты, спящей малышки, не в силах отвести взор. Нет, не ошибся он тогда, одно лицо. Уверен, открой она глазки и они окажутся один в один.

— Гхм. Добролюб.

— А. Что?

Встрепенулся Виктор, замерший каменным изваянием со счастливой улыбкой. Вот ведь, поди пойми, как такое возможно на обезображенном лице, но видно возможно, коли все это смогли рассмотреть без труда.

— Может, все же поедем? Или ты прямо посреди двора заночевать собрался.

Виктор внимательно посмотрел на Звана. Ишь лыбится, словно рубль нашел. Хотел было одернуть, но только вместо строгости его лицо вновь озарилось счастьем и умиротворенностью. Да, не все гладко и трудностей еще достанет, и опасности впереди ждут нешуточные, но сейчас, обретя то, что считал навеки потерянным, он по настоящему счастлив, а с остальным бог даст разберутся.

— Давай прямиком в какой трактир, — наконец угнездившись на сидении и пристроив дочь на руках, приказал Виктор.

— Ты это, атаман… Сам ведь сказывал, что в Звонграде, нам лучше не задерживаться, друзей у тебя тут слишком много. Небо ясное, дочурку твою мы и в поле со всем прилежанием пристроим, так что любо дорого, кони отдохнули, чего время тянуть.

— А Неждане припас взять? Ить ее нашими разносолами не накормить.

— Так в короб уж все уложили. Там и пеленки, и бутылочки, и молочко, с дитем ты управляться вроде как умеешь и сам. Так чего распотягивать.

— Самих-то накормили?

— И нас накормили и тебе поснедать мы прихватили, чай там только разговоры разговаривали. Да и свои припасы имеются.

— Тогда в путь, только к Лису заскочим на минутку.

Показалось или и впрямь кто-то из окна на втором этаже его высматривает? Да нет же, конечно показалось, с чего бы, да и некому, то наверное ветерок занавеску треплет. Ну что же, бог даст, больше он на это подворье не вернется. Ну его, тут не поймешь где найдешь, а где потеряешь.

***

И вовсе он не страшный. Тогда на свадьбе она было растерялась или даже испугалась, но то ведь от того, что помнился ей совсем иной лик. Ну да, слышала она о том, что досталось ему, но и предположить не могла, что настолько. Прошло совсем немного времени и он уж не казался таким уродливым, а глядя на то как он скоморошничает, она и вовсе позабыла о его увечии, видя его именно таким, каким помнила по прошлому. Там же, на крепостном дворе, она и вовсе увидела иного человека. Обличье-то чуть не звериное, а на деле обычный растерянный и даже испуганный человек.

Вот и сейчас, глядя на него из-за занавески, она увидела переполненного счастьем и нежностью мужчину, а не зверя лютого обагренного кровью по самую маковку, готового в любой момент рвать ворога до последней возможности. А ведь знала точно, что он именно таков и доказал это уж не единожды. Чувствовало сердце — иной он. Вон стоит, трепетно держа младенца на руках, словно в соляной столб обратился, с застывшим на лике выражением искренней радости. Чуют то и его соратники, эвон мнутся, но боятся потревожить своего десятника, внезапно обретшего часть некогда утраченного.

О чем он сейчас думает? Может о ней? О той, коя была его спутницей, одарившей тихим семейным счастьем. Нет. Сомнительно это. Тогда бы на лице промелькнула какая тень, а нет того. Все помыслы легко читаются на челе и направлены они лишь на дочурку. Последняя мысль отчего-то успокоила ни с того, ни с сего затрепетавшее сердечко. С чего бы это? Может от того, что ей было искренне жаль этого человека, который уверовал в то, что ему в этой жизни уготована судьба неприкаянного, беспощадного мстителя и внезапно обретшего новый смысл своего бренного существования, светлый и достойный. А может от того, что не хочется отдавать малютку, к коей уж успела попривыкнуть, не делая различий между нею и сыном. Конечно именно поэтому, отчего же еще.